Пятый всадник - Александр Харыбин

Дверь лаборатории я тоже мог открыть с помощью карточки, но делать этого не стал, решил постучать.

Через стекло увидел, что к двери подходит не сам Аспирант, а его ассистентка. Она тоже увидела меня, и, секунду поколебавшись, открыла дверь. Глаза ее расширились не то от удивления, не то от ужаса.

– Олег? Что вы здесь делаете?

– Решил свою знакомую проведать, – брякнул первое, что пришло в голову.

– Какую знакомую? – удивленно спросила она, и глаза ее расширились еще больше, хотя, казалось, что больше уже некуда.

– Знакомую по имени Маша.

Пару секунд Катерина непонимающе глядела на меня, затем улыбнулась, сообразив, о ком идет речь. Чуть отступила от двери, пропуская меня вовнутрь. И вдруг, улыбка сошла с ее лица, а в глазах блеснул испуг. Я даже инстинктивно оглянулся назад, ожидая увидеть за спиной нечто ужасное. Но там ничего не было.

– Олег, – заговорила она чуть тише и напряженнее, – только давайте быстрее, а то Виктор сейчас может подойти, а он не любит, когда сюда кто-то заходит.

Она открыла клетку, вытащила крысу и дала мне её в руки. Зверек принялся суетиться на ладони, обнюхивая все вокруг, и выказывал явное желание улизнуть. В общем, демонстрировал повадки обычной крысы.

– Как она? – спросил я девушку.

– Никаких отклонений, все в норме. Все навыки сохранились. На следующий день после разморозки успешно прошла лабиринт. Так что этот эксперимент можно считать полностью удачным. Мы сейчас готовим следующую крысу.

Говоря это, Катерина время от времени косилась на дверь. Я ощутил, что девушка испытывает двойственное чувство. Ей хотелось, чтобы я остался здесь подольше, и, в то же время, боялась этого. Причина была понятна – она опасалась, что нагрянет ее тиран, и мое присутствие повлечет неприятные для нее последствия.

Вдруг у меня возникло чувство вины. Я ведь пришел сюда из-за крысы. Ну, может, еще попутно попытаться наладить отношения с Аспирантом. А Катерина наверняка думает, что крыса – только повод, а истинная причина моего визита – она сама. Я взглянул на нее украдкой. Маленькая, худенькая, маленький носик и пухлые губки. Единственное, что было большим на этом лице – огромные серые глаза. Нет, положительно, она очень симпатичная. Но не в моем вкусе. Мне всегда нравился другой тип женщин. Машуню, например, вряд ли можно было назвать смазливой или яркой. В ней ничего не выделялось. Эдакий французский типаж. Аккуратная, не слишком женственная, прическа, приятные черты лица. Такие люди легко теряются в толпе. Но мне всегда доставляло особое удовольствие находить и в моей Машуне, и в других, похожих на неё девушках, особенности, не бросающиеся в глаза. Катерину же легко было запомнить. Думаю, она никогда не была обделена мужским вниманием.

Интересно, а если бы она была в моем вкусе, как бы я действовал? Бегал бы сюда, чтобы пообщаться с ней, выискивая малейший повод? Я, вдруг, почувствовал себя так мерзко, словно совершил предательство. Нет, мне не следовало приходить. Больше ноги моей здесь не будет. Давать хорошему человеку надежды, которым не суждено сбыться, и подвергать этого человека опасности – откровенная подлость.

Я сказал пару ничего не значащих дежурных фраз, погладил крысу и уже начал ее передавать в руки девушки, как за моей спиной стала открываться дверь. Я автоматически обернулся. В проеме стоял Аспирант, выражение лица которого вызывало серьезные опасения за его рассудок. Глаза горели бешенством, а рот скривился в трудно передаваемой гримасе. Я передал крысу остолбеневшей Катерине, а сам повернулся к нему, стараясь придать своей физиономии как можно более приветливое выражение.

– Здравствуйте, Виктор, – поприветствовал я его. Руки, правда, не подал. Ответ на приветствие получил в виде злобного взгляда, который он, впрочем, тут же перевел на свою ассистентку.

Я инстинктивно оценил свою и его позиции, просчитывая, как и куда бить, если парень вдруг поведет себя неадекватно. Он был немного выше, но в два раза уже в плечах. И весил, наверняка, килограммов на двадцать меньше. Не говоря уже о физической силе. Очень маловероятно, чтобы он занимался боевыми единоборствами. Так что, в случае чего, в успехе я не сомневался. Тут главное не перестараться и не нанести серьезных увечий. Но осложнений не хотелось. Драка на Базе в любом случае станет чрезвычайным происшествием. И моя дальнейшая работа здесь может оказаться под вопросом. Между тем, Аспирант даже не смотрел на меня, словно я был незначительным предметом мебели.

– Почему посторонние в лаборатории? – спросил он срывающимся на фальцет голосом. Катерина собиралась ответить, но я ее опередил.

– С чего это – посторонние? У меня допуск во все помещения Базы. Могу продемонстрировать.

Удивленная физиономия Аспиранта повернулась в мою сторону, будто только сейчас он заметил мое присутствие. Я вытащил карточку и направился к двери, молясь про себя, чтобы трюк сработал. Ведь здесь я ее еще не проверял.

Огонек на замке, после того, как сквозь прорезь прошла моя карточка, замигал зеленым. От сердца отлегло. Но пришлось пережить испепеляющий взгляд Аспиранта. Будь у него вместо глаз боевые лазеры, я бы уже лежал на полу обугленной головешкой.

Он ничего больше не сказал. Похоже, наличие у меня неограниченного допуска вызвало у него ступор. Ну, да. Наверняка, у него такого не было. Насколько я знал, из всех сотрудников Базы неограниченный допуск, кроме меня, был только у коменданта. Хотя я мог ошибаться. Такие вещи не афишируют. Я сейчас сам первый раз об этом сказал только потому, что заставила ситуация.

Вышел из помещения с тяжелым чувством, будучи уверен, что несчастной девушке сегодня придется вытерпеть кучу всяких нападок от этого мерзкого типа.

Как я потом узнал, крыса Машка скончалась пару недель спустя после моего визита в лабораторию. Причиной смерти, вроде бы, была пневмония. Профессор, в один из приездов на Базу, в разговоре со мной вскользь обмолвился о том, что Аспирант пытался в ее смерти обвинить меня. Мне было искренне жаль несчастное животное. Интересно, мог ли Аспирант сам ее убить, чтобы таким способом попытаться отомстить мне? Да. Вполне.

Работа шла своим чередом, я чувствовал некую дезориентацию во времени. Иногда ловил себя на мысли, что не могу точно назвать день недели, или время суток.

Наступила настоящая весна. Лед на озере сошел. В начале апреля солнце начало припекать по-летнему.

Мой реактор заработал еще до весны. Способ, при помощи которого я его изготовил, вызывал у меня вполне законную гордость за собственную смекалку. Сначала плелся каркас из тонких гибких прутьев, которому придавалась необходимая форма. Затем каркас густо промазывался смесью глины с песком и обжигался. Получалась очень прочная и огнеупорная конструкция. Для наиболее ответственных частей каркас делался двухслойным. Конечно, пришлось много всего изучить. Больше всего в области керамики и гончарного дела. На эксперименты тоже была потрачено куча времени и материалов. Главной проблемой было то, что при обжиге каркас выделял газы, которые вызывали образование трещин. Но, в конце концов, при помощи всяких ухищрений, эту проблему удалось благополучно решить.