Семейные ценности - Мила Гусева

А в следующую секунду он грубо дёргает Уэнсдэй на себя. Член скользит вдоль языка и упирается в горло — она невольно морщится от глубины и жесткости проникновения, но не отстраняется.

Между бедёр всё давно горит огнём и истекает обжигающей влагой. Она слегка приподнимает голову и тут же опускает обратно — Ксавье почти рычит от удовольствия и сильнее сжимает в кулаке иссиня-чёрные локоны.

Его беспощадная грубость чертовски заводит — до умопомрачения, до дрожи во всём теле, до потемнения в глазах… Аддамс скользит губами вверх и вниз по напряжённому члену, обводя языком каждую венку. Жалкие остатки тёмной помады стираются, смешиваясь со слюной.

Он резко подаётся бедрами навстречу, углубляя проникновение и погружаясь по самое основание. Уэнсдэй едва может дышать, но недостаток кислорода только усиливает сумасшедше яркие ощущения. Железная хватка на её волосах ослабляет, и она немного отодвигается, выпуская член изо рта.

А потом осторожно поднимается на ноги, цепляясь дрожащими пальцами за деревянное изголовье кровати.

Ещё один долгий взгляд — глаза в глаза.

В слабом свете одинокой электрической лампочки его тёмно-зелёная радужка кажется совсем чёрной.

Аддамс утирает губы тыльной стороной ладони, а секундой позже решительно упирается ладонями в плечи Торпа, принуждая его откинуться на спину. Он подчиняется без возражений — покорно ложится поперёк кровати, не разрывая зрительного контакта.

Отбросив назад водопад растрепавшихся волос, она садится сверху, оседлав его бедра.

Тонкие бледные пальцы сжимают член у основания — Уэнсдэй подаётся вперёд, медленно скользит нежными складочками по чувствительной головке, позволяя ему почувствовать, насколько она влажная.

Ксавье приглушённо стонет и тянется руками к её груди. Мягко сжимает, пропускает между пальцами напряжённые соски… Oh merda.

Его сильные ладони на груди, его твёрдый член между широко разведённых бедёр.

Это слишком острое ощущение.

Слишком яркое, чтобы она могла выдержать.

Аддамс прикрывает глаза и опускается на член. Медленно насаживается до упора и замирает, невольно затаив дыхание от восхитительного ощущения наполненности.

Пальцы Ксавье спускаются ниже и властно сжимают её бедра, впиваясь в мертвенно-бледную кожу со следами лиловых отметин прошлых безумных ночей. Он надавливает сильнее, пытаясь побудить её двигаться — боль смешивается с наслаждением, и сумасшедший коктейль чувств окончательно срывает крышу им обоим.

Уэнсдэй упирается ладонями ему в грудь и начинает двигаться в своём излюбленном темпе — быстро и жёстко. Старая кровать жалобно скрипит от каждого резкого толчка.

Аддамс стонет в голос и садистки медленно проводит ногтями по его торсу, раздирая кожу до глубоких царапин — на них мгновенно выступают крохотные бисеринки крови.

Торп шипит от боли и подаётся бедрами ей навстречу, погружаясь в такт каждому движению. Толчки становятся интенсивнее, грубее и намного глубже.

Мощные разряды тока вспыхивают где-то глубоко внутри неё — там, где соединяются их объятые жаром тела. Уэнсдэй ощущает, как пульсация мышц стремительно нарастает.

А когда сквозь дурман наслаждения она вдруг чувствует, что сильные мужские пальцы надавливают на клитор, безумный экстаз достигает предела. Всего несколько умелых круговых движений, всего несколько умопомрачительных секунд — и по телу проходит жаркая волна. Аддамс пронзает тысячевольтным разрядом тока, тугие мышцы внутри трепетно сжимаются, и она окончательно теряется в водовороте удовольствия.

