Кто боится смерти - Ннеди Окорафор

В день, когда родились Зубейр и Тиа, повитуха бегала туда-сюда между домами их матерей. Они родились в одну и ту же минуту, но повитуха решила остаться с матерью Зубейра, потому что чувствовала: у нее родится мальчик, а у другой женщины – девочка.

Кто такой Зубейр, знали только он и его мать. Но люди чувствовали, что он необычный. Он вырос высоким, как мать, и громогласным, как отец. Он был прирожденным лидером. Даже в детстве одноклассники охотно подчинялись ему. Тиа, наоборот, жила тихо и печально. Ее отец часто бил ее. А когда она подросла, то стала красивой, и отец к тому же положил на нее глаз. Так что Тиа росла совсем непохожей на Зубейра – маленькой и молчаливой.

Они были знакомы, потому что жили на одной улице. С того дня, как они друг друга увидели, их потянуло друг к другу. Это не было любовью с первого взгляда. Я вообще не назвала бы это любовью. Просто тягой. Зубейр делился с Тиа едой, если они вместе шли домой из школы. Она вязала ему майки и плела кольца из цветных пальмовых волокон. Иногда они сидели и вместе читали. Зубейр бывал тихим и смирным, только когда он был с Тиа.

Когда им было по шестнадцать, стало известно, что градоначальник Города Солнца очень болен. Мать Зубейра поняла – будет беда. Люди обожают сплетни и домыслы, когда дело касается смены власти. Слухи о том, что Зубейр, возможно, бастард градоначальника, вскоре достигли ушей больного. Если бы только Зубейр поменьше высовывался и держался в тени, он мог бы мирно вернуться в Город Солнца после смерти отца. И тогда он спокойно занял бы трон.

Солдаты появились раньше, чем мать Зубейра успела предупредить его. Они нашли его сидящим под деревом вместе с Тиа. Эти солдаты были трусами. Они спрятались за много ярдов от них, и один поднял ружье. Тиа что-то почувствовала. И ровно в тот момент она подняла голову и увидела людей за деревьями. И сразу все поняла. «Только не его, – подумала она. – Он особенный. Он изменит жизнь всех людей к лучшему».

– Ложись! – крикнула она, бросившись на него.

Конечно же, в нее попали, а в Зубейра нет. Следующие пять пуль прикончили Тиа, а Зубейр прикрывался ее телом. Потом он спихнул ее с себя и побежал так же быстро, как семнадцать лет назад бежала его длинноногая мать. Когда он бежал, его не могли догнать даже пули.

Конец истории ты знаешь. Он спасся и стал величайшим правителем Города Солнца. Он не построил ни гробницы, ни храма, ни даже шалаша в память о Тиа. В Великой книге ее имя больше нигде не упоминается. Он ни разу не задумался о ней и даже не спрашивал, где ее похоронили. Тиа была девственницей. Она была красива. Она была бедна. И она была девочкой. Ее долгом было пожертвовать жизнью ради него.

Я никогда не любила эту историю. А после смерти Бинты я ее возненавидела.

После смерти Бинты Луйю две недели не подходила к палатке Фанази. А затем однажды ночью я услышала, что они снова вместе.

– Мвита, – сказала я как можно тише и повернула к нему голову. – Мвита, проснись.

– Ммм? – сказал он с закрытыми глазами.

– Слышишь?

Он прислушался, затем кивнул.

– Ты знаешь, кто это?

Он кивнул.

– И давно ты это знаешь?

– Какая разница?

Я вздохнула.

– Он мужчина, Онье.

– И что? А как же Дити?

– А что с ней? Я не вижу, чтобы она к нему прокрадывалась.

– Все не так просто. Нам достаточно горя.

– Горе только начинается, – сказала Мвита, становясь серьезным. – Пусть Луйю с Фанази радуются, пока могут.

Он взял мою косу в руку.

– Значит, если мы с тобой поссоримся, то ты…

– У нас все иначе.

Мы послушали еще немного, и затем я услышала кое-что еще. И выругалась. Мы с Мвитой вскочили на ноги. Выползли из палатки как раз в тот момент, когда все случилось. Дити пробиралась к палатке Фанази, запахнув свою красную рапу и сжимая узел на боку. Она шла быстро. Слишком быстро – ни я, ни Мвита не успели перехватить ее и хотя бы не дать увидеть Луйю во всем великолепии – потную, голую, сидящую верхом на потном и голом Фанази. Он вцепился в Луйю и сосал ее грудь.

Увидев Дити за спиной Луйю, Фанази от потрясения сжал зубы, укусив Луйю за сосок. Она заорала, и Фанази тут же выпустил сосок, в ужасе и оттого, что сделал ей больно, и оттого, что все это видит Дити. Лицо Дити исказилось так, как никогда раньше. Она схватилась за него, вонзила ногти в щеки и испустила страшный вопль. Верблюды мгновенно вскочили – я не видела, чтобы верблюды так быстро поднимались, – и умчались прочь.

– Как… что ж ты делаешь! Бинта умерла! Я умерла… Мы все умрем, а вы вот чем занимаетесь?! – кричала Дити.

Она упала на колени с рыданиями. Фанази заботливо передал Луйю рапу, чтобы та прикрылась, и быстро дотронулся до ее груди, проверяя, сильно ли он ее повредил. Сам тоже завернулся в рапу и, опасливо глядя на Дити, выбрался из палатки. Луйю быстро последовала за ним. Я смерила ее злобным взглядом. Помогла Дити встать и увела ее подальше от всех.

– Давно? – спросила она через некоторое время.

– Несколько недель. Еще до… Папа Ши.

– А почему ты мне не сказала? – Дити села в песок и снова зарыдала.

– Это жизнь. Она не всегда идет так, как задумано.

– Фу! Ты видела их? А запах чувствовала? – она встала. – Пойдем обратно.

– Подожди немного. Успокойся.

– Я не хочу успокаиваться. Они, по-твоему, были спокойными? – она метнула в меня гневный взгляд.

Прочитав в ее глазах то, о чем она думает, я подняла палец.

– Придержи язык, – сказала я твердо. – Не торопись обвинять, ага?

Когда становилось невыносимо, она всегда обвиняла меня. В моих висках стучала боль. Я поднялась на ноги. Прямо перед Дити, не переживая о том, что она может увидеть, превратилась в грифа. Выпрыгнула из одежды, посмотрела потрясенной Дити в лицо, крикнула на нее по-птичьи и улетела. С запада налетел ветер. Я с восторгом помчалась, подхваченная им. Ветер был так силен, что я подумала – не приближается ли песчаная буря.

Я миновала сову. Она стремглав летела на юго-запад, борясь с ветром, и почти не взглянула на меня. Внизу я заметила верблюдов. Думала снизиться и приветствовать их, но они, похоже, о чем-то спорили между собой. Я летела три часа. Так и не узнала, кто что сказал, когда Дити вернулась к остальным. Мне было все равно. Я приземлилась там, где оставила одежду – к счастью, Дити не забрала ее. Ее сдуло на несколько ярдов. Вернувшись в лагерь, я заметила, что из верблюдов осталась только Сэнди.

– Где остальные? – спросила я ее.

Она лишь посмотрела на меня. Все сидели вокруг каменного костра, кроме Мвиты – он стоял с озабоченным видом. У Дити были красные глаза и стеклянный взгляд. Луйю выглядела самодовольной. Фанази сидел рядом с ней, прижимая к скуле мокрую тряпку. Я нахмурилась.