Хроника смертельной весны - Юлия Терехова

— Что сказал доктор? — равнодушно спросила она.

— Ничего хорошего, — буркнул Сергей. — Рекомендовал свозить тебя на курорт.

— На курорт? Какой еще курорт? Не хочу я на курорт. Настроение не то, — заволновалась Катрин.

— А я хочу! — неожиданно заявил он. — Я несколько лет не был в отпуске.

Катрин, уже открывшая рот, чтобы возразить, быстро его захлопнула. Действительно — муж то работал, как вол, то разгребал ее проблемы — вот и сейчас: наверняка он рассчитывал провести с ней два дня в покое и любви, а ему в очередной раз предлагается ее, Катрин, нарушенная психика.

— И вот еще что! — он нервно потер глаза, словно решаясь задать какой-то неприятный вопрос: — Я тут разбирал твой саквояж…

— Зачем? — вздохнула она устало. — Я сама в состоянии разобрать свои вещи.

— Я не собирался рыться в твоих вещах, если ты об этом! — холодно оборвал он жену. — Я искал зубную щетку и чистое белье.

— Нашел?.. — поджала она губы.

— Зубную щетку ты, видимо, где-то забыла. Ладно, я нашел пару в ванной. Но зато я почувствовал странный запах от твоих вещей.

— Ты обнюхивал мою одежду? — Катрин была шокирована.

— И обнюхивать не нужно, чтобы почувствовать запах тины, — отрезал он. — Ты что, в Сене купалась? Да еще в одежде?

Он не мог не заметить, как Катрин сжалась: — Что ты несешь, боже мой, — прошептала она.

— Что — я — несу? — разделяя слова, отчеканил Сергей. — Однажды на охоте я провалился в болото. От моей одежды потом воняло примерно так же.

— Тебе показалось, — пробормотала она.

— А то, что ты хлопнулась в обморок, увидев меня здесь, мне тоже показалось? — ледяным голосом произнес Сергей. — У меня галлюцинации, должно быть…

Катрин не нашла, что ответить. В тот момент, когда она увидела в музыкальном салоне мужа, она почувствовала в груди такую невыносимую пустоту, что ноги ее подкосились, и она стала погружаться в эту пустоту, теряя из виду окружающий ее мир.

Конец октября 2014 года, Париж, Берси

«Кто сражается с чудовищами, тому следует остерегаться, чтобы самому при этом не стать чудовищем. И если ты долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит в тебя»[338]. Джош поднял глаза от компьютера. Ницше знал, о чем писал. Мстители, возомнившие, что они вправе вершить правосудие, взявшие на себя миссию господа бога, не сомневающиеся ни мгновения в собственной правоте — такие люди должны быть совершенны, безупречны, непогрешимы, а они оказались всего лишь… людьми — не чуждыми корысти и жажды власти, низменных страстей и ложных идеалов. Несколько бессонных ночей и плавания по бескрайним просторам Интернета, а точнее — замысловато зашифрованным секретным сайтам, окончательно его в этом убедили. Пожалуй, никто, кроме него, гениального хакера, не смог бы взломать такое количество паролей, состоявших иногда не из одного десятка уровней. И никто, кроме него, с его высочайшим IQ не смог бы сплести воедино разлохмаченные концы тайны — которая, по сути, не была единым целым, а представляла собой затейливую мозаику. Части ее были столь мелки и многогранны, что уложить их в стройную картинку было практически нереально. Тем более, хранители этой тайны изрядно позаботились о том, чтобы она и дальше оставалась никем не разгаданной, уж они постарались! Теперь придется решать, что ему с этой тайной делать. Вариантов немного и отличаются они друг от друга исключительно тем, к кому следует обратиться. Неверное решение может стоить ему жизни, на что, по большому счету, плевать. Главное — не навредить тем, кто ему по-прежнему дорог — несмотря на то, что они, скорее всего, продолжают его ненавидеть. Да он и сам себя ненавидел.

После встречи с Изабель его мучило тошнотворное предчувствие надвигающейся беды. Именно повинуясь этому предчувствию, он выяснил, где остановилась Катрин и следил за нею издалека, с трудом преодолевая мучительное желание. Но никогда, никогда он бы не приблизился к ней, если б не ее отчаянная попытка свести счеты с жизнью. Он вырвал тогда лист из ее блокнота и теперь носил его у сердца, словно талисман: «Мама, Серж, сыночек, простите меня. Я пыталась жить, но не получается. Всем будет легче, если я уйду туда, где тот, кого я бросила умирать». Рискуя всем, он оставил ей жемчужную серьгу, надеясь, что его послание избавит ее от мук совести. Разве мог он представить, что она начнет упрямо его искать?

Подавив в себе дикий соблазн отправиться ей навстречу, Джош заперся в мансарде и занялся делом — в конце концов, необходимо было найти ниточку, связывавшую Сашу Гаврилова, московского палладина, и Вадима Грушина — московского чиновника. Когда Бриджит или Себастьян, а иногда оба вместе, стучали в дверь, он огрызался: «Оставьте меня в покое, я занят!» Из христианского милосердия парочка приносила ему под дверь свежий хлеб, characuteries[339], молоко и скотч — шарахнув кулаком в дверь, Себастьян кричал «C’est servi»[340] и уходил к себе. По ночам Джош слышал за стеной красноречивый скрип кровати, а потом — веселые голоса. Но он не завидовал, а лишь усмехался, и продолжал кропотливые поиски. Его упорство все же было вознаграждено, он нашел, что искал, но, вопреки ожиданиям, это оказалась не ниточка, а веревка висельника — щедро смазанная французским мылом.

Первое, что пришло в голову — сообщить старой вороне, мадам Перейра. Но он остановил себя — сколько сил было потрачено, чтобы хоть что-то выяснить о дочери Антона — а эти идиоты ее вновь упустили. Старуха соизволила лично позвонить ему, чтобы недовольно проскрипеть в трубку: «Нас опять опередили!» Спасибо маме за хорошее воспитание — еле удержался, чтобы не обложить мадам командор трехэтажным матом. Его сдержанность она оценила по достоинству, сообщив спустя несколько дней о смерти малышки. К тому моменту злоба на старуху накалилась добела, и он не стал стесняться в выражениях. Она терпеливо его выслушала и со словами «Надеюсь, это все?» положила трубку. В гневе он чуть не разнес мансарду — к тому моменту, как на пороге появился Себастьян и схватил его за плечи, целой посуды не осталось совсем. И теперь докладывать ей у него не было ни малейшего желания.

Промучившись в сомнениях несколько бессонных ночей, опустошив не одну бутылку скотча, он наконец решил, кому слить невероятную информацию. Но не сразу, а дозировано. Пусть этот самонадеянный полицай напряжет извилины — они, судя по всему, у него имеются. Только применять он их не торопится. Джош выудил из глубин инета личный электронный адрес майора Глинского и отправил тому письмо.

Москва, Петровка 38, отдел по расследованию убийств

Майор явился на работу чернее тучи.

— Что стряслось? — встревоженно спросил Зимин. Давненько он не видел напарника в подобном мрачном настроении. — Что-нибудь с женой или сыном?