Офицеры власти. Парижский Парламент в первой трети XV века - Сусанна Карленовна Цатурова

Н. де Бай частично вменяет в вину и парламентариям, чьи пышные церемонии в честь императора спровоцировали его неадекватное поведение (16 марта 1416 г.)[403].

Несмотря на явные симпатии к арманьякам, Никола де Бай не спешит исполнять их распоряжения, особенно посягающие на статус парламентария. Так, приказ канцлера поучаствовать в инспектировании города вызвало возмущение секретаря: «Мне было приказано вооружиться, что обошлось в 40 франков, хотя я имею духовное звание. Было бы даже странно сохранять спокойствие и присутствие духа, если уже священники (prestre) вынуждены вооружаться» (4 сентября 1416 г.).

Самооценка парламентариев сквозит и в характеристиках, которые дает секретарь чиновникам Парламента. Так, сообщая о похоронах Филиппа де Молена, он отмечает, что тот умер в почтенном возрасте и во всеобщем уважении за мудрость (8 августа 1409 г.); в отношении Гийома де Ганлиака он пишет, что тот был «очень почтенный клирик, прекрасной и примерной жизни, разумный в суждениях» (9 мая 1414 г.). В тоже время, замечая, что со слов очевидцев он знает, «как свято и почтенно закончил дни» президент Жан де Пупанкур, в своем личном «Дневнике» приписал, что при жизни тот был подозреваем во многих прегрешениях, среди которых главным укором служили постоянные, «как говорили, участия в оргиях разврата в Дни Труа, хотя он был женат» (21 мая 1403 г.)[404].

Взгляд на мир через призму парламентской этики нашел выражение и в представлениях секретарей о сословном делении общества, где они подчас выделяют чиновничество как отдельную группу. Например, Н. де Бай при описании восстания кабошьенов так перечисляет тех, кто подвергся преследованиям: «… дворяне, чиновники, горожане» (11 мая 1413 г.).

Наконец, в полной мере своеобразие взглядов парламентских секретарей на мир и события обнаруживается, если сравнивать их описания и отбор информации с хрониками современников. Прежде всего у секретарей, даже описывавших дефицит и дороговизну продуктов, никогда нет конкретных указаний цен, что придает значимость другим хроникам, например «Дневнику Парижского Горожанина». Так, Клеман де Фокамберг, говоря, что «продукты очень дороги в Париже», ограничивается лишь обшей оценкой: «Дороже, чем когда-либо прежде» (15 октября 1418 г.). Из неполитических событий секретари более всего уделяют внимание сообщениям о погоде, природных стихиях и климатических явлениях, имеющим большую ценность для историков: дождливое и холодное лето 1404 г., буря и град 22 июня 1406 г., засуха в 1412 г., морозы зимой 1423 г., ураган 7 октября 1434 г. И это понятно, поскольку человек вообще очень зависел от природных явлений, они отражались и на работе Парламента[405].

Наконец, секретари пытаются дать оценку различным явлениям и событиям по их воздействию на общество в целом. В этом, безусловно, сказалась тенденция, характерная для эпохи становления государства — политизация сознания людей[406]. Во взглядах парламентских секретарей преобладали черты государственников, людей, служащих верховной власти и через нее — «общему благу», и сквозь эту службу оценивающих всё и вся. Поэтому даже в описания природных явлений они привносят политический оттенок; со временем все отчетливее проступает у них соотношение стихий природы с разбушевавшимися людскими страстями, зависимость природных катаклизмов от ожесточения нравов и методов борьбы. Так, своеобразие описания Н. де Бая солнечного затмения 1406 г. было давно отмечено в литературе, где обращалось внимание на его большую дидактичность, чем, например, в «Хронике Сен-Дени» (16 июня 1406 г.)[407]. При известном описании затмения Луны, последующих холодов и разрушений в Париже Н. де Бай дает этим событиям политический комментарий, соединяя природную стихию с убийством герцога Орлеанского: «Все это в сочетании с убийством герцога Орлеанского весьма поразило королевство (a grant merveille en се royaume)» (17, 26, 27, 30, 31 января 1408 г.)[408]. Начавшаяся гражданская война бургиньонов и арманьяков соотносится секретарем со стихийными бедствиями, предстающими как возмездие: «Сильные холода, проливные дожди уже много дней в разных областях, и вместе с этим повсеместно эпидемии и смерти, и по всему королевству раздоры и война, слишком жестокая для гражданской, из-за смерти герцога Орлеанского, брата короля» (15 июня 1412 г.).

Особенностью комментариев и оценок стихийных бедствий у секретарей являлась скорее апелляция к памяти людей, чем к описанию самих этих бедствий. Так, холод в 1408 г. был такой, «какого не было сто лет» (31 января 1408 г.); ветер в 1412 г., «какого не было десять лет» (16 июня 1412 г.); «жара, какой не запомнят люди» (12 августа 1412 г.); «снег и мороз, каких давно не было» (1 апреля 1424 г.); «Сена поднялась от дождей, как не помнят люди» (10 июня 1427 г.). Да и описания процессий, организованных в связи со стихийными бедствиями в Париже при англо-бургиньонах, приобретают нередко под пером секретаря политический оттенок (20 июня, 2 июля, 22 августа 1422 г., 10, 16 июня 1427 г.).

Ещё одна важная особенность изображения секретарями событий в стране, отличающая их от других хроник современников, заключается в лаконизме при описании совершаемых жестокостей. Никаких, столь красочных в других хрониках, подробностей об избиениях, насилиях и убийствах, будь то взятие города или расправа над восставшими, у секретарей практически нет (см., например, 22 мая 1414 г.). Целомудрие клириков или отчаяние гуманистов останавливает их перо?[409] О гуманизме, как и об отношении к насилию вообще, речь впереди, здесь же следует отметить, что такое описание событий выдает известную сдержанность, присущую позиции парламентариев.

Историки давно причислили записи секретарей к историческим трудам, обращая внимание при этом на их критическое отношение к фактам[410]. Как правило, секретари стараются писать о том, что сами видели или слышали. В иных случаях они отмечают, что «так говорят», «об этом говорил» тот-то и тот-то, «было известно». Поэтому протоколы Парламента зафиксировали события глазами современника и чиновника, сообщая ряд сведений, известных только благодаря им[411].

Гражданские секретари, взирающие на события в стране из окон Дворца на острове Ситэ и в ракурсе его интересов, отразили в протоколах особенности взгляда парламентария, где превалируют интересы Парламента и его чиновников.

§ 2. Расчетливый монархизм

Положение гражданского секретаря, круг его обязанностей делали его очень близким к верховной власти в стране. Достаточно сказать, что даже больного, преимущественно отгороженного от мира короля Карла VI де Бай видел неоднократно, не говоря уже о лицах из окружения короля. Все это придает особую ценность тем сведениям, которые сообщают секретари о королях и об их политике. Они, в отличие от многих современников, не понаслышке знали о том, что происходит в коридорах власти.

Во взглядах обоих секретарей нашло отражение сложное переплетение монархизма с трезвой оценкой реальных действий правящего короля и его окружения. В отношении секретарей к короне своеобразно преломилась фундаментальная в