Хроника смертельной весны - Юлия Терехова

— О, мадам прекрасно говорит по-испански! — воскликнул премьер. — Как приятно!

Последние месяцы она довольно усердно занималась — не потому, что окончательно решила принять предложение Франсуа, а потому, что ей самой нравился язык — он давался ей очень легко, чудесным образом ложась на французский, которым она владела практически в совершенстве.

— Сколько репетиций вам понадобится? — мсье Жоэль, тем временем решительно перешел к делу. — Мы больше не можем отменять спектакли. Дублер Левицкого недостаточно подготовлен.

— Строго говоря, вы их не отменяете, а заменяете, — процедила Анна. Это было правдой — вместо «Тщетной предосторожности» на сцене Пале Гарнье уже два раза прошла «Сильфида»[324]. Но количество сданных в кассу билетов все равно неуклонно росло. Зал пустовал по меньшей мере на четверть, сборы стремительно падали. Анне рассказали про скандал, затеянный в кассе одним русским, купившим билеты сразу после анонса — он привез на «Тщетную предосторожность» всю семью из Санкт-Петербурга. И «Сильфида» его никак не устроила. Он требовал компенсацию не только стоимости билетов на спектакль, но и четырех авиабилетов первого класса. Поэтому, конечно, чем скорее введут лондонского премьера на партию Колена, тем лучше.

— Пары репетиций, думаю, будет достаточно, — заявил Маноло. — Когда следующий спектакль?

— Через неделю.

— Успеем!..

… — Ты все никак не угомонишься? — вновь незнакомый номер, и вновь тот же безликий голос, ввергающий ее в оцепенение, словно шипение кобры. — Я, кажется, ясно тебя предупредил, querida! Почему ты до сих пор не выполнила мои требования?

— Левицкий вернулся в Москву.

— И что с того? Он вернулся, а ты все еще здесь. И у тебя новый партнер.

— Откуда вы знаете? — растерялась Анна.

— Это уже не имеет значения, — прошипел голос злобно. — Ты не выполнила мое условие.

— Я выполню! — закричала Анна. — Я клянусь вам! Не трогайте девочку!

— Нет. Ты думала, тебе удастся водить меня за нос до бесконечности?

— Умоляю вас! Я сегодня же выступлю с заявлением!

— Нет. Не сегодня. Сейчас. У тебя время до трех. Посмотри на часы. Анна бросила взгляд на запястье: — Час с четвертью. Я не успею.

— Успеешь. Директор Жоэль сейчас у себя. Тебе понадобится пять минут, чтобы дойти от гримерки до его кабинета. И если ты там не появишься в ближайшее время — девочка умрет.

— Я уже иду! — Анна поднялась с кушетки. — Дайте мне несколько минут.

— Время пошло, — она услышала гудки отбоя. Анна лихорадочно стала переодеваться — не могла же она появиться в кабинете директора в кимоно. Она уже была почти готова, когда в дверь постучали.

— Entrez!

— Анна, не уделите мне несколько минут? — в гримерку заглянул Маноло Кортес.

— Ради бога, мсье Кортес! — взмолилась Анна. — Не сейчас! Я очень тороплюсь.

— Я знаю, — кивнул танцовщик. — Вы собрались к директору Жоэлю. Хотите отказаться от контракта. Я здесь, чтобы помешать вам это сделать.

— Что?! — ахнула Анна. — Откуда вы знаете?!

— Я очень близко знаком с его светлостью герцогом Альба. Он очень помог мне в свое время.

— И что?!

— Он только что звонил мне. И просил вас остановить. Он сказал… Он сказал…

— Он сказал — что?

— Он сказал, что Тони Эвра мертва.

— Что?!

— Час назад нашли ее тело. Анна, я не знаю, кто это, но мне очень жаль.

— Я вам не верю! Почему Франсуа сам мне не позвонил?

— Он звонил. Но не смог дозвониться.

Анна схватилась за мобильник — два пропущенных звонка от Франсуа. На время репетиции она, как всегда, выключила звук. Какая ирония — она услышала вибрацию от звонка шантажиста, но не от звонка Франсуа.

— Я все равно не верю, — Анна опустилась обратно на кушетку. — Так не могли поступить с невинным ребенком.

— Позвоните его светлости, Анна, — посоветовал танцовщик. — Поговорите с ним.

Франсуа развеял ее последнюю надежду. Тело девочки было найдено на автозаправке близ Этампа. Бедняжка сидела на лавочке, словно отдыхая. В окоченевших руках она сжимала свежий номер «Пари Матч» — с фотографией Анны Королевой на обложке: «Вновь в «Тщетной предосторожности» — блистательная этуаль Пале Гарнье».

И вот Катрин снова на каменной скамье на мосту Неф, на той же, где маялась перед тем как броситься в воду. Как же она тогда не заметила, что за ней следят внимательные глаза — но она, затопленная отчаянием, ничего не видела вокруг. Вон там он стоял, оттуда наблюдал за нею… Она в растерянности огляделась. Серое небо, нависшее над городом, было готово вот-вот пролиться дождем. Он уже начал накрапывать. Со стороны Сите раздалось яростное рычание двигателя, и она с надеждой вскинула голову — на светофоре изготовился к прыжку огромный байк, и его всадник, перенеся тяжесть тела набок, терзал ручку газа, приводя в состояние шока прохожих и водителей автомобилей, притормозивших рядом. Опущенное забрало сверкающего шлема делало его похожим на героя фантастического боевика — Катрин наблюдала за байкером, не в силах оторвать глаз. И, видимо, он поймал ее взгляд, так как, когда светофор, наконец, переключился, он, вместо того, чтобы рвануть вперед, неторопливо въехал на мост и, легко взобравшись на тротуар, остановил машину рядом с женщиной, от неожиданности шарахнувшейся в сторону. — Lut, bébé![325] — услышала она и он поднял забрало шлема. От разочарования Катрин чуть не заплакала — на нее смотрело незнакомое бородатое лицо, не имевшее ничего общего с тем, кого она искала.

— Эй, красотка, в чем дело? — байкер снял шлем и тряхнул копной черных как вороново крыло волос. — Я же видел, как ты на меня таращилась.

— Я приняла вас за другого, — пролепетала она. — Простите…

— Вот как? Приняла за другого? За кого?..

Несмотря на то, что она ему не ответила, байкер явно не собирался уезжать. Напротив, он не торопясь, спрыгнул с высокого седла.

— Тебе понравился мой байк? Он всем нравится. Зверь, а не машина.

— О да, — искренне согласилась Катрин. — Очень красивая.

Наклонив голову к плечу, байкер, не стесняясь, ее рассматривал. «Что за манера у этих французов, — мелькнуло в голове раздосадованной Катрин. — Почему я себя чувствую, словно голая в публичном месте?» Бородатый уловил ее смущение: — Ну, красотка, колись! Парень есть?

— Муж есть, — усмехнулась она.

— Это ты за него меня приняла, если не врешь, конечно?