Механика небесной и земной любви - Айрис Мердок

Монти закрыл за Блейзом дверь, задвинул щеколду и вернулся на свое место за столом. Ему было тошно от Блейза, тошно от самого себя. Почему он не настоял, чтобы Харриет встречалась с Блейзом без него? Почему с такой готовностью согласился быть «председателем»? Просто ему было любопытно, чем все это закончится. Какого черта ему нужно? Он что, правда когда-нибудь был другом Блейза? Или вообще другом, все равно чьим – Эдгара, например? Мысль показалась Монти бредовой. Его дом, еще недавно чистый, как обитель отшельника, был теперь полон людей. Харриет, вездесущий Эдгар, да еще двое детей вдобавок. У него в доме – двое детей! Ни до, ни после своего выкидыша Софи так и не могла решить, хочет она детей или нет. Монти ждал сначала с надеждой, потом со страхом. Со страхом – потому что он уже не был уверен, его ли это ребенок.

«Какое мне дело до всех этих людей?» – спрашивал он себя. Дэвид слонялся по дому как привидение. Сталкиваясь с ним то в холле, то на лестнице, Монти мимоходом брал его за руку и легонько сжимал, словно здоровался; однако от долгих бесед с Дэвидом неизменно уклонялся. И хотя подслушанный однажды в саду обрывок разговора между Дэвидом и Эдгаром привел Монти чуть ли не в бешенство, сам он упорно не хотел идти на сближение. Он боялся слез Дэвида, боялся, что Дэвид начнет как-нибудь проявлять свою привязанность к нему. Отношения с Люкой не то чтобы не складывались, их просто не было. Монти питал антипатию к этому ребенку – не только из-за Дэвида, но еще потому, что Люка сам по себе как-то странно его раздражал. В свою очередь, Люка, чувствуя неприязнь, при виде хозяина дома неизменно превращался в «трудного» ребенка, умолкал и смотрел на Монти не мигая и не улыбаясь. Монти отвечал тем же. Он знал, что Харриет советуется с Эдгаром по поводу образования Люки. С Монти никто не советовался.

«Что я-то тут делаю?» – думал он, сидя за столом в быстро густеющем полумраке гостиной, подсвеченной одной лампой. Прошло уже много дней с тех пор, как вся эта семейка поселилась в доме, и изменений как будто не предвиделось. Слегка кружилась голова; это от голода, сообразил Монти. Несмотря на все уговоры Харриет, он ни разу не сел за стол вместе с ней и ее мальчиками. Да и «мальчики» редко садились вместе (а по возможности старались и вовсе не встречаться). Дэвид обычно обедал в школе, а ужинал вдвоем с матерью поздно вечером, когда Люка уже спал. Монти отдал кухню в полное распоряжение гостей, сам же забредал туда лишь изредка, чтобы сварить себе яйцо или открыть банку консервов. Выглядело это, конечно, странновато – но с другой стороны, все в его жизни казалось теперь странноватым и временным, а следовательно не заслуживающим внимания. В довершение всего, после многочисленных обещаний и отсрочек, в Локеттс собралась наконец нагрянуть миссис Смолл! То-то она удивится, обнаружив, что дом оккупирован столь неожиданным образом.

Надо что-нибудь съесть, подумал Монти. Три стакана на столе так и остались стоять нетронутыми: видно, такая уж пошла жизнь, что все и без выпивки ходят как пьяные. Он отхлебнул немного виски, и тут же все вокруг стало зыбким и призрачным. Надо пойти на кухню и что-нибудь съесть, иначе свихнуться можно, подумал он. Глотнул еще, встал, вышел в холл – но тут до него донеслись приглушенные голоса из кабинета. Эдгар и Харриет. Резко изменив направление, Монти распахнул дверь.

Эдгар сидел в глубоком кресле на белом меховом покрывале, Харриет сидела на полу у его ног, положив одну руку ему на колено. В камине потрескивал огонь. Харриет плакала. Когда скрипнула дверь, Харриет немного отодвинулась и убрала руку. Монти охватила злость.

– Прошу прощения, что помешал, – сказал он.

– Ах, Монти, что мне делать? – всхлипнула Харриет.

– Перебираться в Худ-хаус и ждать возвращения блудного мужа, – отозвался Монти.

– Зачем ты так, – сказал Эдгар.

Харриет встала на колени и вытерла глаза.

– Монти, ты хочешь, чтобы мы ушли из твоего дома?

– Ну что ты, нет. Я сам скоро уезжаю.

– Не надо, Монти, не уезжай, пожалуйста. Мне так тяжело было видеть Блейза – так жалко его… Все время казалось, будто я и сейчас еще могу все уладить, забрать его домой и… Но это невозможно. Не будь там тебя, я бы, наверное, его простила.

– В таком случае хорошо, что я там был, – заметил Монти. – Или плохо?

– Вдумайся в то, что он тебе предлагает! – взволнованно проговорил Эдгар. – У этого человека нет совести, ты не должна его жалеть. Он хочет превратить тебя в безвольную жертву.

– Ты прав, – поднимаясь с пола, устало сказала Харриет. – Я не должна поддаваться. Да и все равно, жить с этим я бы не смогла, просто сломалась бы… Но все же я так ему нужна… А теперь есть еще Монти… и все это так…

– Нет никакого Монти, – сказал Монти. – Его просто нет в природе.

– Монти, я надеюсь, ты не будешь возражать… Я рассказала Эдгару… о нас.

– О нас?

– Ну да, о нас с тобой. То есть о моих чувствах к тебе.

– Полагаю, Эдгар был просто счастлив…

– Ничего другого я и не ожидал, – заметил Эдгар.

– …и тем не менее это его никоим образом не касается, – продолжал Монти. – Понимаю, я сам виноват, что согласился терпеть это чудовищное вмешательство в мою жизнь. Но мне непонятно, почему при этом мои личные дела должны становиться всеобщим достоянием.

– Извини… я…

– Надеюсь, ты довела до сведения Эдгара, что, какие бы чувства ты ко мне ни питала, я не собираюсь отвечать тебе взаимностью?

– Монти! – нахмурился Эдгар.

– Да, я ему сказала.

Из глаз Харриет опять полились слезы.

– Ну так я на всякий случай скажу еще раз – при свидетеле. Я не верю в твою так называемую любовь, и меня не волнует, насколько это, с позволения сказать, «чувство» серьезно. В моем сердце нет ни грамма любви к тебе. Я помогал тебе единственно из чувства долга, а еще точнее, потому что ты меня к этому принуждала. Буду очень тебе признателен, если ты направишь свои мечтания на кого-нибудь другого, а в этом доме, пожалуйста, никаких «интересных» отношений – никаких, ясно? Говорю это для твоего же блага. Все. А теперь отправляйся спать. И ты тоже, Эдгар. Выметайся.

Харриет, взиравшая на него с ужасом сквозь пелену слез, вскрикнула, закрыла лицо руками и бросилась вон из комнаты. Стало очень тихо.

– Ну, это уже было лишнее, – буркнул Эдгар.

– А по-моему, это было как раз то, что надо.

– Мог бы сказать все это помягче…

– Мягкость тут только навредит. И ты давай проваливай. Поезжай к себе в Лондон или не знаю куда ты деваешься всякий раз, после того как проторчишь тут до глубокой ночи. Или ты ждешь, чтобы Харриет и тебе тут устроила спальню?

Эдгар сидел в кресле в прежней позе.

– Поеду, – сказал он. – Но попозже. Сначала я хочу с тобой поговорить… Слушай, Монти, тут у тебя нигде нет виски?

– В гостиной стоит бутылка.