Труба Иерихона - Юрий Никитин

Но вот является он, Дмитрий, напоминает о существованиидругого мира, другой культуры, что вся состоит из запретов, подавления,требований... Бедный вжившийся в этот мир шпион растерялся. Он не враг, онтолько не хочет ни за что бороться. Он просто хочет жить спокойно и мирно. Ненапрягаясь. Так и не узнав, на что он способен на самом деле. Прожить безусилий, благополучно состариться, а потом ещё с десяток лет побыть подкапельницей, с принудительной вентиляцией легких, с инъекциями через каждыеполчаса, поддерживающими жизнь...

За отелем отыскался прокат автомашин, Дмитрий выбирал какможно более неприметную модель, но это всё равно оказался огромный кадиллак,управление автоматическое, арабы другого не признают, и уже через полчасаподъезжал к коттеджу Джорджа.

Калитка снова открылась при первом же прикосновении. Дмитрийвошёл, предчувствие поражения охватило с такой силой, что по коже побежалипупырышки. Фонтанчики всё так же выбрасывают по зелёному полю серебристыеструйки воды, дверь почему-то приоткрыта, сбоку пустые коробки, раздавленныйкартонный ящик...

Предчувствие перешло в уверенность. Когда он вошёл вприхожую, стало ясно: Джордж попросту бежал. Рассказал или нет своей японке,неизвестно. Возможно, даже пытался его выследить, сходил к коттеджу с краснымиворотами, не нашёл, понял, что ждёт его самого, в страхе собрался, уехал. То лив другой город, то ли вообще из страны.

Он прислушался к себе, покопался в ощущениях. Нет, непохоже,что Джордж донёс на него властям. Не только потому, что тогда ребята из ФСБотыщут его и на дне морском, а потому что он не враг... а просто трус. Нет,даже не трус, тут надо другое слово. Он просто не хочет воевать, он ощутилрадость от сидения перед орущим ящиком, где мечутся футболисты, косяком идутбездумные шоу, где красотки соревнуются на приз «Самая крупная грудь»...

Виолетта выскочила из парадного весёлая и чистая, каксеребряная рыбка в чистой воде. Глаза её сияли, на неё оглядывались какмужчины, так и женщины. Длинные загорелые ноги несли её легко, какжизнерадостного оленёнка. Короткие волосы развевались, а небольшая упругаягрудь слегка колыхалась под тончайшей маечкой, не закрывающей живот, тожезагорелый и чистый.

Привет, сказала она. Привет, Джон Смит!.. Быстро же ты меняотыскал! Или тебя надо называть как-то иначе?

Он подумал, согласился:

Вообще-то я... Джим Блэксмит. А Джоном Смитом назвался,чтобы тебе больше понравиться.

Она расхохоталась:

Джим Блэксмит?.. Ещё круче!.. Ты уже пообедал? Пойдём вон вту кафешку. Там изумительные гренки с мармеладом. Даже не знаю, как они такделают. Обязательно вызнаю секрет!

Когда ты успела узнать? удивился он.

Сразу! сказала она весело. Не буду же я полдня распаковыватьчемоданы!

В самом деле, согласился Дмитрий. Никчемное это делораспаковывать чемоданы.

Кафешка оказалась, на взгляд Дмитрия, не совсем кафешкой.Кафешки он представлял несколько иначе. Сперва ему почудилось, что он вошёл вфойе не то Большого театра, не то в Ла Скала или Метрополитен-опера. Он не былни в Ла Скала, ни в Метрополитен, даже в Большом, к своему стыду, ещё непобывал, но представлял их именно такими, как вот то, во что сейчас вошел рукаоб руку с самой красивой в мире девушкой.

И ещё ему чудилось, что он двигается внутри пирамиды Хеопса.В просторных нишах застыли статуи витязей в полных доспехах воинов-сельджуков,а если не самих сельджуков, то все равно каких-нибудь сельджуков. Снизу этихсельджуков подсвечивали умело спрятанные лампы, вдоль стен шла затейливаялепка.

Если это кафешка, пробормотал он, то что здесь ресторан?

Она оживилась:

Хочешь в ресторан?.. Там столы прямо среди озера! Понимаешь,здесь вода стоит дорого, потому самый шик, если много воды. Между столами уткиплавают, лебеди всякие, а официанты бродят, как цапли, по колено в воде.

Нет, сказал он твёрдо. Не хочу как Иван Иванович с ИваномНикифоровичем...

А кто это?

Да двое русских, один из них, не помню кто, любил пить чай втакой просторной ванне, что там тоже плавали утки...

Ого, произнесла она с уважением. Новый русский?

Да нет, старый...

Они вошли в зал, где свет был настолько приглушен, что ксвободному столику пришлось пробираться едва ли не на ощупь. Дмитриюпочудилось, что у каждого столика своя атмосфера: где холоднее, где теплеезапахи варьировались от просмоленного морского до знойного пустынного.

Виолетта тащила его, как бычка, в глубь этой арабской ночи.Под ногами попеременно то шуршали циновки, то ступни утопали по щиколотку вковрах, то хрустели мелкие ракушки.

Может, предложил Дмитрий, подождать метрдотеля? Или здеськак в Макдональдсе?

Здесь, решила Виолетта, она его не слушала. Вот здесьудобно. Правда удобно?

Стол оказался из благородного чёрного дерева. В тёмной поверхности,как в ночном озере, отражались звёзды. Дмитрий невольно вскинул голову. Потолокпохож на свод планетария. Только эти многочисленные светильники изображали непланеты, а создавали, так сказать, настроение. Как понял Дмитрий, настроениерасслабления, балдежа, оттяжки и прочего фрейдизма потакания обезьяне вчеловеке.

Виолетта, пренебрегая всякой грацией и манерами, плюхнуласьв роскошное кресло, тоже из чёрного дерева, её тонкие ладони с удлинённымипальцами ласково погладили подлокотники.

Здесь хорошо кормят, сообщила она, тебе понравится.

Кресло приняло Дмитрия с ласковой предупредительностью,сразу подстроилось под его твердый зад, выгнулось валиком под поясницей, аподлокотники опустились, чтобы ему не приподнимать плечи ни на миллиметр. Все былонастолько выверено, что он сразу вспомнил про научно-исследовательскиеинституты по новым способам нанесения татуаши. И про десятки конструкторскихбюро по разработке новых щёточек для подкрашивания ресниц, чтобы «сделать ихкокетливыми и флиртующими». Значит, не меньше институтов по дизайну иконструированию кресел для бездельников. А так как бездельников гораздо больше,чем, скажем, космонавтов, то и кресла для бездельников конструируютсятщательнее, и денег в разработку новых конструкций для бездельниковвкладывается не в пример больше.

Породистый солидный господин, настолько респектабельный истрого одетый, что Дмитрий едва подавил импульс вскочить и поклониться, подошёлнеспешно, поинтересовался бархатным голосом:

Что будете пить?

Дмитрий потянулся к меню, а Виолетта сказала весело:

Два фирменных коктейля. А перекусить...

Дмитрий вмешался, в России женщинам только дают смотретьменю, а заказывают все-таки мужчины:

Мне рюмку водки... но большую. Даме что-нибудь помягче ипослаже.