Пятый всадник - Александр Харыбин

По каким-то неуловимым признакам мне вдруг показалось, что Профессор недоговаривает. Словно у него есть на этот счет собственная теория, но он желает, чтобы я сам об этом спросил.

– Сергей Александрович, а у вас есть свои мысли по этому поводу?

Профессор широко улыбнулся. Похоже, я угадал его желание.

– Есть, конечно, – ответил он с довольным выражением лица, – я, разумеется, не претендую на истину в последней инстанции. Просто мыши – животные коллективные. А, как и для любого коллективного существа, для них очень важно осознавать свою полезность для окружающих. В условиях, когда не надо добывать еду и защищаться от врагов, существование каждого индивида с точки зрения общества теряет смысл. И когда такую свою бесполезность начинает ощущать большая часть населения, наступает смерть духа общества. У людей эти свойства не менее ярко выражены, чем у мышей. Большинство может не осознавать, что самое главное для них – ощущать свою полезность для окружающих. Но, тем не менее, это так. И большая часть психических расстройств жителей крупных городов связано именно с этим когнитивным диссонансом. Человеку искренне кажется, что его цель – жить в свое удовольствие, но даже, если у него все хорошо, он чувствует постоянный душевный дискомфорт. Ему чего-то не хватает в этой своей комфортной жизни, но он не осознает – чего именно. Некоторые безуспешно пытаются отыскивать для себя все новые и новые развлечения. Но не понимают, что чаще всего им не хватает осознания своей нужности другим людям. Разумеется, это не относится к психопатам. Те никакого дискомфорта в данном случае не ощущают.

Профессор замолчал, откинувшись в кресле и отрешенно глядя куда-то чуть выше моего лица. О чем он задумался? Может, вдруг обнаружил ошибку в своих логических построениях? Я тоже молчал, переваривая услышанное. Его слова затронули глубинные пласты сознания, которые до этого момента лежали нетронутыми. Не логикой, а шестым чувством я вдруг понял, что он прав.

– У историков есть одна теория, – вдруг произнес он.

Его слова настолько неожиданно нарушили повисшее молчание, что я невольно вздрогнул.

– Теория Десяти Миллиардов. Она не признана научным сообществом и носит, скорее, маргинальный характер. Тем не менее, у нее довольно много приверженцев в научных кругах.

Она гласит о том, что как только число всех ранее проживших людей подходит к десяти миллиардам, в человеческой цивилизации наступает фазовый переход, новая эпоха. Поэтому период времени между такими переходами обратно пропорционален численности населения. Например, во время палеолита на Земле жило около ста тысяч человек. И палеолит длился несколько сотен тысяч лет. То есть, за это время как раз родилось, дожило до разумного возраста и умерло около десяти миллиардов людей. Неолит продолжался от пяти до десяти тысяч лет и, судя по всему, за этот период на планете прожили тоже порядка десяти миллиардов человек.

Ту же ситуацию мы видим за три тысячи лет античного мира, потом за тысячу с небольшим лет средневековья. От шестнадцатого до конца девятнадцатого века, то есть, за период, который мы называем «эпохой просвещения», родилось и умерло тоже около десяти миллиардов людей. Получается, что через периоды времени, за которые рождается и умирает десять миллиардов человек, на Земле каждый раз происходит смена исторических эпох с резким изменением социального, экономического и технологического укладов. Эта смена сопровождается социальными катаклизмами, число людей при этом может уменьшаться, но каждый раз после нее появляются возможности для продолжения экспоненциального роста населения. С конца девятнадцатого века по начало двадцать первого на планете родилось как раз десять миллиардов человек. Если верить теории, то в начале двадцать первого века в цивилизации должен был в очередной раз произойти фазовый переход, который позволил бы численности людей возрастать прежними темпами, то есть, по экспоненте.

Не совсем понятно, что это может быть за формация, но и так ясно, что планета вряд ли может прокормить более десяти-пятнадцати миллиардов людей. Значит, для человечества остается единственный путь – усиленно расселяться по Космосу. Может, совсем не случайно именно во второй половине двадцатого века началась космическая эра, подготавливая фундамент для будущего человеческой цивилизации. Но, похоже, в самом конце прошлого столетия что-то пошло не так. Более вероятно, что на этот раз нас ждет не новая космическая формация, а «мышиный рай» со всеми вытекающими последствиями.

Я был потрясен рассказом Профессора. Мне и раньше казалось странным – почему каждый следующая общественная формация сменялась намного быстрее, чем предыдущая. Теория десяти миллиардов это объясняла. Мне захотелось спросить его о том, каков, все-таки, на его взгляд, механизм действия этого закона. Но не мог решиться нарушить молчания. Наконец я заметил изменение во взгляде моего собеседника, словно он собирался что-то сказать, и поспешил скорее задать свой вопрос.

Профессор как-то хитро взглянул на меня, слегка прищурив один глаз, и произнес.

– Так вы же ученый, – вот и подумайте сами, каков может быть этот механизм.

Черт! Опять он заставляет меня напрягать извилины. И так уже голова раскалывается от всех этих теорий. Ему на самом деле так интересно знать мое мнение, или это такая тонкая форма издевательства? Ведь наверняка же есть у него есть свое объяснение. Я решил протянуть время и увильнуть от ответа, но Профессор терпеливо ждал.

– Я думаю, что на протяжении своей жизни каждый человек общается определенное количество раз с другими людьми. Назовем это общение актом информационного обмена. В ходе каждого акта создается информационный продукт, который немного влияет на общество в целом, производя в нем изменения. Когда количество этих изменений переваливает через некоторый барьер, начинается переход количества в качество. Таким образом, происходит смена формации.

Закончив, я с надеждой взглянул на собеседника, ожидая вердикта. В глазах его промелькнуло любопытство.

– Что ж, неплохое объяснение, – улыбнулся он. – Но, тем не менее, содержит один недостаток. Согласно Теории Десяти Миллиардов, человек каменного века равноценен современному жителю. А ведь они за время своего существования проведут разное количество актов информационного обмена. Просто потому, что современному человеку приходится общаться намного чаще, да и живет он дольше. А еще надо учесть, что общины каменного века были замкнуты, а значит информационные продукты, которые в них производились, так и оставались внутри их, не имея возможности повлиять на всю цивилизацию.

Приходилось признать, что он прав. Объяснение получилось неудачным.

– Вы сами-то как можете это объяснить? – спросил я несколько обиженным тоном.

Профессор оценивающе поглядел на меня, будто размышляя – готов ли я к восприятию той информации, которую он собирался выдать. Он уже открыл рот, но тут взгляд его вдруг резко изменился.

– Давайте, за неимением лучшего, пока примем ваше объяснение. Так или иначе, согласно закону о десяти миллиардах, в начале двадцать первого века в цивилизации должен произойти фазовый переход, который обязательно будет сопровождаться социальными катаклизмами. Как мы уже говорили, подобные события могут очень плохо отразиться на инфраструктуре, которая этого просто не выдержит.