Изгой - Юрий Никитин

Олег отшвырнул меч, весь по рукоять в крови. Лук в сторонке,стрел ни одной. Покачал головой, вместо меча подобрал топор и пошелвысвобождать стрелы с дорогими наконечниками.

Скиф наконец проговорил с удивлением:

— Ровно десять человек!.. И ни один не ушел.

— Да, — согласился Олег. — А могли бы. Они наконях, мы — пешие.

У их ног раскинулся на спине, раскинув руки, краси-выйчерноусый воин. Стрела торчала из правой глазни-цы. Скиф поежился, когда Олегпопытался высвободить стрелу, та не поддавалась, тогда он хладнокровно раскололчереп, выдернул стрелу и одним движением швырнул в родник.

— Да я не о том! — заорал Скиф ликующе. — Тыеще не понял?

— Чего?

— Да мы же их побили! Их было десятеро!.. А нас? Олегбуркнул:

— Их было всего десятеро.

Он перевернул на спину всадника, которого явно сразилпервым. Тот лежал дальше всех, стрела ударила в горло, проломила кадык исломала шейные позвонки. В отличие от других, был он немолод, без доспехов а напоясе при движении зазвенели Обереги, амулеты. На груди тоже на цепочке блеститзатейливый амулет.

Олег пошарил в сумке, нахмурился, вытряхнул все на землю.Скиф с отвращением уставился на вырезанные из дерева и камня фигурки людей иживотных, всякие блестящие камешки, связку высохших лапок лягушек, россыпьсорванных с покойников ногтей. Как всякий честный воин, он ненавидел и боялсяколдунов.

— Странно, — произнес Олег.

— Что?

Почему не воспользовался магией?

Скиф удивился:

— Когда бы успел? Ты ж его первым...

— Все равно, — заметил Олег. — Не понимаю.

— Да он просто ничего не успел!

— Должен был успеть, — сказал Олег трезво. —Это недолго. Как только увидел, что я натягиваю лук, должен был защиту... Этопроще всего.

Скиф махнул рукой:

— Нашел над чем ломать голову! А то что они совсем несобирались начинать с ругани, привычной брани, угроз, приказаний бросить оружиеи стать покорно на колени? Им не нужны были ни рабы, ни пленники, они сразунеслись, чтобы нас убить!

— Да, — сказал Олег. Он ощутил, что отвлекается отчего-то важного, но решил вернуться позже, чтобы обдумать глубже. — Да, уних была ясная цель. Заранее обговоренная. Если пошаришь хорошенько покарманам, то узнаешь, во сколько нас оценили.

Скиф с энтузиазмом вытряхивал и карманы, и мешки, вскрывалдаже седла, куда многие прячут золотые монеты. Когда он вытряхнул на землю всесобранное, у Олега распахнулись глаза, он даже забыл, что собирался обдуматьнечто важное.

Кто-то очень тебя не любит, — сказал онпораженно. — Я б за тебя столько не дал!

Скиф сам с удивлением смотрел на горку золотых и серебряныхмонет. Наконец в глазах блеснула гордость.

— А почему и нет? Ты посмотри, эти десять наглецовразлеглись в собственной крови! Следующим должны заплатить больше!

Олег пробормотал:

— Странно, все-таки странно...

В глазах убитого колдуна застыл не ужас, что было быестественно, а почему-то безмерное удивление .

Скиф сказал с нервным смешком и в то же время с гордостью:

Не думал, что за мной пошлют... колдуна.

Олег смолчал. В груди растекался жуткий холод. Что-быприхлопнуть комара — не бьют со всей дури дубиной. А Скиф для повелителей мира— еще меньше комара. Но вот он, Олег...

Олег принял как должное, что коней оседлал, а ему дажеподвел сам тцарский сын. В седло взобрался с таким видом, словно с тяжелыммешком за плечами поднялся на тяжелую гору. Лицо хмурое, зеленые глазапотемнели. Если присмотреться, там, в глубине, двигаются тучи, поблескиваютмолнии, виден отблеск далеких пожаров.

По утренней прохладе кони пошли резво, игриво. Дорогапостепенно понижалась, слева медленно начала вырастать из земли пологая икаменистая возвышенность, но так медленно, неспешно, что на нее не обращаливнимания, пока не превратилась в нагромождение камней, скал, исполинскихвалунов, что дивным образом держатся друг на друге, образуя целые столбы.

Скиф все чаще посматривал на Олега, поинтересовался:

— Говорят, легче найти золотой самородок с конскуюголову, чем хоть самую завалящую истину. Верно?

— Наверное...

— А ты находил?

— Самородки?

— Да нет, истины. Олег горько усмехнулся:

— Пока только самые расхожие...

— Это какие?

— Ты их хорошо знаешь. Если голова болит, значит, онаесть. Утро вечера дряннее. Человек может все, пока не начинает что-то делать...Достаточно?

Скиф кивнул:

— Да, для этого надо было стать мудрецом, чтобы такоеизречь... Мне чудится, что дерешься ты все-таки лучше, чем мыслишь.

Олег промолчал, глаза были устремлены поверх конских ушей.Слева поднялась желтая, как медовые соты, гора. Скиф дивился, гора кажетсяслоеным пирогом. Только в пироге от силы три—пять слоев, а здесь сотни, и всетак четко отделены друг от друга, что просто непонятно, зачем боги проделалитакую дивную рабо-ту, а потом все бросили. А эта гора лишь кусок от слоёногопирога, срезанного грубо и небрежно, крошки осыпались на землю, но там, ксчастью, ветер раздробил в пыль и разметал без следа, коням не помеха.

Стук копыт звонко отдавался в тиши. Гора нависала странная изагадочная, Скиф запрокидывал голову и напряженно всматривался. Чудилось, чтоедут либо внутри гигантского дупла окаменевшего дерева, либо вдоль гигантскогоразлома дерева. Те же слои волокон, те же трубочки, по которым вода поднимаетсяиз темных глубин до самых кончиков листьев. Даже запах почти древесный, толькоокаменевше древесный, и страшно представить, какие жуки могут выползти из этогоствола...

Он зябко передернул плечами. Ветром кое-где на волокназабросило пыль, утренняя влага смочила, и вот уже упорная зелень вцепляется,пробует протиснуться в глубь трещин, расшатать, расширить нишу...

А вот дальше вообще каменный ствол покорежен исполинским,размером в три дворца куявского тцара, наплывом на этом странном дереве: кольцапокручены, сдавлены, словно их внезапно завертел магический вихрь и так жевнезапно покинул. Здесь даже гора крепче, камень не поддался ветру, палящемусолнцу и морозам, зелень не вцепилась, не сумела.

А внизу ровная, как подметенный хорошей хозяйкой пол, земля.Если и встретится где упавший камень, то это один-единственный на версту чистойдороги. По спине Скифа пробежал озноб. Он спросил охрипшим от волнения голосом:

— Что это? Окаменевшая гора? Или гора, что пыталасьстать городом? Олег буркнул: