Иллюзия закона. Истории про то, как незнание своих прав делает нас уязвимыми - Тайный адвокат

пнул его»), то стороны либо согласуют «основу признания вины», в которой излагается взаимоприемлемая версия, либо, если стороны не могут договориться, судья решает этот вопрос, обычно путем проведения судебного разбирательства без присяжных, в ходе которого судья единолично решает, уверен ли он в правильности версии обвинения[106].

Если подсудимый признается виновным, это означает, что присяжные на основании представленных доказательств убедились в том, что он совершил вменяемое ему уголовное преступление. Поскольку мы не требуем от присяжных объяснять свой вердикт, судья должен рассмотреть доказательства и определить, на каком «основании» присяжные этот вердикт вынесли (ситуация, которую лично я считаю совершенно неудовлетворительной, но это так), и вынести соответствующий приговор. Своими комментариями судья доводит до сведения общественности факты, которые установил суд – присяжные и судья.

Из этого следует, что в обвинительном приговоре может быть гораздо больше тонкостей, чем может показаться по пресс-релизу, – и он уж точно может не соответствовать тем «фактам», которые были заявлены обвинением в начале судебного процесса. Как мы с вами видели, судебный процесс имеет динамичный характер и форма представленных доказательств может меняться по мере их рассмотрения. Даже если подсудимый признан виновным, по представленным доказательствам может быть составлена совершенно иная фактическая картина, в результате чего приговор может кардинально отличаться от того, каким он мог бы быть, если бы первоначальные факты обвинения были признаны доказанными[107].

Наглядной иллюстрацией этому стало дело 2018 года, когда мужчина по имени Джон Бродхерст предстал перед судом за убийство своей партнерши Натали Коннолли (25). Обвинение представило присяжным это широко освещаемое дело как жестокое и преднамеренное убийство на почве ревности. Однажды вечером, когда оба были в состоянии алкогольного опьянения, Бродхерст причинил Натали более сорока серьезных травм, включая сильные гематомы на ягодицах, спине и груди, перелом глазницы и кровотечение из влагалища, после того как Бродхерст вставил в него, а затем попытался вытащить бутылку с чистящим средством для ковров. Пока она лежала, истекая кровью и умирая, внизу лестницы, Бродхерст отправился спать, вызвав скорую помощь только на следующее утро. К тому времени Натали, как с бессердечной небрежностью сказал Бродхерст службе спасения по телефону, была «мертва, как пончик».

На первый взгляд, это явный случай убийства – нанесение тяжких телесных повреждений с намерением убить либо причинить очень серьезный вред здоровью. В тот вечер Натали находилась под воздействием большого количества алкоголя, принимала кокаин, амфетамины и попперсы[108]. Хотя, возможно, именно степень опьянения, а не сами травмы стали основной причиной смерти, присяжным сообщили, что судмедэксперт обвинения представит заключение о том, что травмы «как минимум ускорили ее смерть», чего будет достаточно, чтобы установить факт совершения убийства[109].

Тем не менее по мере продвижения судебного процесса и дачи показаний медицинскими экспертами обвинения и защиты появилась альтернативная версия. Бродхерст утверждал, что травмы были нанесены либо по просьбе Натали во время секса по обоюдному согласию, либо были получены, когда она ходила, шатаясь, находясь в состоянии сильного алкогольного опьянения. Инстинктивно многие люди посчитали бы эту защиту нелепой, но после проверки доказательств она стала вызывать определенное доверие. Свидетели обвинения – члены семьи Натали – дали показания, что ранее она рассказывала родственникам и друзьям о том, как она и Бродхерст занимались «жестким сексом», и даже показывала им синяки на своем теле. Друзья в шутку называли ее «Анной», именем главной героини фильма «Пятьдесят оттенков серого». Медицинские эксперты признали, что синяки были получены именно таким образом. Травмы головы и глазниц, по мнению экспертов, были получены случайно, когда Натали «в состоянии сильного алкогольного опьянения шаталась и натыкалась на предметы». Объяснение Бродхерста по поводу травмы влагалища было подкреплено доказательствами на основе содержимого компьютера Натали, которые, по словам защиты, они хотели бы представить на суд присяжных и которые указывали на то, что Натали имела «склонность к подобным вещам». Показания экспертов, которые оценивали причину смерти, были далеко не однозначными. Хотя судмедэксперт обвинения утверждал, что, по его мнению, причиной смерти стало сочетание травм и интоксикации Натали, он также признал, что одного лишь уровня алкоголя и кокаина было достаточно, чтобы убить ее. Его мнение о том, что травмы и опьянение в равной степени способствовали ее смерти, противоречило мнению двух экспертов защиты, которые дали показания, что, по их мнению, причиной смерти стал высокий уровень интоксикации, а не полученные травмы.

Все перечисленные факторы поставили суд в затруднительное положение. Из-за возникшей неоднозначности присяжным было сложно удостовериться, что (а) Бродхерст намеревался убить Натали или причинить тяжкий вред ее здоровью и (б) его противоправные действия в значительной степени способствовали причинению ей смерти. Это не означает, что Бродхерст не совершил серьезного уголовного преступления – он совершил. В конечном итоге он признал себя виновным в неумышленном убийстве на том основании, что оставил Натали у подножия лестницы, не набрав службу спасения, в то время как он был обязан помочь ей, потому что риск наступления смерти был очевидным. Тем не менее факты, которые в итоге были установлены как доказанные, значительно отличались от первоначальных ожиданий обвинения. К концу дела «виновен» заключалось совсем в другом, чем в начале процесса. После того как судья заслушал обоснование правовой позиции от прокурора, обвинение в убийстве было снято с рассмотрения присяжными и Бродхерст признал себя виновным в неумышленном убийстве.

Понятно, что, ознакомившись с первоначальными фактами обвинения и приговором, который в итоге был вынесен – три года и восемь месяцев тюремного заключения, – многие обозреватели и политики были шокированы. Как это могло не шокировать? Между тем бо́льшая часть последовавшего за этим анализа выдавала пугающее непонимание общественностью смысла доказательств и, что особенно важно, бремени и стандарта доказывания.

Некоторые заявления были попросту ложными. Газета Grazia опубликовала статью, в которой обвинила присяжных в том, что они не «купились» на версию обвинения, видимо забыв о том, что решение было принято без их участия (26). Член парламента Гарриет Харман заявила в интервью радиопередаче «Женский час» на BBC, что дело Бродхерста представило «новый вариант защиты в суде: «Да, это было насилие, но это было насилие, которого она хотела, потому что… она была из тех женщин, которым нравится садомазо».

Это, как мы видели, просто неправда. Согласие не является юридической защитой от обвинения в нанесении реальных телесных повреждений, не говоря уже о причинении смерти. Всем студентам первого курса юридического факультета предлагают ознакомиться со знаменитым делом «Р против Брауна» (27), по которому палата лордов в 1993 году поддержала обвинительные приговоры группе мужчин, наносивших другим мужчинам ужасающие