Полночный тигр - Свати Тирдхала

Они добрались до берега маленького пруда и напоили лошадей. Эша потянулась вниз, чтобы наполнить свою небольшую флягу, и обрызгала лицо и шею.

Воздух по мере приближения к океану стал прохладнее, в нем чувствовался морской бриз. Кунал отвернулся, наполняя свою флягу, и Эша воспользовалась его рассеянностью, чтобы украдкой бросить на него взгляд.

Выжечь его лицо в памяти.

* * *

Они остановились по дороге. Справа заросшая травой группа деревьев уводила в джунгли. Руины старого заброшенного храма Матери Земли, видные по линиям рва и сломанным статуям, простирались над пологом джунглей, переплетаясь с зарослями внизу.

Взмахом руки Эша приказала ему следовать по пятам, и они углублялись в чащу, пока вокруг не навис зеленый шатер, а руины не оказались прямо за спинами.

Он настороженно посмотрел на нее и придвинулся, держа руку на свисающем с пояса мече.

– В чем дело? Заметила бандитов? – тихо спросил он.

– Нет. – Эша потянула за поводья его лошади, и та нежно заржала. Потом девушка протянула поводья Куналу, который вопросительно на нее поглядел.

Она схватила воротник его плаща и притянула Кунала ближе, втискивая поводья ему в руки.

– Езжай. Езжай домой. Я не стану удерживать тебя тут.

Сердце застыло у него в груди. Он лишился дара речи, смятение и радость боролись внутри, пока эхо ее слов отдавалось в голове.

Она на самом деле дает ему возможность уехать домой?

Словно отвечая на незаданный вопрос, она сказала:

– Твоего плена никогда не было в планах и потом… что ж, ты слишком много узнал. Харун никогда не отпустит тебя без спора, так что я даю тебе шанс сейчас.

Кунал начал качать головой, но она впихнула поводья ему в руки, так, что он пошатнулся. Он пристально взглянул на Эшу. Она смотрела прямо и серьезно.

Шутки кончились. Кажется, это счастливый случай, ему даже не нужен план побега, который он начал обдумывать.

Он вернется с позором, однако это его жизнь.

Та, где у него есть контроль, та, которую он знает. И он может восстановить репутацию.

Он едва ли думал, когда брал поводья, ощущая, как жесткая кожа врезается в ладони.

– А что со встречей?

– Это имеет значение?

– Разве они не узнают? – настаивал он.

Она пожала плечами, потом поникла.

– Скажу команде, что ты вырубил меня и сбежал. Или – что ты пытался бежать, а я воткнула нож тебе под ребра. Что-нибудь выдумаю, притом на совесть. Можешь на это положиться.

Она больше не смотрела на него, избегая его взгляда.

Его прошлая жизнь звала. Он попытался отогнать вину и печаль, которые почувствовал при мысли об уходе от нее.

Если бы только они встретились в иное время, в иной жизни.

Крепость была его домом, его жизнью в течение десяти лет.

Было бы неправильно так быстро отдать все это ради едва знакомой девушки. Верно?

– А как насчет… тебя?

Он хотел сказать «нас», но не смог. Ее лицо оставалось невозмутимым.

– Со мной все будет хорошо, как всегда. У меня есть команда – а Харун подумает, что еще одна из эскапад Гадюки пошла не так.

Харун. Он ощутил, как вокруг его сердца вздымаются стены.

У нее есть команда и Харун. Принц.

У Кунала не осталось сил, чтобы побороть ревность, медленно вползавшую в сердце. Он вспомнил их поцелуй, их разговоры, день на рынке, множество других моментов. Глубоко внутри он знал: между ними есть связь.

Но почему она отдала ему поводья, если желала, чтобы он остался?

Зачем давать ему выбор, если он уже здесь? Он был ее пленником не только в прямом смысле, а она приказывала ему уйти.

Уязвленная гордость и страх, затаившийся в темном углу души, заставляли его упорно рваться к свободе.

Это была не его жизнь, и это были не его убеждения и желания.

Они принадлежали ей, и неважно, как сильно он хотел получить шанс быть с ней, но стать мятежником?

Кунал задохнулся от этой мысли. Невозможно.

Он никогда больше ее не увидит. Кунал подавил в себе эту мысль вместе со всеми тихими, радостными мгновениями, подаренными Эшей за прошедшие луны. Теми, когда она позволяла узнавать ее, видеть, пробовать на вкус.

Он отбросил воспоминания с силой, которую дали годы тренировок в Крепости.

Кунал сосредоточился на одном-единственном образе.

Дом.

Его прежняя жизнь. Что же ему нужно?

Следующие секунды определят его будущее.

* * *

Она увидела, как Кунал открывает рот, но торопливо перебила:

– Не говори им, что знаешь Гадюку, когда вернешься. Забудь мое лицо. – Эша прикусила губу и тяжело сглотнула, ожесточая разум. – Они используют это против тебя, – пояснила она. – Я тебя отпускаю не для того, чтобы увидеть мертвым. Скажи, будто бы тебя обманули, и несмотря на то, что ты меня нашел, кто-то сбил тебя с толку. Лишись гордости, но не потеряй жизнь – или желанное будущее.

Его губы сжались в тонкую линию.

– Почему? – спросил он, и в одном слове заключалась бездна смысла.

Она уставилась на него в ответ, гадая, выразил ли взгляд все, что она пыталась скрыть на словах.

«Не уходи, не покидай меня. Останься. Со мной».

Она не могла высказать этого, как и многого другого, вертевшегося на кончике языка. Того, что ей не все равно, что он вернул свет ее прошлому, что по какой-то причине его присутствие заставило ее сердце биться чаще и вызвало искреннюю улыбку на ее лице.

Эша не желала держать его в плену жизни, которой он сам не хотел, с людьми, которые могли никогда ему не поверить. Она велела ему уйти две недели назад, а теперь подталкивала к побегу.

Либо жизнь, о которой он мечтал, полная занятий, приносящих радость, и свободная от махинаций других. Либо жизнь мятежника – и он получит Эшу, но все прочее, все привычное пропадет. А если кто-то узнает тайну его происхождения, Кунал также пропадет.

Она не была уверена, что стоит такой цены.

– Ты единственный лучик добра в этом мире, дающий мне надежду. Я верю в тебя. Я верю, что ты заслуживаешь простой жизни, о которой мечтаешь, лимонный мальчик, – сказала она вместо этого.

Эша вроде бы заметила вспышку, проблеск сожаления – или чего-то похожего – на бесстрастном лице Кунала. Но если она и была там, то ушла так же быстро.

– Иди вдоль опушки баньяновой рощи на восток от предгорий. Так ты не нарвешься на патрули мятежников и вскоре окажешься в Джансе, – посоветовала она.