Кризис и Власть Том II. Люди Власти. Диалоги о великих сюзеренах и властных группировках - Михаил Леонидович Хазин

переговорах привели к резкому росту пенсионных фондов, и большая часть этих денег потекла в коммерческие банки. После того как General Motors назначила Morgans одним из управляющих своим пенсионным фондом и разрешила инвестировать до 50 % в акции, бизнес начал процветать. «Нас создал фонд General Motors, — сказал Хинтон, — когда мы возглавляли парад, все остальные хотели нас видеть» [Chernow, 2010].

Прямо как в известном анекдоте — «тут-то мне карта и поперла». Заполучив в управление пенсионные фонды таких гигантов, как Ford и General Motors, Morgan Guaranty стремительно наращивала активы и уже к середине 1960-х вернулась в число крупнейших банков США и мира. Вот так чудесно, словно по мановению волшебной палочки, завершилась борьба за выживание некогда знаменитого банкирского дома. Имя Морганов вернуло себе былой вес, но теперь оно принадлежало не потомкам Джона Пирпонта Моргана, а всего лишь партнерской компании, получившей свое богатство из чужих рук.

Читатель. Ну вы просто камня на камне не оставляете! С ужасом думаю, что же вы сделаете с Рокфеллерами…

Теоретик. Самое время напомнить, что мы вовсе не занимаемся «разрушением мифов». Мы ищем реальную правящую элиту США, и когда какое-то семейство оказывается за ее пределами, это означает, что мы напрасно потратили время. Поэтому в наших интересах не «сделать что-нибудь» с Рокфеллерами, а определить их действительное положение в системе американской Власти 1950–1970 годов. Делать это следует с особенной аккуратностью, поскольку роль Рокфеллеров в мировой политике раздута многочисленными конспирологами до положения «властелинов мира». И нужно признать, что для этого были существенные основания:

К середине 1950-х годов… семья Рокфеллеров стала важнейшим ресурсом нации… Через Фонд Рокфеллера, Совет по международным отношениям и Республиканскую партию она была связана с высшими должностными лицами, определявшими национальную политику. Всякий раз, когда члены правящей элиты собирались для принятия судьбоносных решений… один или два ключевых лица неизбежно выбирались из исполнительных уровней институтов, в которые семья была глубоко вовлечена.

Такие люди, как Джон Макклой, Дуглас Диллон, Джеймс Форрестол, Роберт Паттерсон, Роберт Ловетт, братья Даллес и Уинтроп Олдрич, не занимали выборных должностей, но обладали властью, во многих отношениях большей и долговременной, нежели власть избранных лиц, которым они служили… сменившие их политические эксперты, такие как Уолт Ростоу, Збигнев Бжезинский и Генри Киссинджер… вышли из международных институтов и аналитических центров, в создании которых ключевую роль также играл Фонд Рокфеллера [Collier, 1976, р. 671].

Читатель. Ага, знакомые фамилии! Макклой, Ловетт и братья Даллесы — вот на кого они на самом деле работали!

Теоретик. Несколькими страницами ранее вы могли прочитать в аналогичной цитате, что Аллен Даллес «работал» на Дюпонов. К тому же, как мы уже убедились на примере «дюпоновского» генерального прокурора Тома Кларка, «работать на кого-то» и «быть чьим-то вассалом» — совсем не одно и то же. Действительно, через рокфеллеровские организации — прежде всего Фонд Рокфеллера, через который реализовывались основные благотворительные проекты, и Совет по международным отношениям, главным спонсором которого с конца 1930-х стал Фонд Рокфеллера, — прошли многие высокопоставленные сотрудники Белого дома. Но вопрос заключается в том, кто в этой связке — высокопоставленные политики и представители семьи Рокфеллеров — был ведущим, а кто — ведомым. Мы помним, что две не менее богатые семьи — Форды и Дюпоны — были успешно лишены единоличного контроля над принадлежавшими им корпорациями; быть может, что-то похожее произошло и с империей Рокфеллеров?

Чтобы разобраться с этим вопросом, углубимся в историю семьи Рокфеллеров и их основных организаций. Начнем с уже традиционного вопроса: а кто, собственно, такие «Рокфеллеры»? Из кого состояла эта семья и кто был ее главой в интересующие нас годы?

В начале XX века на вопрос «Кто у Рокфеллеров главный?» можно было ответить без запинки: конечно же, «титан», Джон Дэвисон Рокфеллер I (1839 года рождения), основной акционер нефтяного монополиста Standard Oil, чье состояние оценивалось в миллиард тогдашних долларов (для сравнения — федеральный бюджет США превысил 1 млрд только в военном 1917 году). Единственным мальчиком среди пятерых детей Рокфеллера I был Джон Рокфеллер II (1874 года рождения), что автоматически делало его наследником отцовской империи. Однако у старшего Рокфеллера была довольно популярная уже в те годы альтернатива: передать управление своим капиталом в руки «юристов», то есть совету специально выбранных попечителей.

И поначалу казалось, что это был бы лучший вариант. Получив доступ к отцовским деньгам, младший Рокфеллер начал свой жизненный путь с серьезной осечки. Желая быстро заработать собственные деньги, он связался с известным биржевым аферистом Давидом Ламаром, который подсказал ему «выгодное дельце» — покупку акций U.S. Leather, которые сам же ему и продал через подставных лиц. Убыток составил более миллиона[297] долларов и серьезно подпортил репутацию Младшего в глазах Старшего:

Отец [Джон Рокфеллер II]… считал, что мы слишком молоды и беспечны, чтобы иметь крупные суммы денег без совета и руководства. Его собственный отец не передавал ему значительные средства, пока ему не исполнилось сорок лет… возможно, в исходные намерения деда и не входило желание оставлять ему вообще какую бы то ни было значительную часть состояния [Rockefeller, 2003].

Рокфеллеру II пришлось засучить рукава и начать работать по-рокфеллеровски, то есть медленно и упорно. Прошло более 10 лет, прежде чем у Старшего появился повод изменить свое отношение к сыну, и это был не самый приятный повод. 20 апреля 1914 года во время штурма палаточного лагеря бастующих шахтеров в городе Ладлоу (штат Колорадо) погибли 19 человек. Эти события пресса тут же окрестила «резней в Ладлоу», и поскольку шахтеры, помимо прочих, работали и на рокфеллеровскую CF&I, Рокфеллеры оказались для общества идеальным козлом отпущения. Глава Федеральной комиссии по отношениям в промышленности Фрэнк Уолш инициировал слушания, грозившие Рокфеллерам серьезными неприятностями.

В этих условиях Младший (которому уже стукнуло 40) проявил недюжинные организаторские способности. Он сумел разыскать выдающихся людей — например, журналиста Айви Ли, будущего создателя самого понятия PR (public relation), и эксперта по трудовым спорам, будущего премьер-министра Канады Маккензи Кинга, — и привлечь их к долгосрочной кампании, акцентирующей внимание публики на благотворительной деятельности Рокфеллеров. В результате многолетних усилий слушания Уолша завершились рекомендациями по улучшениям условий труда в промышленности, а вовсе не санкциями в отношении виновных компаний, а Рокфеллеры из «баронов-разбойников» превратились в уважаемых членов общества.

Таким образом, к 1921 году фактическим главой семьи Рокфеллеров стал Джон Рокфеллер II, еще два десятилетия (пока был жив его отец) носивший