Кризис и Власть Том II. Люди Власти. Диалоги о великих сюзеренах и властных группировках - Михаил Леонидович Хазин

президенту JPMorgan Chase and Company) объединить оба банка, сохранив Уитни в качестве топ-менеджера. Любопытна реакция «Морганов» на это весьма великодушное предложение:

Когда Уитни обсудил это необычайно щедрое предложение со своими коллегами, то не заметил ликования. Напротив, он столкнулся с непримиримой оппозицией со стороны двух сыновей известных партнеров — Генри П. Дэвисона и Томми С. Ламонта, — которые не желали объединяться с кем бы то ни было, не говоря уже о Chase. Очевидно, они не хотели очернить культуру Морганов [Chernow, 2010].

Не лучше обстояло дело с «Морганами» и в Morgan Stanley:

После вражды с Чарли Морганом сохранилось так много остаточного гнева, что, когда младшему сыну Гарри, Джону, предложили стать партнером, было применено правило антинепотизма. (Оно было принято после того, как один партнер, зять другого известного партнера, оказался алкоголиком.) Теперь Morgan Stanley восстал против Морганов. Таким образом, Джон Адамс Морган, у которого даже был нос-луковица, как у его прадеда, оказался в черном списке. «Гарри Моргану сказали: "У тебя есть Чарли, этого достаточно"», — рассказывал бывший партнер [Chernow, 2010].

Читатель. Я вижу, куда вы клоните! Получается, что «Морганы» — это никакие не Морганы, а целая толпа самых разных партнеров, ничем не лучше акционеров любой другой компании?

Теоретик. Если бы это было так, разве стали бы мы уделять «Морганам» столько внимания? В том-то и дело, что их партнеры не были простыми акционерами (например, простые акционеры не отказываются от слияния с третьим по величине банком США). Дальнейшие события вокруг моргановских компаний говорят сами за себя.

В конце 1950-х казалось, что парад прошел мимо JPMorgan and Company и что название компании приобретет почтенный, но слегка устаревший оттенок, как это было у Ротшильда и Бэринга. Казалось, что банковская династия находится в предельном упадке… Но Генри Клей Александер, сменивший Джорджа Уитни на посту председателя в 1955 году, спас Морганов от благородного забвения [Chernow, 2010].

Как же Александеру удалось воскресить умирающий бизнес Морганов? Старым как мир способом — слиянием с другим, куда более процветающим бизнесом. Для этого Александер выбрал другую «моргановскую» компанию, Guaranty Trust. В 1950-е эта компания (созданная еще в XIX веке крупнейшими американскими магнатами) представляла собой столь же партнерскую организацию, как и JPMorgan Chase and Company (в 1950 году в совет директоров входили 24 человека, включая — сюрприз! — Томаса Ватсона, президента стремительно растущей IBM, и президента компании Coca-Cola), и, обслуживая капиталы крупнейших американских компаний, испытывала обычные внутренние трудности, связанные с диктаторскими замашками первого лица:

В конце концов чудовищное эго Кливленда спровоцировало бунт правления. Когда председатель спросил, кто мог бы заменить его, Кливленд прогремел: «Никто!» Поэтому правление начало переговоры о слиянии с Генри Александером, чтобы избавиться от Кливленда. Последней каплей стал тот факт, что Ford Motor, обеспокоенный тем, как Guaranty распоряжается своим пенсионным фондом, перевел фонд на Morgans [Chernow, 2010].

Как мы уже знаем, компания Ford к этому времени управлялась не столько Фордом, сколько вышедшими из-под крылышка генерала Ловетта «чудо-парнями» во главе с Макнамарой, и недавно была акционирована при непосредственном участии Макклоя. Передача пенсионного фонда в управление JPMorgan Chase and Company означала, что именно эта компания была выбрана реальными хозяевами Америки для осуществления своих долгосрочных планов[289]. Поэтому всем хоть сколько-нибудь осведомленным в политических раскладах директорам Guaranty Trust было понятно, куда дует ветер. В 1957 году, получив от Александера первое предложение о слиянии, партнеры Guaranty Trust настаивали, чтобы объединенная компания называлась Guaranty Morgan. Через год, в 1958 году, они согласились на Morgan Guaranty — несмотря на то, что Guaranty Trust была вчетверо крупнее JPMorgan Chase and Company[290]. Как говорили в те годы знающие люди, Guaranty объединилась не с Морганами, Guaranty объединились с Александером.

Читатель. Да кто же он такой, этот Александер?!

Теоретик. Не правда ли, интересно? Генри Александер начал свою карьеру юристом в известной до сих пор фирме Davis and Polk[291], где познакомился с одним из ведущих ее партнеров Джоном Дэвисом[292]. В ходе работы на Морганов Александер зарекомендовал себя настолько талантливым и преданным работником, что Джек Морган заявил в 1938-м: «Мне нравится этот молодой человек!»; в том же году Александер получил предложение стать партнером JPMorgan. В компании его считали протеже Томаса Ламонта и Джорджа Уитни. Уитни был хорошо знаком с президентом Эйзенхауэром, который даже приглашал его (в марте 1956 года) посоветоваться по важному политическому вопросу: оставлять ли Никсона вице-президентом[293]; однако куда более важную роль в судьбе Александера сыграл другой человек, Рассел Леффингуэлл. Помимо руководства JPMorgan and Company в 19481950 годах, он был первым председателем Совета по международным отношениям[294], передавшим это кресло Макклою, а кроме того — соседом и личным другом небезызвестного Ловетта:

Леффингуэлл опасался скупого, карательного подхода к восстановлению Европы, напоминающего Версаль. Он, в свою очередь, предупредил Ловетта, своего друга и соседа по Локуст-Валли: «Западная Европа движется к катастрофе. Скупые на гроши и глупые на фунты, мы выдаем небольшие займы и гранты, но слишком мало и слишком поздно, сталкиваясь с кризисом то здесь, то там… в то время как мы пренебрегаем конструктивным решением проблемы восстановления Западной Европы в больших масштабах» [Chernow, 2010].

О реальной роли Ловетта в тогдашней политической и экономической жизни США можно догадаться по одному ставшему известным эпизоду. После победы на выборах 1960 года Кеннеди искал подходящего человека на пост министра финансов[295]:

За советом по выбору кабинета он обратился к Роберту Ловетту, тогда работавшему в Brown Brothers Harriman. Ловетт предложил Джона Дж. Макклоя, Дугласа Диллона или Генри Александера на пост министра финансов [Chernow, 2010].

Министром финансов в итоге стал Диллон, так что рекомендация Ловетта не была для Кеннеди пустым звуком; и тот факт, что наравне с Макклоем Ловетт назвал Александера, многое говорит о статусе этого человека в соответствующих кругах — тех самых, что стояли за акционированием Ford[296]. А впрочем, только ли Ford?!

Когда в 1949 году департамент Morgan Trust совершил свою первую покупку обыкновенных акций, это расценили как нечто настолько дерзкое, что Хинтону пришлось позвонить Расселу Леффингуэллу — ну, в отпуск в Лейк-Джордж, штат Нью-Йорк, — чтобы согласовать покупку. После 1950 года изменения в налоговом законодательстве и коллективных