Разбитое сердце июля - Елена Арсеньева

– А что это вы вещи собрали? –обратил Нестеров внимание на чемодан.

– Да так, не хочу больше здесьоставаться.

– Здорово! – сказал он, заметнооживившись. – Я тоже вещи собрал. Больше уже не вернусь сюда. Теперь всяработа в городе… – Похоже, он уже забыл о своем намерении не возвращатьсяв милицию и открыть частное сыскное бюро, взяв Алену в боевые соратники. Ну иладно, не очень-то и хотелось… – Может быть, поедем сейчас, а? Я бы хотелпо пути все же завернуть к Катюше в Кстово. Может быть, удастся перехватить ее,прежде чем она на работу уйдет?

– Раньше надо было, – сказалаАлена. – Девятый час!

– Ну, вдруг да повезет! А если опятьперехватить не удастся, придется ее повесткой вызывать. Только давайте поедемсразу после завтрака. Тянуть не будем, да?

– Конечно! – с готовностьюсогласилась Алена.

Однако «не тянуть» не получилось. Сначаласходили на завтрак. Алена опять сидела одна за столом, и позавчерашняяофициантка, поклонница Вадима, посматривала на нее с такой неприязнью, какбудто Алена лично была виновна в том, что синеглазого красавца здесь больше нети никогда не будет… Ну что ж, в какой-то степени девушка была не столь уждалека от истины! Потом Алена улаживала в администрации дела со своим отъездом.Дежурила не Галина Ивановна (надо думать!), не миленькая Екатерина Денисовна, акакая-то незнакомая администраторша, до которой все обстоятельства доходилитуго, туже некуда… В общем, на все это ушло около часа. Прорвавшись сквозьпричитания («Да почему же вы уезжаете, у нас так хорошо!») и угрозы («Ну, ядаже не знаю, сможете ли вы вернуть свои деньги!»), Алена наконец-то выбежала ктерпеливо ожидающему ее Нестерову, мысленно хватаясь за голову (часы показывалиуже половину десятого) и приготовившись извиняться.

Однако Нестеров, против ожидания, не метался,как тигр в клетке, а стоял у входа в спорткомплекс и спокойно беседовал скакой-то девушкой в легком спортивном костюме и черной косынке. Узкие темныеглаза девушки скользнули по Алене, на мгновение в них зажегся интерес, но тутже снова погас, и девушка продолжала что-то говорить Нестерову. В руках у неебыл плотный конверт из крафт-бумаги, накрест оклеенный скотчем.

«Я ее где-то видела, эту девицу!» – подумалаАлена.

– Привет! – оживленно сказал кто-торядом. – Так вы, значит, в «Юбилейном» отдыхаете?

Алена повернула голову – вот те на, тот самыйпарень, который отвозил ее вчера в Кстово, сборщик мусора! Правда, футболка нанем теперь другая, без всяких там Эйфелевых башен, – с надписью «I loveyou!» и веселой улыбающейся рожицей, – но у ворот стоит та самая усталаяот жизни «Хонда». А девушка – ну да, это его жена, ее узкие темные глаза Аленазапомнила. А что за конверт у нее в руках? Неужели кто-то выбросил из окнаавтомобиля, а она привезла Нестерову, потому что знала, что он работает вмилиции…

Знала? Откуда? В газете о нем прочла?

Ох и глупа же ты, Алена Дмитриева! Ох и глупа!А еще пеняла администраторше. Это не до нее – это до тебя туго доезжает? Можнобыло еще вчера догадаться, кто она такая, темноглазая девушка. Тебе жежаловался сборщик мусора, подвозивший до Кстова: «Жену с работы уволили,говорят, временно, да кто их знает…»

Господи, ну почему все героини ее детективовтакие догадливые, с полпинка все понимают, а сама писательница… Парень жесказал, что они живут на Тихоновской, и Катюша жила на Тихоновской, и ее тожеуволили с работы – вернее, неожиданно отправили в административный отпуск…

Да, вот будет смешно, если сейчас она держит вруках тот самый конверт, который тут все искали, сбивались с ног, –конверт с бумагами Толикова! И уж совсем смешно будет, если окажется, что этотконверт они с мужем подобрали на обочине федеральной автострады!

«А что? – подумала практичнаяАлена. – Почему нет? Пуркуа бы и не па? Как поворот сюжета – вполнегодится!»

Она подошла поближе.

– Алена, вы знаете, кто это? –повернулся к ней Нестеров. – Та самая Катюша Старикова, которую мы с вамиискали вчера и собирались искать сегодня.

– Я так и поняла, – сказалаАлена. – Как вы однажды сказали: мир зверски тесен! А это и есть бумагиТоликова?

Немая сцена из «Ревизора» издала завистливый,сдавленный стон…

– Они самые, – выдавил Нестеров, сбольшим трудом обретая дар речи. – А как вы догадались?

– Только не говорите, что вы их нашли надороге! – игнорируя вопрос, обратилась Алена к Катюше.

– На какой дороге? – Нестеровпосмотрел, как на сумасшедшую, сначала на Алену, а потом и на Катюшу, котораяскупо улыбнулась:

– Хорошо, не скажу, что на дороге. Мы ихнигде не нашли и даже не искали. Мне их сам Юрий Дмитриевич передал. Ну, ЮрийДмитриевич Толиков. Он их всегда с собой носил и, когда в бассейн шел, мнеотдавал вместе с ключами от номера. Мало ли кто может в шкафчик заглянуть, покаотдыхающий купается, а у меня надежно!

«И правда, мало ли кто может заглянуть вшкафчик, пока отдыхающая в бассейне купается…» – от всего сердца согласиласьАлена. Правда, согласилась мысленно. Не вслух.

– Ну вот, он оставил конверт и пошелкупаться, – сказала Катюша. – А потом обернулся и говорит: «Катюша, уменя к тебе просьба: никому эти бумаги не отдавай. Никому! Ты хорошая девушка –может, они тебе счастье принесут». – «Как это я могу кому-то ваши бумагиотдать? – спрашиваю я его. – Сами же и заберете!» А он усмехнулся такпечально, кивнул и говорит: «Мне они больше не понадобятся!» И ушел. И нет его,и нет. А как раз время было такое, с десяти часов, когда никто не ходит в бассейн…

«Да, очень удобное время», – вновьсогласилась Алена Дмитриева. И вновь мысленно, не вслух.

– И что-то мне тревожно стало, –продолжала Катюша, – сама не знаю почему. Я уже и полотенца кастеляншесдала, и вымыла пол в холле, в женской раздевалке и в душе. Постучала в мужскую– никто не ответил. Вещи его на стуле лежат. Все аккуратно так, толькопузыречек валялся…

– Какой пузыречек? – хором спросилиАлена и Нестеров.

– Да обыкновенный, из-под настойкинаперстянки.

– Пустой?

– Пустой.

– Рядом с вещами Толикова валялся?

– Да нет, в душе на полу.

– И что вы с ним сделали?