Берег Турецкий. Жить счастливо не запретишь - Александр Викторович Соболев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Запах? – услышал Петр четкий вопрос.
Открыл глаза. Оглянулся. Рядом только мальчик.
– Вы обещали маме за мной присмотреть, а сами закрыли глаза. Меня Роман зовут. А вас?
– Петр. Я не закрывал. Я только прищурился и все вижу.
– Почему взрослые любят врать? Ведя я вижу, что вам не до меня. Вы расстроены. Вам плохо, и разговаривать совсемне хочется.
– Ты прав, братишка. Мне плохо.
– Запах?
– Ты что-то знаешь про запах? – заинтересовался Петр и повернулся к Роману.
– Знаю, – вздохнул Роман, – я живу с запахом уже два года. Лечусь, но пока не помогает. Но я не унываю.
– Ты чувствуешь мой запах?
– Никто не чувствует чужой запах, – развел руками Роман, – я догадался. У вас слишком растерянный вид. Недавно появился?
– Дня три, – поведал Петр, – как опытный человек, что посоветуешь? Спастись можно?
– Как говорит мой доктор: универсальных рецептов нет. Надо искать причину. Спастись всегда можно. Главное, чтобы хватило сил и времени.
Роман улыбнулся. В коридоре посветлело. На душе Петра растаяла маленькая капелька замерзшего страха.
– Почему мама пошла к врачу, а не ты? – спросил он.
– Она простудилась вчера. Я напросился взять меня с собой. Надоело дома сидеть.
Дверь в кабинет №31 раскрылась. Вышла мама Романа. Петр подмигнул мальчику и решительно переступил порог:
– На что жалуетесь? – Устаю и запахи. – Какие запахи? – Понимаете, доктор у моего отца незадолго до смерти появился, и он мне рассказывал. – Вы ко мне с этим пришли? – Да. – Дайте руку. Откройте рот. Пульс у вас нормальный. Температура тоже. – Но я же могу умереть! – Сдайте анализы в 10-й кабинет, вот вам направление. Приходите через неделю. – Доктор! – Позовите следующего…
Петр растерянно вышел. За время приема, у кабинета собралась приличная компания: две старушки с вязанием, взрослый мужик с кругло-плоским азиатским лицом, две женщины сорока и двадцати пяти лет, соответственно.
– Следующий, – сообщил Петр и неспешной походкой поплелся на лестничную клетку.
Идти на работу не хотелось. Медицина отказывалась ему помочь. Он так и предполагал. Какая работа, если тебе осталось жить всего ничего? Отпущенное время надо потратить на самые важные дела, которые обычно откладываешь, оправдывая нехваткой времени.
Вдоль витрин и мимо редких прохожих Петр брел по заснеженным улицам дневного города. Взял в руки телефон и отправил СМСку шефу, что на работу не придет. Директор ответил «Ок». Сразу полегчало, свалился груз ответственности. Теперь у него есть целый день. Нине про свои сомнения и догадки он ничего не рассказал. Наверное, это неправильно. Но как настоящий мужчина, он хотел разобраться во всем сам. И только потом поделиться печальными выводами с супругой. Хорошо, что не сказал, ведь так и не разобрался. Было бы смешно.
У зеркальной витрины магазина остановился. Присмотрелся. Щеки от мороза не раскраснелись. Странно. Мешки под глазами еще потемнели. Да уж, были времена, когда ты выглядел получше. Повернулся в профиль. Надо бы живот убрать. Петр представил себя в гробу? На щеках розовая пудра, подведенные брови и ресницы, алая помада, торчащий вверх живот. Так себе картинка.
Может написать завещание, чтобы не красили? А живот отрезали? Петр представил себя без живота, рассмеялся. Он хохотал долго, минут пять. Задыхался, согнулся пополам, слезы потекли по щекам. Петр едва устоял на ногах, ухватившись за столб рекламного щита. Прохожие подходили и спрашивали, все ли у него хорошо? Петр кивал, улыбался, просил не обращать внимания.
Пока смеялся, в голове сформировался первые пункты плана неотложных дел. Первый – бургерная. Налопаться до конца дней, в буквальном смысле слова, картошкой фри и вредными для здоровья сэндвичами. Взял два комбинированных обеда, так дешевле. Почему бы не сэкономить напоследок?
Расположился за столиком у окна. Запивал ледяной колой. Картошечка нежно хрустела на зубах и пахла чем-то знакомым с детства, деревенским. Соус стекал по щекам, тонкие ломтики огурца выскальзывали и норовили убежать. Приходилось держать бургер двумя руками, и десятью пальцами одновременно поправлять начинку на место.
