Тайна Эмили - Геза Шварц

Эмили успела разглядеть кулак, летящий из сгустка теней, но было поздно, уклониться она не успела. Асмарон нанёс ей удар прямо в лицо. Оглушённая, девочка закачалась и стала отступать, словно в трансе, уклоняясь от следующих ударов. Но получалось, что она только ловила новые, только с другой стороны. Эмили навзничь летела сквозь тьму. Из последних сил она сжала кулаки и освободила всю свою магию, так что её золотистый огонь перекинулся на некоторые тени и поджёг их. Просека, по которой летела Эмили, была блестящей и светлой, а когда она приземлилась, то поняла, что находится рядом с колонной, возле которой Бальтазар стоит на коленях. Она прижала руку к камню и услышала приближающиеся шаги Асмарона. Её пальцы нащупали на колонне кровь – прилипшую кровь вампира. Здесь он почти погиб. Здесь и она должна закончить свою историю.

Эмили качало, когда она медленно пятилась назад. Она не отворачивалась от Асмарона, который приближался по её опалённому следу, – тёмная фигура с дьявольской усмешкой на лице, кулаки охвачены чёрным пламенем. Он был уверен, что одолеет её, она это видела – да, он был слишком уверен в этом. Девочка решительно прижала руку к крови Бальтазара на колонне.

«Кровь и тени, – услышала она голос вампира, точно как в тот раз, когда он с пренебрежением говорил о колдовстве на крови, совершённом Валентином. – Колдовство с этими силами опасно. Никто не должен его использовать, если есть другой путь.»

Эмили не выпускала своего противника из поля зрения. Он неотступно приближался. Только она видела сейчас перед собой Валентина, который улыбался, как в последние часы перед боем, когда раскрыл ей некоторые секреты колдовства на крови. «Иногда не бывает другого пути, – повторила она его слова. – Иногда кровь и тени – единственный путь, который остался.»

Ей было тяжело произнести заклинание Валентина, оно с трудом слетало с её языка. Она полагала, что сможет почувствовать в нём тьму, которая призовёт древнюю силу крови, и ощутила эйфорию, о которой её предупреждал Валентин. По её пальцам заскользили тёмно-красные вуали, как языки пламени, они рокотали, как демоны из давно прошедших времён. Вдруг её волосы всколыхнул сильный порыв ветра – это снова иллюзия? В самом ли деле пронёсся этот порыв по Собору? Или его поднял проволочный трос, о котором ей рассказал Валентин. Такая крошечная, почти невидимая штука под ногами, которая мешает ей следовать за пленительными голосами. А они всё рассказывали и рассказывали истории о бесконечной красоте и сумерках, и Эмили слушала их со всё возрастающим интересом. Ей хотелось и дальше непрерывно их слушать, чтобы голоса стали громче, ещё громче и заглушили любую иную историю, любое сражение и любой другой мир.

Тут она почувствовала на себе чей-то взгляд. И поняла, что это Бальтазар, который стоит на другом конце троса. Она ощущала, как крепко он её держит, – так крепко, молча, так непреклонно, как и всегда. Он держал её с той силой, которая позволяла ей дышать.

Эмили едва расслышала, как Асмарон делает последние шаги, приближаясь к ней. Она посмотрела на пляшущие вуали на руке – они всё ещё были кроваво-красными, но теперь по ним протянулись золотистые нити, извиваясь на её коже, как приручённые змеи. И в тот самый миг, когда Асмарон направил на неё свой холод, девочка-дух повернулась и выбросила несколько потоков огня в пол у его ног. Они взорвались с диким грохотом, во все стороны посыпались искры. Эмили улыбнулась – её убийца застыл от этого колдовского выпада.

– И кто же теперь дурак? – спросила она застывшего от удивления Асмарона. – Или ты думаешь, что я всё ещё та маленькая девочка, которая боится темноты? Позволю сказать тебе одно: мой отец ничего не любил так, как темноту, а я его дочь!