Торп не прекращает ласкать клитор, прикосновения становятся интенсивнее, и она стонет в голос — крышесносный оргазм не прекращается, быстро переходя во второй.

Руки и ноги мгновенно становятся ватными, тело бьёт мелкой лихорадочной дрожью.

Воспользовавшись её безвольным состоянием, Ксавье быстро перехватывает инициативу. Не выходя из неё, он крепче сжимает тонкую талию и ловко переворачивает Уэнсдэй на спину. Нависает сверху, уперевшись одной рукой в постель, и ускоряет темп движений — вколачивается в податливое разгорячённое тело в бешеном ритме. В инстинктивных попытках отыскать точку опоры, она вцепляется руками в простынь, сминая ослабевшими пальцами чёрную ткань.

Широкая горячая ладонь стискивает грудь, и Аддамс выгибается навстречу каждому грубому толчку. Громкие стоны бесконтрольно слетают с искусанных вишневых губ, пряди волос липнут ко взмокшему лбу. Ей нестерпимо жарко и невыносимо хорошо. Проходит не больше двух минут, прежде чем она снова кончает, срывая голос до хрипоты.

Но Торп явно не намерен останавливаться — он резко отстраняется и поднимается на ноги, после чего одним рывком переворачивает её на живот. Впивается пальцами в бёдра, отводя их назад и принуждая Уэнсдэй встать на колени.

Она пытается упереться ладонями в мягкую постель, но дрожащие руки отказываются её держать. Инстинктивная попытка отодвинуться заканчивается тотальным провалом — Ксавье хватает её за волосы и беспощадно тянет на себя, не позволяя отстраниться ни на миллиметр. Это похоже на удушье.

Черт побери… ей это нравится.

Аддамс не хочет признавать, но его внезапный порыв жестокости действует на неё подобно мощному наркотику — парализует волю и отрезает все пути к сопротивлению.

— Не этого ли ты добивалась? — шипит Торп ей на ухо, хрипло и властно. — Ты же намеренно меня доводила… Хотела, чтобы тебя хорошенько отымели?

Уэнсдэй упрямо молчит, дрожа от возбуждения.

Даже после трёх оргазмов подряд животная нужда не отступает — она чувствует прикосновение твёрдого члена к истекающим влагой складкам, и мышцы внизу живота требовательно сжимаются вокруг пустоты.

— Скажи это вслух, — шепчет Ксавье, впиваясь зубами в её шею. Она злится на себя. Злится на то, как его голос влияет на неё в такие моменты. Но природное несокрушимое упрямство не позволяет сдаться так легко. Рыча от возбуждения, Торп с размаху ударяет её по заднице, и секундная вспышка боли заставляет Аддамс застонать сквозь плотно стиснутые зубы. — Говори, Уэнс. Живо. Чего ты хочешь?

Он усиливает хватку на её волосах и снова шлёпает по ягодице — медленно, с оттяжкой, аккурат по месту предыдущего удара.

Oh merda.

Она чувствует, как обжигающая влага стекает по внутренней стороне бедёр — и инстинктивно подаётся назад, отчаянно желая вновь ощутить твёрдый член внутри себя.

Но проклятый Торп отстраняется.

— Я убью тебя за это… — шипит Уэнсдэй, сходя с ума от ноющего спазма внизу живота. Зов плоти побеждает гордость, и она позорно быстро сдаётся во власть возбуждения. — Да, я хотела именно этого. Трахни меня. Как угодно, только быстрее, черт бы тебя побрал.

Она выпаливает длинную фразу скороговоркой, изнывая от невыносимого желания.

К счастью, ему этого достаточно.

Ксавье врывается в её тело одним глубоким толчком, и Уэнсдэй непроизвольно раздвигает колени ещё шире, до болезненной растяжки.

Каждое движение подобно удару электрошокером.

Его рука быстро проникает между её ног и снова ложится на клитор — и это больше, чем она может выдержать.