Сердце зимы - Хелена Хейл

тебе, что ты «кинула меня», если так можно выразиться в нашей ситуации.

А мне все равно. Я скучаю по тебе. Попытки «забыть» успехом не увенчались. Я жду тебя, и, похоже, всегда буду готов принять. Не хочу тебя обижать, но ты, как паразит, плотно засела в моем организме, и тебя уже не вывести. Ха-ха-ха.

Заканчиваю письмо, Агатка! Даже если ты не ответишь, для меня это отличный способ выговориться.

Однажды мы снова будем вместе, я знаю.

Твой Красильников».

Эпилог

Агата

Я бы сделал все это снова,

Если бы у меня был шанс

Не чувствовать боли,

Как под новокаином…

Lil Wayne feat. Kevin Rudolf – «Novacane»

15 января, пять лет спустя, Париж

Странным решением было ехать в Париж зимой, но плюсы все-таки были – туристов меньше, чем в теплое время года. Пять градусов тепла, мы в шерстяных пальто, шапках и теплых ботинках – идеально. За эти пять лет Даня показал мне несколько городов и стран, и каждый раз перед новым путешествием я трепетала, как в первый.

Нам повезло, и в Париже все еще лежал снег, хотя и тонким слоем, но все же создавал зимний уют. Красные ленточки, рождественские венки, омелы, под которыми Даня не уставал целовать меня. Европа была мне непривычна, и все строения, все менталитетные фишки я каждый раз встречала с изумлением. Но кое-что дарило мне чувство дома в эту поездку.

Начнем с того, что я смогла полюбить Новый год. Встречая его в кругу семьи Дани, окруженная их любовью, их теплом, какой-то невероятной добротой, я оттаяла и теперь ждала этот семейный праздник с нетерпением, зная, что буду не одна, что с детским восторгом буду бегать по магазинам, чтобы порадовать новоприобретенных близких и любимую Бозину!

Эти новогодние каникулы не стали исключением, как и мой день рождения. Это как заново влюбиться в жизнь, как в первый раз лепить снежки, ловить ртом снежинки, ждать куранты, чтобы поскорее заглянуть под елку. Здесь, в Париже, все еще витал дух Рождества и Нового года, и мы не стеснялись швырять друг в друга снежки прямо у «ног» Эйфелевой башни. Хотя снежки на пятьдесят процентов и состояли из грязи, и снег был не липким. Мы не стеснялись фотографироваться у каждой украшенной ели или интересной витрины.

Ох, зима. Кто-то тебя любит, кто-то ненавидит. Для кого-то ты символизируешь холод, безнадегу, серость, скуку. Но для меня ты каждый год – новая жизнь, испытание, миллиард эмоций, тысяча занятий, освежающий мороз, красивые узоры, сверкающие сугробы, тела, дарящие друг другу тепло под одеялом в холодной квартире. Ты – новый лист, белый, колкий. А я – твое сердце.

Я, девчонка из деревни, которая девятнадцать лет не видела ничего, кроме коровьих лепешек, закруток да работяг в поле, не нашла своего «миллионера», который изменил бы мою жизнь. Но нашла любовь, которая изменила меня. Полностью перевернула мой взгляд на мир, на чувства и все составляющие жизни.

После нескольких месяцев реабилитации мы с Даней постепенно начали осуществлять наши некогда задуманные планы. У нас появился очаровательный мопс по имени Олли (в честь моих оладий), я поступила в Тимирязевскую академию изучать сельское хозяйство на профессиональном уровне, развила свое дело по эпоксидной смоле настолько, что получила пару заказов от сети ресторанов и сделала для них гигантские дизайнерские перегородки из смолы с сухоцветами. В общем, Даня был прав, ничто не помешало нам воплотить мечты в жизнь, пусть и не все.

Даня, наверное, уже устал меня фотографировать, зато совместные фото делал с удовольствием. Мы приехали во Францию вчера утром, чтобы отметить мой день рождения на фоне Эйфелевой башни, очень уж мне хотелось «поставить галочку» и увидеть ее воочию. Тем более башня напоминала мне о том, что я смогла пережить ножевое ранение – я все еще помнила, как утопала в грезах, истекая кровью.

Месяц назад я узнала, что Виталика амнистировали. Как я об этом узнала? Все просто – он позвонил мне.

– Алло?

В ответ лишь дыхание.

– Я вас слушаю!

– Агата…

От его голоса меня сначала парализовало, но я напомнила себе, что нахожусь дома, в безопасности.

– Виталя.

– У тебя все хорошо?

– Да. Я жива, если ты об этом.

Всхлип.

– Прости меня!

– Я постараюсь, – ответила я, хотя дрожала всем нутром.

– Меня выпустили. Мы сможем увидеться?

– Нет, Виталь, не сможем.

Снова всхлип.

– Я рад, что ты… в порядке.

– Спасибо.

Странный вышел диалог, и каждая фраза, как шаг в игре «Сапер», быстрая и рискованная.

– Мне стоит тебя бояться?

– Нет, Агат. Клянусь, я больше не трону тебя.

– Хорошо. Тогда… пока?

– Пока. Рад был услышать…

Я уже положила трубку.

Даня, конечно, все узнал. Вошел в комнату как раз, когда мы прощались. Ору было! Откуда же мне было знать, что звонит именно Виталик и что его так скоро выпустят?! Еще через неделю Виталика задержали за хранение и сбыт запрещенных веществ. Я подозревала, что кое-кто приложил к этому руку, но тему развивать не стала. Он боялся за меня, я знала и не осуждала, но все же в глубине души не могла не жалеть Виталика.

Даня держал меня за руку, пока мы преодолевали расстояние от метро до ресторана.

– Подойдем к башне сначала, ладно? Хочу посмотреть на нее поближе, – предложил он.

– Конечно! – как от такого отказаться, в голове уже выстроились в ряд варианты поз для фотографий, которые я сразу отправлю Бозиной. Они с Кириллом сейчас путешествовали по Карелии.

Мы подошли к газону и тропинкам, ведущим к башне.

– Ущипни меня, – попросила я, – я точно вышла из комы?

Даня притянул меня за талию и накрыл своими губами мои, а потом как прикусил нижнюю!

– Эй!

– Чтобы не говорила глупостей. Ты настоящая, я настоящий, башня тоже настоящая. Хотя, кажется, я теперь тоже в этом сомневаюсь.

Мы просто уставились на мерцающие огни и простояли так минут пять в тишине, фиксируя увиденное в памяти. Я была так заворожена, что не заметила, как Даня исчез. Точнее, обернувшись, я не увидела его рядом.

– Агата, – обратился он снизу.

Увидев, как он стоит на одном колене и держит в руках темно-синюю бархатную коробочку, я схватилась за грудь.

– Дань…

– С днем рождения, моя девочка. Ты знаешь, часто я несу чушь, потому что не умею преобразовывать чувства в слова, поэтому просто спрошу – ты будешь моей?

– Я уже твоя, Красильников! С