Она ещё видела, как Асмарон, защищаясь, поднял руку. И выбросила вперёд кулак. Когда же убийца, съёжившись, ударился о колонну, возле которой она только что сидела, собирая силы, прямо возле него из пола выстрелило пламя высотой в человеческий рост. Асмарон отшатнулся, а Эмили задержала дыхание, когда увидела в огне контуры Бальтазара – иллюзию вампира, но всё ещё достаточно сильную для того, что ей предстояло сделать. Было достаточно одного поворота руки, и картинка метнулась вперёд. В следующее мгновение Асмарона охватил серебристый огонь.

Эмили коротко взглянула, как её враг крутился в огне Бальтазара. Он схватился руками за голову, словно его одолевали ужасные звуки. Огонь кусал его, в то время как иллюзия вампира с горящим мечом в упор смотрела на него. Бальтазар уже поднял оружие, и Эмили начала движение. Если её колдовство вывело Асмарона из равновесия, она должна использовать этот момент. Ей страстно хотелось в тот же миг отправить его назад в его царство. Она уже почти добралась до него, когда серебристый огонь всколыхнулся. Эмили увидела, как её иллюзия с Бальтазаром покачнулась. Затем Асмарон поднял голову. Он опустил руки и уставился на неё. Сразу вслед за этим из его глаз вырвалось пламя Драугра, которое уничтожило серебристое сияние. Эмили остановилась в последнюю секунду. Фигура Бальтазара рассыпалась снопами искр. А Асмарон снова встал на ноги.

– Тьма, – пророкотал он странно бесцветным голосом. Он звучал так, словно был разорван иллюзией Бальтазара и теперь должен собраться вновь в единое целое. – Ты понятия не имеешь, что она означает. Но ты тоскуешь по ней так же, как и твой отец. Я чувствую это. И я дам тебе то, что ты хочешь!

Эмили отпрянула, но было уже поздно. Из ран Асмарона брызнуло чёрное пламя, – такое мощное, что этот холод почти лишил её сознания. Языки этого пламени выстреливали в неё под его ужасающий смех. Затем её охватила безмерная темнота. Земля под нею расступилась, и девочка долго летела, не чувствуя препятствий. Когда у неё под ногами наконец оказалась твёрдая почва, то это был уже не Собор, который она видела перед собой. Это была детская площадка у дома в серый дождливый день после полудня – детская площадка, на которой остановилось время.

Эмили знала, что это всего лишь мираж, в который отправил её Асмарон, чтобы ослабить. Она знала, что должна сделать всё возможное, чтобы освободиться от этого миража. Но она не шевелилась. Слишком нежным был ветер, гладивший её кожу, как и тогда, слишком отчётливо слышала она скрип качелей. И слишком ясно видела она сестрёнку, которая стояла там, у детской горки, немного потерянная, на этой площадке, обычно такой оживлённой, маленькая яркая звёздочка, маленькая девочка, перебирающая еловые шишки, как обычно любила она играть во время прогулки.

Эмили знала, что у неё есть время, чтобы исчезнуть до того, как Софи повернётся к ней. И боролась с оковами, которыми Асмарон опутал её магию, чтобы девочка не могла покинуть это место. Но она не могла отвернуться от сестрёнки, хотя это было необходимо для освобождения. И в следующее мгновение Софи обернулась к ней. Из её рук выпали шишки, точно так же, как и тогда, и девочка побежала навстречу Эмили, свободная и радостная. Под её ножками зашевелились и поднялись в воздух осенние листья. Она отпрыгнула, когда Эмили протянула к ней руки. Затем всё же поймала её, словно действительно была в этом месте в то время. Эмили ненадолго закрыла глаза от ужаса, что Софи исчезнет, как иллюзия, какой она и была, а ещё больше из боязни, что она увидит на её лице, когда отстранится от неё, эту совершенную невинность и радость, которые в одно мгновение можно навсегда потерять.