Я живу в этом теле - Юрий Никитин

И тут же, прерывая внезапное щенячье ликование, что попал нев тот дикий и страшный мир, всплыло страшное видение черного космоса. Извездных просторов! Сжавшись в ком нервов, я с усилием повернул тяжелое, кактрактор, воображение в сторону Земли, но сознание вопило, что весь этот вотогромный город – всего лишь крохотнейшее пятнышко на поверхности планеты!Сама планета ровнее бильярдного шара, даже высочайшие горные хребты нерассмотреть на таком шаре, а уж эти небоскребы… Весь город тоньше самой тонкойпленки…

Черная тоска начала заползать в грудь медленно, но снеотвратимостью ледника. Раньше я противился этому страху, но сейчас заставилсебя расслабиться, не сопротивляться. Ужас заледенил сердце и, как наводнение,начал подниматься к голове. Как я мал, как все это крохотно! Даже если бы яжил. Но очень скоро эта чернота придет и ко мне.

Я закрыл глаза, подставив лицо солнцу. Теплые лучи щекоталикожу, проникали сквозь веки, я видел колышущийся розовый занавес. Это сейчас ятак живу и чувствую, но потом умру. И все это исчезнет.

И меня не станет.

Одряхлевшее тело то ли понесут закапывать на корм землянымчервям, то ли сожгут, но это будет тело моего разумоносителя, а я исчезну в тотмиг, когда перестану воспринимать это тепло, этот свет, эти звуки.

Ужас заползал все глубже и глубже. Я еще никогда не позволялему заползать так глубоко, это уже на грани, на некоей грани…

И в этом ужасе, на грани сумасшествия, я чувствовал, каквнутри с треском рвутся некие нити, но в то же время что-то сладко ноет, словнооборванные нити срастаются иначе, со странным ощущением тоже… правильности.

Но… другой.

Потом был мрак, затмение, через бездну времени снизу ударилоплетеное сиденье кресла. В голове грохот, сердце колотится, как горох впогремушке, под ногтями кровь. В полубессознательном состоянии я переползс балкона в комнату. Сейчас вроде бы оживаю к норме… хотя внутри по-прежнемуэто странное ощущение, что во мне что-то срослось по-другому.

На мониторе все еще крутится цветной тетраэдр, скринсэйверне успел уступить место фотографии Памелы Андерсон. Я хотел дотянуться доклавиатуры, но пальцы оказались странно короткими, а встать сил не хватило.

Отупевший, без чувств, словно вкатили перед операцией парулитров новокаина, развернулся в сторону телевизора, бессмысленно поглядел намелькающие цветовые пятна. Ощущение было странное, словно мог сравнительноточно ткнуть пальцем в потолок и сказать, что вон та галактика скоро столкнетсявон с той, но перестал воспринимать изображения, как их не видит, к примеру,даже самая умная собака.

Ноги не слушались, я уперся ладонями в стул, воздел себя,тяжелого и полного разных органов, придавленного гравитацией. Глаза торасходились в стороны, и тогда видел два плавающих изображения комнаты, точувствовал, как глазные яблоки со скрипом поворачиваются, взгляд сходится водной точке, и тогда вовсе переставал понимать, кто я, что со мной только чтопроизошло.

Во второй комнате пронзительно запикало. По телу прошладрожь, я ошалело повертел головой, где утолщение спинного мозга снабжено органамизрения. Я в жилище существа этой планеты. Звезда этой планетной системы на тойстороне. Вернее, планета повернута неосвещенной стороной. Здесь это называется:далеко за полночь. Петухи теперь не поют, но по экрану телевизора с резкимпиканьем ползет такая же красная, как эта птица, надпись: «Не забудьтевыключить телевизор!» Только что закончился эротический показ для тех, кто наэту ночь остался без самки. Чтобы снять агрессию, вызванную половойвозбудимостью, для них крутят эти сцены, чтобы сливали сперму в кулак изасыпали, а не выходили на улицу хватать и пользовать проходящих мимо самок,ибо инстинкт продления жизни, заложенный Самой Природой, подавляет страх передУголовным кодексом, придуманным такими же мелкими существами.

