Изгой - Юрий Никитин

Турч поморщился:

— Не пожары. Там эта дурь... Жгут целые дубы, готовятуголья. Вроде бы Ляна пройдет босиком. Олег, удивился:

— Зачем?

Турч с полным равнодушием пожал плечами:

— Не знаю. Наверное, чтобы поднять дух защитников. Мол,я, слабая женщина, и то не боюсь огня, а вы, мужчины, должны быть стойкими вбою... Что-нибудь в таком роде. А кто-то вообще говорит, что это проверка ееневинности. Мол, если за то время, что она жила в отсутствие Скифа, не делилаложа с мужчинами, то пройдёт легко... Не знаю, как она может пройти по углям, унее ж такие нежные ножки!

Олег подумал, пожал плечами:

— Вообще-то она подолгу бегала босиком в лесу. А там невезде песочком посыпано. И не везде травка. Так что подошва ее маленьких ножеквсе же как копыто. Я, к примеру, смогу перейти через эти угли хоть три разатуда и обратно, но разве это докажет мою невинность? Когда идешь по углям, тутглавное — не задерживаться. Тем более не останавливаться. Ладно, а тебя воротане тревожат? Слишком долго их обходили, а на стены бросались с другой стороны.

Турч кивнул:

— Ты уверен, что раньше не руководил обороной? Аосадой?.. Ладно, можешь не говорить. Они даже Скифа уже приучили смотретьтолько в ту сторону.

— А ты...

— Ворота они выбьют, — ответил Турч угрюмо. —Но я собрал сколько мог народа и держу его поблизости от ворот. Там завтрабудет очень жарко!

Ветерок пахнул неожиданно горячий. Волосы затрещали, онвскинул голову. В ночи промчался рой злых красных ос. Хорошо, если успеютпогаснуть там, на взлете, но, если упадут где-то близко на сухое дерево, пожарвспыхнет наверняка... Какая-то дурь с этим предстоящим испытанием.

Но тревожная мысль сразу ушла, сменившись мучительнымбеспокойством, что потерял какую-то важную мысль, что, возможно, продвинула быего на шажок по этой трудной дороге познавания...

Турч посмотрел на него как-то странно, махнул рукой идвинулся по гребню стены. Слышно было, как строго окликнул стражу, обругал. Емуотвечали бодрыми сиплыми голосами. Звякало железо, донесся запах кислого вина иострого лука.

На востоке забрезжил рассвет, плечи Олега передёрнулись отутренней свежести и сырости. Он еще раз взглянул на небо, ноги сами понесли поступенькам вниз, здесь ветра нет, затишно, а от построек идет животное тепло.

Длинная костлявая фигура двигалась навстречу, края балахонапочти тащились по земле. Олег подумал, что жрецы наверняка наступают друг другуна полы, а то и на свои собственные .

Окоем кивнул ему безразлично, глаза устремлены вперёд, Олегспросил громко:

— Погоди, что там за дурь с этим... хождением босикомпо углям?

Окоем остановился нехотя. Олег видел в глазах жреца остроежелание послать его в преисподнюю, какое дело чужаку до их ритуалов, но этотчужак пришел со Скифом, правитель постоянно к нему прислушивается, и Окоемнехотя буркнул:

— Тебе-то что?.. Она должна доказать, что невиновна.Народ лучше повинуется правителям непорочным. Тем, которые лучше, чем они сами.

— И только?

— А что еще?

Олег наконец поймал ускользающий взгляд верховного жреца:

— Не хитри. Зачем это тебе? Твои звезды тебя подвели...

Окоем ответил неожиданно зло, с нажимом:

— Звезды никогда не подводят! Что в небесах написано,то и будет. Просто надо читать верно. В пророчестве сказано, повторяю тебе ещераз, что от сына Колоксая пойдет великий род самых величайших правителей,полководцев, завоевателей, потрясателей Вселенной... Это мы подумали на Гелона,но ведь и Скиф тоже его сын!

Олег подумал, признал:

— Да, верно. Но всё равно что-то не сходится. Ляна —непорочна, я верю. Она пройдет по горящим углям! Окоем нахмурился, покусалгубы:

— Ты... не веришь звездам? Я — верю. А они гласят, чтомоя дочь родит от сына Колоксая многих сыновей. Значит, Ляна не сумеет пройтииспытание.

Олег предположил осторожно:

— Но есть еще один сын.

— Агафирс?

— Да. А у него, как я слышал, жены еще нет... Окоемнахмурился, пожевал губами.

— Я смотрел на звезды, — сказал он наконец. —Еще утром было две звезды в созвездии Колоксая... Но вот в полночь однасорвалась с неба. За нею был огромный длинный хвост, но все же она погасла,даже не достигнув земли. Я не знаток неба, но такой ясный знак понять могу дажея.

Олег внимательно посмотрел ему в глаза:

— А если упала звезда Скифа?

В рассвете было видно, как потемнело лицо верховного жреца.Он стиснул кулаки, а под сухой кожей вздулись желваки.

— Я люблю Гелонию, — ответил он наконец. — Ябуду сражаться за нее. И за того, кто на стороне Гелонии. И какие бы блага мнени сулило небо, я не отдам дочь за врага моей Гелонии... врага страны, гденачали сбываться мечты простого народа!

Со стороны лагеря дул холодный злой ветер. Обычно Олег малозамечал, что снаружи его самого: снег или жаркое солнце, но сейчас, когдавнутри все холодеет от недоброго предчувствия, быстро продрог, совал ладони подмышки, наконец, ушел со стены в свою комнатку, которую совсем недавно делил соСкифом.

Сон не шел, весь город чует, что днем агафирсы либо выбьютворота, либо сломают стену. И будет последний страшный бой, будет резня, кровь,крики жертв и злобный хохот победителей. А он чувствует только жалкуюбеспомощность загнанной в угол жертвы.

Странно, знает же, что решится все через несколько часов, новсе равно мысли текут вяло, сонно, в виски покалывает, будто перетрудился, хотяза весь день не поднял и соломинки. Гнетущее ощущение близкой беды вовсе незаставило метаться в поисках выхода — сидит как пень, ждет. Чего ждет? Таккорова видит мясника с топором в руках, но даже не пытается убежать илибодаться...

Задумавшись, он не сразу ощутил чьё-то присутствие взакрытой на засов комнате. Еще не понимая, что могло встревожить, рассеянноогляделся, а рука скользнула к поясу. Почти забытое движение, давно уж нехватался за рукоять ножа, но сейчас, в этом странном мире без магии...

В комнате кто-то был помимо его самого. Невидимый. Олегтряхнул головой, сделал волевое усилие, очищая мозг и зрение, и тут же изтрепещущего облака вышел Россоха.

Он не отрывал взгляда от Олега, на губах неуверенная улыбка,еще не знает, видит его Олег или нет, старается идти на цыпочках.

— Ладно, — сказал Олег, — не прикидывайся.Если тебя не видели стражи, это еще ничего не значит. Мне отвести глазатруднее. Ненамного, но все же...

Россоха виновато улыбнулся, Олег подошел, неловко обнялись.Олег похлопал его по спине, усадил за стол: