Изгой - Юрий Никитин

— Да, такое встречается. Старики говорят, что в такихжили... да и сейчас кое-где живут, подземные люди.

— Гномы?

— Да нет, просто подземные. Они из тех, кто пережилпотоп, спрятавшись в горах. Не на горных вершинах, как другие, а внутри гор.Когда вода поднялась, они просто замуровали входы, вот и все.

— И там остались?

— Да нет, иногда выходят. В безлунные ночи. Им дажесвет звезд кажется ярким. Им лучше всего в дождливые ночи.

Скиф сказал взволнованно:

— Да-да! Я столько о них слышал!.. Но увидеть бы хотьраз... Говорят, они знают все земные сокровища...

— Все никто не знает, — ответил Олегхладнокров-но. — И вообще, это все басни про потоп. Нет, потоп конечно жебыл, но эти подземники вовсе не прятались от потопа. Они там уже давно. Простокогда первая женщина, Евой ее звали, купала в реке детей, бог пришел,поинтересовался, всех ли уже искупала, а ей стыдно стало признаться, чтопроспала и половину еще не выкупала, где-то в кустах играются, вот и брякнула,что да, всех! Вот, мол, посмотри, какие чистенькие да вымытые! Бог кивнул,сказал, так тому и быть, ушел. А она обнаружила, что у нее остались только те,которых она показала богу.

— А куда же делись остальные? Бог их убил?

— Да нет, я ж говорю, что от них и пошли те, что живутглубоко под землей.

Небо было густо-синее, непривычно яркое ненасыщенное, нодальше к горизонту постепенно размывалось в голубизну, а над самой кромкойземли превращалось в почти белое. Скиф с трепетом в сердце смотрел, как в этойсиневе гордо поднимается оранжевый замок-крепость, огромный, построенный навершине горы, которая сама охотно стала продолжением замка: такая же оранжевая,прокаленная солнцем, с красиво выступаю-щими ребрами скал, уступами икарнизами.

И не сразу волхв уверил его, что этот величественный итщательно построенный и украшенный замок, с его сторожевыми башенками ивыровненной зубчатой стеной, из-за которой так удобно стрелять из луков, —всего лишь любовная шутка ливней и ветра. Или же однажды боги начали строитьэто чудо, но так и не закончили. Замок снаружи — прекрасный замок, но внутрисплошная скала, там нет пустоты, чтобы поместиться даже муравью.

У молодых гор, подумал он, своя красота, гордая и слегканадменная, даже задиристая, зато старые горы, как вот эти, полны тайн, изрытынорами, а сами норы ведут в такие сказочные пещеры; что только рот распахиваешьот изумления: целые города с их высокими домами можно поместить в уголке такихпещер, а те и не заметят пришельцев.

Однажды, вспомнил он, как-то пробирался по такой пещеренесколько недель, а она все не кончалась, переходила из одного сказочнопрекрасного зала с блистающими самоцветами в стенах в другой, еще прекраснее,чудеснее, сказочнее... Когда он наконец выбрался на поверхность, яркийсолнечный мир показался серым и бесцветным.

Скиф вздрогнул, когда Олег вдруг вышел из задумчивости испросил обыденным тоном:

— А почему не вернешься в Артанию?

— Зачем?

— Но там... гм... твои наследственные земли. Скифпомрачнел.

— Если бы, — вырвалось у него. — Была бы уменя мощь Артании, я бы пронесся с войском по землям Миш, вбил бы копытами впыль все их жалкое войско!.. И самого Агафирса в придачу! Я бы... Я бы...

Олег поинтересовался:

— А что там случилось? Скиф ответил зло:

— То, что и должно было случиться. Колоксай однаждыушел в странствия с каким-то бродягой-мудрецом... попался бы мне этот мудрец...

— И что бы? — полюбопытствовал Олег.

— Я бы выпустил из него все кишки и набил бы животкамнями! А кишки развесил бы на деревьях!.. Я бы его сжег живьем, отрубилголову, а потом бы повесил!.. Словом, Колоксай оставил вместо себя верногочеловека, Миротверда. Тот правил мудро, а трон хранил за Колоксаем, ждал еговозвращения. Но Колоксая все не было, а Миротверда однажды серьезно ранили...Да нет, не в пьяном застолье. Его Миротвердом прозвали потому что после того,как он пройдет где со своим огромным топором, там сразу становилось тихо имирно... Он даже расширил Артанию почти вдвое. Но рана оказалась чересчуртяжелой... Олег догадался:

— Наследники?

— Да, — прорычал Скиф с ненавистью. — УМиротверда было семь сыновей! Как они еще не передрались, ума не приложу.Наверное, умирающий отец как-то сумел этих шакалов усмирить. В общем, теперьтам правит старший. Братья присягнули в верности... Словом, там теперь другиеправители. Артания — это моя другая боль. Когда-то надо будет вернуть себе этиземли.

Некоторое время ехали молча. У Олега на лбу собралисьморщинки, а когда заговорил, в голосе звучало напряжение, словно решаласьсудьба мира:

— А что для тебя важнее? Отомстить за гибель отца иливернуть Артанию? Хотя, если честно, на Артанию точно такие же права у Агафирсас Гелоном.

Скиф зарычал:

— Никаких прав!.. Ну и что, если они тоже сыновьяКолоксая? Только я верен памяти отца, только я взялся отомстить за его подлоеубийство! Не говоря уже о том, что у Агафирса есть земли Миш, а у Гелона —целая Гелония!.. Моя Артания, только моя!.. Никому не отдам, а кто лишьпосмотрит в ее сторону — глотку разорву!

Он поперхнулся от душившей его ненависти. Олег с трудомоторвал взгляд от красного, как железо в горне, лица. Еще одна загадка...Почему люди все-таки готовы вылезти из теплого угла и пойти совершать дело, откоторого ничего, кроме неприятностей? Поняв это, можно двигать целыми народами...

Он помнил, что крохотная и неприметная страна Миш как-тонезаметно стала могучей и свирепой. Агафирс велел заменить нелепые мечи натопоры, он сам выковал первый боевой образец, опробовал в схватках, а затемвооружил всю конницу. Его войско стали называть народом Боевых Топоров. Самнарод на севере занимался хлебопашеством, а в южной части гоняли стада, тамАгафирс из кочевников создал крепкие конные отряды, а потом и часть землепашцевпосадил на коней.

Последних сделал ядром, ибо тяжелые рослые кони землепашцевне годились для набегов, зато об их сплоченные отряды, как волна о берег,разбивалась легкая конница противника. Когда бой закипал, тогда снова налеталасвоя легкоконная, разили издали стрелами, а затем приходил черед знаменитыхтопоров, из-за которых вскоре всю страну Миш, а потом Агафирсию начали называтьстраной Боевых Топоров.

За короткий срок он разгромил все мелкие княжества, казнилудельных владык, а в крепостях поставил своих людей, к ним же приставил тайныхсоглядатаев. Так, по крайней мере, говорили о нем, во всяком случае, его властьвыглядела незыблемой, но сам он не проводил время в молодецких забавах, напирах да соколиной охоте, как ожидали от молодого сильного тцара.