Юрий Никулин. Война. Арена. Кино. 100 лет Великому Артисту - Михаил Александрович Захарчук

забуду, как под городом Тарту прямо на нашу батарею шли фашистские танки. Шли в лоб. Это нечто другое, чем, скажем, бомбежка. Ну, воют бомбы противно – уши заткнул и вроде как спокойнее. А танки, они чем ближе, тем тебе страшнее. Тогда, под Тарту, километр с небольшим до них оставалось. Вроде бы приличное расстояние. Только когда у тебя на уровне глаз стремительно увеличиваются стальные махины, понимаешь, какое это крохотное расстояние – тысяча метров. Сколько лет прошло с той поры, а и сейчас во сне, бывает, вижу: фашисты наступают, а мы зарыты в землю и никто не стреляет. И в поту просыпаюсь. С каждым годом возвращаться в свою фронтовую молодость все грустнее и тяжелее. Сколько моих фронтовых побратимов уже ушли из жизни…».

Истоки

Великий актер и клоун на самом деле коренным москвичом не был. Он родился в городке Демидов Смоленской области. А вот его отец, Владимир Андреевич Никулин – москвич в четвертом поколении. После гимназии поступил в Московский университет на юридический факультет и проучился там три года. Потом грянули революционные потрясения. Никулин стал бойцом только что организованной Красной армии. Окончив курсы Политпросвета, получил специальность учителя для безграмотных военных. Попросил командование отправить его для дальнейшего прохождения службы в Смоленск. Там, в одной из деревень неподалеку от Демидова, учительствовали его мать и сестра.

Еще находясь в боевом строю, Владимир Андреевич познакомился с начинающей актрисой местного драмтеатра Лидией Ивановной Германовой. Она родилась в латвийском городе Ливенгоф, но в годы Первой мировой войны, убегая от нее, переехала к родственникам в Демидов. Молодые люди сильно полюбили друг друга и пронесли это чувство через всю свою жизнь. И сына воспитывали во взаимной любви и согласии. Поэтому главной чертой его характера всегда оставалась доброта. Она всегда превалировала во всех больших и малых делах великого актера-клоуна, как прямое следствие родительской неистребимой любви. Любящий сын, Юрий Владимирович часто вспоминал отца и мать по различным поводам: «А вот матушка моя влет сходилась с людьми…». «Отец мой был законченным трезвенником. Начатая им на каком-нибудь празднике бутылка портвейна могла месяцами потом простоять на подоконнике. Правда, изредка мог добавить в чай ложечку вина». Но что в высшей степени примечательно – Никулин ни разу не вспомнил, чтобы отец или мать его поколотили за какую-нибудь провинность.

– Юрий Владимирович, а родители вас в детстве пороли?

– Зачем?

– Да мало ли. Было бы дите, а наказать его всегда найдется за что.

– Нет, никогда. Мне кажется, их бы испугала сама мысль поднять руку на ребенка.

– А вот меня отец люто бил.

– Разные системы воспитания. Тебе, значит, попалась физическая система.

Отец и мать

Говорят, что всем хорошим в себе мы обязаны детству. Впрочем, и плохим тоже. Хорошее в детстве Юрки Никулина решительно превалировало. Уже будучи взрослым и широко известным в стране актером, он написал книгу «Почти серьезно». Вышла она впервые в 1976 году и с тех пор раз семь или больше переиздавалась. О детстве там очень много. И все написано в ностальгически радужных, почти восторженных тонах. Если вы, дорогой мой читатель, с этой книгой еще не знакомы – найдите и обязательно прочитайте. Она того стоит.

Про маму, например, Юрий Владимирович пишет, что она в молодости пользовалась огромным успехом в провинциальном театре. Ее настойчиво приглашали на актерский факультет театрального института. Отказалась.

– Она непоколебимо была убеждена в том, что обязана жить только для меня, воспитывать меня и вывести затем меня в люди. Прочитав об этом в моей книге, она сказала: «Это святая правда, Юра. Я действительно жила для тебя. И, знаешь, нисколько о том не жалею». На мою книгу случилось много рецензий. Но мамина – лучшая.

Отец для Юры всегда был и первым другом, и первым советчиком. Литературно и вообще разносторонне творчески одаренный человек, он с молодости увлекался театром. Некоторое время играл вместе с женой в местном драмтеатре. Потом организовал свой собственный передвижной коллектив – «Теревьюм» – театр революционного юмора. Много играл сам, писал обозрения, сотрудничал с несколькими газетами. Организовал первую футбольную команду в Демидове и сам ее тренировал. Одно время штатно трудился репортером в газетах «Известия» и «Гудок». Подростку Юре отец казался гением и самым лучшим на свете человеком. Он всегда излучал энергию и оптимизм.

Со временем деятельному, полному всяких планов и прожектов Владимиру Андреевичу стало тесно в заштатном городке. И как раз в это время ему пришло письмо от друга-однокашника по гимназии Виктора Холмогорова: «Володя, приезжай в столицу. Авось учебу на юрфаке продолжишь. Первое время поживешь у меня. Нас собрались уплотнять. Так мы с женой решили: пусть уж лучше вы с Лидой будете жить рядом, чем кто-то чужой». Так Никулины оказались в Москве.

Отец зарабатывал на проживание семьи в основном литературным трудом. Спать он ложился в шесть-семь часов вечера. А ближе к полуночи просыпался, заваривал крепкий чай и всю ночь сочинял: репризы, куплеты, всякие хохмы для конферансье, номера для участников художественной самодеятельности. А еще папа любил поэзию. На все случаи жизни у него находились строки из Лермонтова, Асеева, Есенина, Маяковского, Северянина, Фета и других поэтов. Читал стихи мастерски, как и положено хорошему актеру. Для этого занимался артикуляцией, специальными упражнениями, развивающими технику речи. И при этом всегда находил время для сына. Практически никогда и ни в чем ему не отказывал. Если кто-нибудь в его присутствии начинал Юрку ругать, отец сильно расстраивался. Зато сам никогда с сыном не сюсюкал, не потакал его прихотям. И не захваливал. Высшей его похвалой была констатация: «Это ты сделал неплохо. Молодец».

Видимо, потому, что у самого не случилась актерская карьера, Владимир Андреевич страстно хотел, чтобы его наследник стал служителем Мельпомены. А вот мама мечтала видеть сына пианистом. Будь в той комнате, где они втроем обитали, место для пианино, Лидия Ивановна все бы свои фамильные украшения продала и купила инструмент. А так Юрке приходилось довольствоваться хоровым кружком в школе. Отец всячески поддерживал в нем стремление петь, слушать пластинки, музыкальные передачи по радио. Несколько лет работая репортером газеты «Известия», отец получал пропуска для посещения театров на два лица. И два раза в неделю родители Юры ходили в разные столичные театры. Возвратившись домой, живо и со знанием дела обсуждали пьесу, игру актеров, оформление спектакля. Отдельные сцены отец даже мастерски «проигрывал» в лицах. И Юра еще сызмальства, пусть и косвенно, но приобщался ко взрослому театральному искусству. Что же