Уничтожив первый обед, Петр вытер руки и набрал номер мамы.
– Привет, ма.
– Здравствуй, сынок.
– Ты как?
– Хорошо.
– Дома?
– Да.
– Я сейчас заеду. Тебе что-нибудь купить?
– Ага. Купи капусты, если не сложно. Хочу заквасить. И морковки полкило. Остальное все есть. Подожди, а почему ты не на работе? Тебя уволили?
– Нет, все нормально. У меня сегодня выходной. Я заеду и все расскажу…
Пока не запачкал руки, надо позвониться всем плановым абонентам и со спокойной душой продолжить чревоугодие, – подумал он. Сперва жене:
– Нин, привет.
– Привет. А ты чего звонишь?
– Я тебя люблю, это – раз.
– Ты охренел, Власов? У меня на носу годовая инвентаризация! Не мешай мне. Ты пьяный что ли? Что-то случилось?
– Погоди! Ничего не случилось. Я хочу тебе сказать и извиниться, что редко говорил хорошие слова. И совершенно зря! Ты достойна большего! Извини меня за все! Чтобы не случилось, знай – я тебя люблю больше всего на свете!
– Что может случиться? – насторожившись, спросила Нина.
– Жизнь коротка и надо ценить каждый миг. А случиться может что угодно.
– Ты от меня что-то скрываешь? – подозрительно продолжила жена, – разбил машину?
– Нет. Ничего не случилось. Извини. С сегодняшнего дня я буду говорить ласковые слова каждый день.
– И кран в ванной починишь? – поинтересовалась отходчивая Нина.
– Ага, и плитку в туалете переложу. Летом. Сам. Потому что я мастер на все руки. А сегодня вечером, хочу пригласить тебя в театр. Пойдем?
– Пойдем, – в голосе Нины появились игривые нотки.
– Я куплю билеты и тебе перезвоню, любимая. Целую…
Довольный собой Петр положил телефон на край стола. Потер ладошки. Мысленно поставил две галочки в списке хороших дел. Оставались еще сестра, дети и друг детства Васька. Пожалуй, на сегодня всё. Не густо, если разобраться. Но и немало, с другой стороны. На смертном одре у него имелись и родные, и дети, и любимая, и друзья. А это уже что-то. Будет чем отчитаться перед Святым Петром.
Позвонил сестре, извинился за прошлое, договорился на выходные устроить общий семейный праздник. Сестра больше молчала, но на встречу согласилась. Ок.
У детей тоже жизнь била ключом, обещали подъехать на обед в субботу. Еще одна галочка отправилась в предварительную папочку с добрыми делами.
Не дозвонился только до друга Васьки – «абонент не доступен или находиться вне зоны действия сети».
Пока разговаривал по телефону, пришло осознание, что наелся. Петр посмотрел на оставшуюся еду. Понял, что есть больше не хочет. Попросил пакет – отнесу маме. Спасибо, – кивнул Петр на выходе из кафе. – Приходите еще. – Обязательно!
Теперь – в магазин детских игрушек. Исполнять последние и заветные желания – так по полной! Хотелось купить модель самолета Як-5 и склеить, как в детстве. Петр уже ощущал едкий запах клея, плавленой пластмассы, красной ацетоновой краски на звезды. У него в детстве была такая же игрушечная модель, но при дальнейших переездах потерялась.
Петру определенно везло, верный знак, что он на правильном пути, нужный магазин оказался через дорогу. Вошел, огляделся. Такого разнообразия и буйства красок во времена его советского детства не было. Он быстро нашел тот самый отдел: Су-27, Миг-29, Мессеры… Было здесь все и даже больше, чем можно себе представить. Не было только модели самолета Як-5. Не надо расстраиваться, – подумал Петр и выбрал две коробки с штурмовиком времен войны Ил-2 и уже послевоенным самолётом-амфибией Бе-200. Современные реактивные модели оставим на потом, – решил он, – я сюда вернусь.
Растворяясь в пространстве магазина от переполнявшего счастья, Петр продефилировал на кассу, протянул деньги. Продавщица снисходительно пробила чек: Спасибо за покупку. – Премного вам благодарен. Все? – Все. – Могу идти? – Идите.
Продавщица проводила счастливого покупателя равнодушно-оценивающим взглядом. Петр, воодушевлённый, буквально вылетел на улицу, расправив руки, как крылья самолета-амфибии Бе-200. Колючий воздух
