Изгой - Юрий Никитин

— Не скажи, — возразил Олег. — Ты согрел моесердце. Теперь оно стучит с новой силой.

Россоха хмыкнул смущенно, поёрзал, сказал невесёлым голосом:

— Олег, я осмотрел земли Гелонии и ее кордоны сверху...Глазами орла! Олег удивился:

— Сверху?

— Не своими, — объяснил Россоха, — не своими!Орел там один летал, ну я и...

— Но как? Или ты как-то сохранил свою магию?

— Увы, ее никто не сохранил... Но за свою жизнь мычто-то да научились делать лучше, чем другие... Я с детства любил птиц, зверей,потому всегда умел находить общую нить хоть с птицей, хоть с лесным зверем. Набеду, Хакама умеет это делать ещё лучше. Говорят, она может даже глазамимуравья. Она их любит, знает, заботится о них, вот и постигла некоторые ихтайны.

— А что тут хорошего? Вот орёл — это да... Представляю,сколько ты увидел!

— Муравей заползет в такие норы, — возразилРоссоха, — что куда там орлу! И все сокровища земные муравей видит изнает, где что лежит... Так вот, увидел я в самом деле, Олег, нехорошее. СХакамой явились такие силы, что я сперва даже не понял, зачем столько. Всяконная армия Агафирса, а это, скажу тебе, теперь самое лучшее войско, чтотолько существует на свете! А потом только сообразил, что это не Хакамапривела, а сам Агафирс. Просто он не собирается здесь останавливаться. ЗахвативГелонию, он обеспечивает себе прочный тыл, после чего тут же идёт дальше. Онзавоеватель по натуре!

Олег поморщился:

— Нет. Это Скиф — завоеватель. В нем это живет, кипит.А вот Агафирса мы сами сделали завоевателем. Когда Гелон и Скиф ушли от Миш, товся власть осталась Агафирсу, как будто презрительно отброшенная братьями! Ихотя наследником и так является Агафирс просто по старшинству, все равно теперьна нем это позорное пятно, что он подобрал брошенное наземь более благороднымибратьями. Народ везде любит красивые жесты. Теперь Агафирсу постоянноприходится доказывать, что и он чего-то стоит. Вполне возможно, что для своихземель он сделал не меньше, чем сделал Гелон, и не меньше, чем сделал бы Скиф,но все равно его сравнивают с отсутствующими братьями и всякий раз говорят: авот если бы они у нас были правителями, то у нас бы вообще молочные реки вкисельных берегах...

Россоха кивнул:

— Представляю, как это бесит Агафирса!

— Не думал, что ты такой злорадный. Подумай, не будь наАгафирсе такого пятна, пошел бы он войной на братьев? А так его легчеподтолкнуть. Мол, сразу решить все задачи. Но вот то, что Агафирс двинул всевойска... Это мало того что есть еще противник пострашнее — Хакама. Она, увы,не одна. С ней пятеро самых сильных чародеев белого света. И у каждогонаверняка что-то из вещей, накопивших магию...

Россоха спросил грустно:

— А у тебя?

Олег сказал с досадой:

— Если б знал, где упаду... Ничего у меня нет.Ни-че-го! Я вообще презирал вещи. Черт, сейчас бы это так пригодилось... Хотьчто-нибудь мелкое, я бы сумел по-вернуть, использовать. Но нет ничего. Видел быменя один мой лохматый друг... Он еще дал мне кличку — Олег Вещий! А я такоепроморгал — прекращение магического дождя. Да и самого дождя, если честно, нечувствовал, не знал о нем. Пил магию, как свинья помои, думал, что так быловечно и будет вечно. А теперь даже магической щепочки нет... Недаром про такихговорят, что на звезды смотрит, а ямы под ногами не зрит...

Россоха развел руками:

— Да, Олег... Это верно, за тобой это заметили. И непреминули воспользоваться. Мол, он все о Высоком да о Высоком, на этом ипоймаем! Мы тоже когда-то о Высоком... пробовали. Но кто устал, кто увидел, чтов невысоком можно быстрее нарыть радостей. Хакама тоже, говорят, искала вВысоком, но... недолго. Высокое всё-таки далеко, до него еще добраться надо, аневысокое вот оно, бери, пользуйся!

Олег сказал раздраженно:

— Так и пусть пользуется! Я при чем?

Россоха вздохнул, кротко посмотрел на него, поколебался, незная, говорить или смолчать, все же молвил осторожно:

— Увы, не каждая даже очень умная женщина способнапостичь элементарную истину — существуют и такие мужчины, которые к нейабсолютно равнодушны!..

Олег не уловил смысла, в голове гудело от усталости, а мыслиплыли разноцветными обрывками.

— Когда у тебя есть только молоток, — прошепталон, — все похоже на гвоздь. Ладно... Не пора ли обратно? Уже близокрассвет. Скоро здесь начнется...

Россоха посмотрел на него добрыми печальными гла-зами.

— Я остаюсь с тобой, Олег, — сказал онпросто. — Что бы там тебя ни ожидало.

Олег смотрел на Россоху, в его доброе лицо. Этот маг никогдане был ему другом, но вот такой поступок... Это действительно Поступок. Темболее для мага, который видел много такого, чего никогда не узрит простойчеловек. Чье сердце должно не просто огрубеть или покрыться твердой коркой, новообще превратиться в камень.

— Побудь здесь, — сказал он. — Поспи, дорассвета еще час.

Россоха посмотрел печальными глазами:

—А ты?

— Я что-нибудь попытаюсь сделать, — ответилОлег. — Ты в самом деле зажёг огонь в моем сердце. Еще не все потеряно,если на свете есть такие люди.

Россоха смотрел вслед непонимающе, а Олег плотно притворилза собой дверь, быстро пробежал через другую комнату к окну. Второй этаж,ставни открыты, в помещение смотрит холодная звездная ночь. Луны не видно, азвезды блестят, как направленные в него стальные наконечники длинных стрел.

Внизу чернота, холод ночи. Разогретое Россохой сердце сновазастыло как ледышка. Да что я теряю, мелькнула злая мысль. Утром здесь будутодни сгоревшие трупы и пепел...

Он протиснулся в окно, заставил себя разжать вцепившиеся вподоконник пальцы. В ушах сразу засвистел ветер. Он в ужасе представил, с какойсилой его тело ударится о землю, как лопнет, расколется череп, во все стороныбрызнет кровь, выплеснутся мозги, вывалятся внутренности...

В мозгу помутилось. Он чувствовал, как руки и ногитрепыхаются в отчаянной попытке уцепиться за воздух, удержаться, не упасть...Все тело скрутило судорогой, из горла вырвался хриплый нечеловеческий крик.

На востоке блеснуло красным, по глазам ударил оранжевыйблеск, а тело охватило морозом. Дыхание рвалось из груди с хрипами, онзадыхался, в изнеможении раскинул руки... широкие кожистые крылья. Над самойголовой купол звездного неба, еще чуть — разбил бы голову, а внизу чернота,чернота, там еще ночь...

Куда лететь, зачем он поднялся в такую жуткую высоту, надГелонией, над миром? Глупо для мудреца, который сперва семь раз долженотмерить... Но жизнь такова, что, пока будешь отмерять, другие уже отрежут.