Изгой - Юрий Никитин

Корчма как корчма, только потолок низковат, зато вширьраздалась так, что вместо стен только облака сизого дыма. Олег остановился напороге, разом охватив взглядом и народ за столами, и закопченные стены, итусклые светильники.

Воздух горячий, жарится мясо, рыба. За столами пьют и едятсмуглокожие люди, прокаленные солнцем, пропахшие потом. Все в коже с головы доног, в отличие от горожан, у которых даже штаны полотняные. Степняки пригоняютскот на продажу дважды в год, для них посещение корчмы — праздник...

Между столами шныряют подростки, разносят еду и питье. Даеще пробирается, выискивая место, плечистый, но сгорбленный парень с падающимина плечи волосами цвета темной беззвездной ночи. Серая протертая до дыр рубахаперехвачена в поясе старым ремешком. Судя по тонкому стану, парень молод,совсем молод, еще Олегу показалось, что парень смертельно устал, озлоблен,голоден и чем-то напуган. Больше, чем бывают напуганы жизнью такие вотбездомные бродяги.

Пока Олег шел к уединенному столу в дальнем углу, пареньподсел на освободившееся место к четверым степнякам. Олег успел увидетькрасивое мужественное лицо, квадратную челюсть, губы стиснуты, в каждом жесте идвижении готовность дать в зубы всякому, кто расхохочется над его драной обувьюили дырявой рубахой, явно с чужого плеча. Олег таких задир терпеть не мог,отвернулся.

Из окошка кухни выглянуло широкое лоснящееся лицо, красное ираспаренное. Олег решил, что повар, но из боковой двери вышел массивный человекв кожаном переднике, глаза навыкате, волосатые руки на ходу вытирает о штаны,взгляд обыскивающий, так смотрят хозяева постоялых дворов, сразу стараясьопределить, с кем имеют дело.

Этот мужик, явно хозяин, оказался перед столом Оле-га едвали не раньше, чем гость опустился на лавку. Олег принял как должное, хотя ончуть ли ни в тряпье, не дело мудреца замечать, что на нем, но торговцы ихозяева постоялых дворов как-то угадывают в нем человека, который... которыйможет расплатиться.

— Пообедать? — спросил хозяин. — Вина?Комнату?

— Рыбы, — велел Олег. — И слабого вина. Но —хорошего.

Он бросил на стол пару золотых монет. Глаза хозяинаокруглились, давно не видел ничего, кроме серебра и меди, поклонился, сказалпочтительно:

— Принесу сам. Есть и рыба, и самое лучшее в этих краяхвино!

Олег не ответил, голова опустилась на кулаки, локтями уперсяв столешницу. Хозяин поспешно удалился, под личиной простолюдинов по землеходят, как говорят старые люди, даже боги.

Остро пахло жареным мясом, луком, ноздри щекотали и дразнилиароматы горьких трав. Двое мальчишек сбиваются с ног, разнося кувшины с вином,толстая девка носится между столами, вытирает столешницы, со всех сторон гам,шум, пьяные песни, выкрики. ..

Перед его взором появилось широкое блюдо с огромной, толькочто испеченной рыбиной. Рядом бесшумно, чтобы не спугнуть думы богатого гостя,опустился широкий кувшин с узким горлышком. Смуглые руки сковырнули смолянуюпечать. Ноздри Олега дрогнули, запах в самом деле приятный, а вино старое,выдержанное.

Мысли вспорхнули, как испуганные воробьи. Приходят с трудом,а улетают с такой легкостью, что скрипел зубами от злости: уже почти чтододумался до чего-то важного, уже ухватил за хвостик... но запах самой простойеды как ударом оглобли вышибает высокие и даже возвышенные мысли о Великом.Иногда даже запах женщины... А уж если пройдет близко, двигая бедрами изстороны в сторону... Что он за скот такой?

Насытился быстро, дальше вяло ковырялся в рыбине. Мясо наредкость нежное, но костей напихано столько, что вся радость от смакованияушла, осталось только глухое раздражение, что никогда радость не бывает чистой,незамутненной.

В голове звон, звучат обрывки мудрых фраз, одна другойзакрученнее, замысловатее, мелькают свитки с письменами, в глазах рябит отзначков и символов, что остались от древних народов...

Он чувствовал, что на ощупь пробирается через зыбкий туман,мокрый и вязкий, под ногами то гнило чавкает, то невыносимо и отвратительношелестят, лопаясь, пересохшие панцири перелинявших тварей. Он зависал впаутине, натыкался на каменные стены, тонул в гнилых болотах, под ногамиобрушивалась земля, он в смертельном страхе падал, падал, падал в бездну... ивсе эти страхи — лишь туман его мыслей, хитиновые шкурки его перелинявших идей,это его собственная жажда сказать все четко и ясно увязает в ощущениях, которыене может вместить в слова! И когда под ногами вдруг пустота, он в самом делетерял опору не только мыслям и себе, но и чему-то более важному, чем он сам.

Из-за стены тумана все громче звучали раздраженные злыеголоса. Перед глазами нехотя проступило просторное помещение, заполненноенародом, появились столы с едой и плохим вином. Пьют, едят, бахвалятся,бранятся, горланят песни...

А, вон там затевается драка. Молодой парень, который впростой холщовой рубашке и похож на бродягу, вскочил, лавка с грохотом упала.Напротив поднялись двое, но парень толкнул одного в грудь, тот рухнул навзничь,словно его ударило бревном, тоже опрокинул лавку, ударился о стену. Второйблагоразумно кулаки в ход не пустил, но орал, бешено выкатив глаза, указывал начерноволосого, обращаясь к присутствующим.

Ссора вообще-то пустяшная, таких в каждой корчме по десяткуза вечер, и когда молодой бродяга вдруг могучим ударом кулака отшвырнул ивторого спорщика, Олег поморщился, отвернулся. Всегда одно и то же, осточертело.Дальше кусок рыбы оказался несколько чище, без костей, снова проснулся аппетит,елось с некоторым даже удовольствием, запивал вином.

Однако что-то беспокоило, он чуть повернулся, краем глазаловил движения этих потных сопящих существ, к роду которых принадлежит и сам.Один из степняков за два стола от места ссоры поднялся, пошел к выходу. Что-тов его движениях насторожило, послало дрожь вдоль спинного хребта. Степнякдвигается к двери, на лице подчеркнутое отвращение к пьяной драке, но одна рукачто-то щупает под полой.

Олег взял кувшин, привстал. Перед степняком открылся проходк двери, но он почему-то шагнул в ту сторону, где драка. Олег торопливо швырнулкувшин. Молодой бродяга дрался люто, от его ударов спорщики разлетались какорехи. Почти никто не успел увидеть, как подошедший выхватил длинный узкий нож.Рука начала подниматься в замахе...

Кувшин ударил ручкой в висок. Черепки разлетелись как сухиелистья. Пара красных капель упала на голое плечо бродяги. Тот на миг оглянулся,в глазах свирепая радость: наконец-то настоящая драка, с оружием, теперь можнобить, крушить, ломать, а там плевать, что дальше его самого убьют, растопчут,разорвут на части!

Из-за стола, что рядом, вскочили двое. Уже не скрываясь, сножами в руках бросились на бродягу. Олег поднялся, вмешаться и разнять уже неуспеет... массивная лавка на самом деле оказалась не такой уж и тяжелой, каквыглядит. Он без размаха швырнул ее над головами пирующих.