Ворота богини Иштар - Александр Васильевич Чернобровкин

темпом насыпали пандус с северной стороны холма, где склон более пологий. Время играло на нас. Воды здесь много, еды у нас тоже, а если город падет, моральный дух египетской армии будет сильно подорван.

Видимо, несмотря на плотную блокаду, у осажденных был канал связи с фараоном. Предполагаю, что использовали голубиную почту. Когда пандус подрос высоко, осталось несколько дней до штурма, наша разведка, а каждый день во все стороны высылались по несколько конных дозоров, донесла, что египетская армия движется в сторону осажденного города.

Вечером шахиншах Камбуджия собрал совещание старших командиров. Я тоже присутствовал, потому под моим началом находится конная хазарабама правого фланга. Эту роль мне назначил правитель Хшассы тоже на пиру по прибытию моего отряда, а утром, с похмелья, не передумал.

— Кто что может сказать, как лучше воевать с египтянами? — задал вопрос шахиншах Камбуджия.

— Колесницы легко отгонят наши лучники, которых надо поставить впереди, а у фаланги слабые места — фланги, — подсказал Фанес и добавил шутливо: — Можно еще использовать вместо щитов кошек, собак, овец, которые считаются у египтян священными животными, которых никто из них не посмеет убить!

— Неужели это так⁈ — не поверил правитель Хшассы.

— Да, — подтвердил я, — но против греков это не сработает, а они пойдут впереди пехоты, сразу за колесницами. Да и где набрать кошек и собак хотя бы на первую нашу шеренгу⁈

Дальше все присутствующие переключились на шутливое обсуждение шутливого предложения. Думаю, сегодня до отбоя эту тему будет обсасывать вся наша армия, а потом войдет в байку, что именно так мы и победили врага. На этой веселой ноте совещание и закончилось.

67

Поле для сражения выбрали мы. Оно было в проплешинах из засохших болот, поросших тростником и папирусом. Египтянам ничего не оставалось, как принять наши условия. Если не дадут бой, мы пойдем на штурм города, а чем он закончится, ясно даже дуракам. Ранее ассирийцы и вавилоняне захватывали эту страну, продемонстрировав удивительную способность брать самые неприступные крепости. Здесь об этом помнили. Египтяне построились в три линии: колесницы, легкая пехота, фаланга. На флангах были небольшие отряды конницы из лидийских и скифских наемников, меньше тысячи на обоих, так что в расчет их можно не брать. Наша армия образовала две шеренги. Первой была стена из спара — высоких щитов из тростника, за которыми прятались лучники, чтобы стрелять через узкие бойницы. У персов этот род войск развит очень хорошо. Луки средней длины, составные. Стрелы двух типов: легкие тростниковые для стрельбы на дальнюю дистанцию по навесной траектории и тяжелые для поражения прямой наводкой, которые на дистанции метров сто пробивают чешуйчатый доспех. На флангах расположились метатели дротиков и немного пращников из островных греческих полисов, в первую очередь с Крита. Во второй линии стояла тяжелая пехота в центре, набранная из жителей бывшей Вавилонской империи, и многочисленная конница на флангах, позади которой расположились небольшие отряды колесниц, чтобы оперативно заткнуть прорыв врага, ежели таковой случится, или присоединиться к атаке конницы. Часть армии — саперы, моряки с галер и перебежавшие к нам греческие пехотинцы — остались возле Пер Амуна, который километрах в пяти от поля боя, чтобы задержать атаку гарнизона. Вдруг надумает сделать вылазку⁈

Моя хазарабам опять в задних рядах на правом фланге. В ней восемь сатабам, последняя неполная. Позади нас только набранная из жителей Заречья, как ассирийцы и вавилоняне называли тех, кто обитал западнее реки Евфрат. В ней тоже восемь неполных сотен. Хазарапатиша из Халеба. Он более светлокожий и с несемитским, округлым овалом лица. Вполне возможно, что мой потомок. Держится надменно, поэтому я не стал сближаться, узнавать родословную. Иногда неведение избавляет от неприятных эмоций. А то дед-ашкенази, воевавший против фашистов, вдруг узнает, что внук ради денег отплясывает гопака перед бандеровцами.

Греческая фаланга — это наступательное подразделение. Да и из всех участников сражения они самые пассионарные, наверное. Поэтому египетская армия атаковала первой под рев труб и гул барабанов. Как догадываюсь, их звук должен еще и оповестить гарнизон Пер Амуна, что надо ударить нам с тыла. В таком случае моя и стоявшая за нами хазарабам должны будут развернуться и помочь осаждавшим отбить вылазку. Первыми покатили колесницы с грохотом, криками и свистом. Они не изменились с тех давних пор, как я служил в египетской армии, только убрали пехотинца, который бежал следом. Наверное, слишком отставал. Ровного строя не получилось, помешали высохшие болотца. Объезжая их, колесницы притормозили, сбились в несколько групп, которые и накрыли наши лучники по навесной траектории. Казалось, стрелы летят плотным потоком, создавая неповторимый, шуршащий звук, абсолютно не похожий на тот, каким будет в фильмах будущего. Они накрывали большие площади, поражая людей и животных. У первых были металлические шлемы, доспехи, щиты, а у вторых только спереди кожаные нагрудники, поэтому многие получили ранения или погибли. Чем больше летело стрел, тем меньше оставалось в строю колесниц. Уцелевшие развернулись и покатили еще быстрее в обратную сторону, огибая по дуге наступавшую следом пехоту. Их место заняли лучники и пращники. Луки у египтян с двумя наборами плеч, между которыми кладется стрела на две сплетенные тетивы. Они мощнее простого лука, но слабее составного. Лучники обеих сторон стреляли в основном по тяжелой пехоте противника, а не по коллегам на противоположной стороне.

Обмен стрелами продолжался недолго, потому что подошла греческая фаланга с круглыми выпуклыми щитами-гоплонами диаметром сантиметров девяносто и направленными вперед копьями-сариссами длиной метра четыре. Легкая пехота обеих армий убежала на фланги, постреливая оттуда. Наша тяжелая пехота тоже пошла вперед, чтобы встретиться с вражеской в том месте, где между высохшими болотами стояли колесницы с убитыми или ранеными лошадьми. И то, и другое, заставляло греческую фалангу разделяться на части, подставляя для атаки фланги.

Я все ждал, что мою хазарабам отзовут под Пер Амун. Там бы мы развернулись. Не дождался. Конница правого фланга начала движение вперед, медленно, чтобы не опережать пехоту. Только после того, как последняя вступила в бой с фалангой, мы начали смещаться правее. Передние вступили в схватку с вражеской конницей, которая закончилась минут через пять. После чего, преследуя уцелевших всадников, мы выскочили во фланг фаланге, где наткнулись на отступивших легких пехотинцев. Моей хазарабам опять не довелось поучаствовать в бою, расправились без нас. Только когда передние рванули вперед, в сторону вражеского лагеря, я повел своих воинов вокруг одного из высохших болот. В итоге мы выскочили в тыл греческой фаланге из двенадцати шеренг.