Я чувствовал, как тяжелый туман пропитал все тело, какпропитывает комок ваты теплая вода, проник сквозь щели черепа и обволакиваетмозг. Когда подумал о новой чашке кофе, мое тело пугливо передернулось: вжелудке и от старого печет, как будто проглотил горячий уголь.

Мой мозг, могучий и сильный, достигший такого развития, чтов нем появился Я, все-таки из той же плоти, что движима простейшими рефлексами.Сколько бы разумоноситель ни считал, что он руководит своим телом, а не оно им,все же даже мой мозг – лишь покорный и угодливый слуга простых и грубыхрефлексов этой плоти из костей и мяса, подобной плоти даже неразумных животных.

Перед глазами поплыли странные образы, видения, и самымкраешком сознания я понял, что наступает то страшное состояние, когда исчезаюне только Я, но даже мой разумоноситель, а остается лишь его тело, его рефлексыи те глубинные инстинкты, которые не прекращают работу во время этогосумеречного состояния.

Здешняя наука уверяет, что сны человек видит всю ночь, нозапоминает только те, что прошли за десять минут до пробуждения, так какпроходит некая волна, что стирает сновидения начисто. Чтобы увидеть то, чтоснится в полночь, надо завести на то время будильник или попросить разбудитьсебя партнера.

Разбудил меня среди ночи не партнер, а переполненный мочевойпузырь. Я вынырнул из смутного видения красного теплого пространства, гдемедленно плавали огромные розовые пузыри, полупрозрачные и невесомые.Я сам был невесомым, перемещался, как аэростат, ощущение было странное,словно я находился в мире, где действуют совсем другие законы природы.

Конечно, ничто не удивляло. То ли во сне чувство удивлениявсегда спит, то ли то существо, которым становлюсь во время этого странногосостояния, не умеет удивляться.

Кое-как поднялся с постели, глаза полузакрыты, на ощупьпробрался в ванную, там раковина выше, не набрызгаю, а когда давление в мочевомпузыре спало, все так же ощупью пробрался к теплой постели. Дальше два-три часабыло потеряно, а пробудился уже утром и, не открывая глаз, сразу попыталсявспомнить, где был, что со мной происходило.

Летел над городом и высматривал молодых женщин, в гениталияхвсе еще тяжело и горячо – предвестник поллюции. Мозг заработал, сразустараясь понять, откуда столько снов, ведь запоминается только то, что былоперед пробуждением, остальное стирается… ага, я дважды поднимался ночью отлить:на ночь выхлебал большую банку сока, так что всякий раз запоминался тот кусок,который снился…

– Кем я был? – проговорил я вслух. Голос со снахриплый, почти нечленораздельный. – Что со мной происходило?.. Где я был?

Пока умывался и привычно тер щеткой зубы, снова придирчиворассматривал существо в зеркале. То ли это самое, что вчера легло в постель? Нетолько тело, но и живущее в нем существо? Да что существо, даже за тело не могусказать с уверенностью… Правда, изменения в теле заметили бы окружающие?

– Если их самих не подменили, – пробормотал явслух.

Голос прозвучал хрипло, словно подменили и гортань сголосовыми связками. Ведь сравнить не могу. Если у меня стерли одну информациюиз мозга и записали туда другую, то я все равно буду считать, что я таким ибыл. Так что многие тайны кроются в этом загадочном сумеречном состоянииорганизма. И если бы миллионы умов бились над этой проблемой, а не надулучшением кремов от морщин… Черт, что-то я зациклился на этих кремах. Хоть идостала эта реклама, но кидаться на нее, как бык на красную тряпку, так жеглупо, как и следовать ей…