Офицеры власти. Парижский Парламент в первой трети XV века - Сусанна Карленовна Цатурова

это не юридический или политический трактат, каких было написано немало в то время, в том числе и королевскими чиновниками, где излагаются представления о короне и власти, о ее служителях и обществе. Но благодаря протоколам мы имеем возможность узнать, как реализовывались на практике подобные представления, что не менее важно.

Из записей секретарей, их комментариев и замечаний мы узнаем о жизни Парламента, о взглядах его чиновников — из их поступков и слов. Однако это официальные записи, а не личные дневники, поэтому секретари сообщают лишь то, что имеет отношение к работе учреждения или то, что они считают нужным и возможным записать. Мы не можем узнать из протоколов о личных взглядах секретарей или других чиновников, об их жизни и представлениях вне Парламента.

И все же этот важнейший в истории Парламента период нашел отражение в протоколах в том смысле, что в них с небывалой прежде полнотой запечатлена самоидентификация парламентской корпорации.

Еще одно обстоятельство наложило отпечаток на записи секретарей: столь разнообразная и обширная деятельность отнимала все силы и все время чиновника, как бы лишая иных интересов, кроме парламентских. Поэтому протоколы можно рассматривать как отражение «личной жизни» секретаря, как его исповедь, обращение к современникам и потомкам с увещеваниями, размышлениями, наблюдениями.

Таким образом, записи гражданских секретарей были не только хроникой жизнедеятельности Парижского Парламента, они содержат хронику важнейших событий Франции первой трети XV в. Причем ценность этой хроники в том, что она велась парламентским чиновником и в определенной мере отразила точку зрения института на события в стране, да и сам отбор таковых свидетельствует о парламентской интерпретации политической жизни страны.

В силу характера издания «Дневников» гражданских секретарей в книге используется следующая система ссылок на источник: в тексте ссылки даются на день, месяц и год (по новому стилю) того заседания, о котором идет речь; для всех остальных источников используется традиционный способ отсылок, равно как и для фрагментов «Дневников», цитируемых дословно[18].

§ 6. Игра в термины

Всякое научное изыскание имеет дело со специальными терминами, поэтому изначальная договоренность о них облегчит взаимопонимание автора и читателя, применительно к Парламенту в книге употребляется термин «институт власти» (учитывая оформленность структуры и компетенции этого органа власти) и термин «учреждение», подразумевающий его специализацию и конкретное назначение в государстве.

Для обозначения парламентского чиновничества используется несколько терминов: «персонал» — охватывает конкретный состав Парламента на данный момент; «аппарат» — обозначает целевое распределение функций и должностей в строгой системе; «корпорация» и «среда» — два взаимосвязанных термина, чрезвычайно важных для истории парламентского чиновничества.

Понятие «парламентская корпорация» правомерно употреблять с середины XIV в., с ордонансов 1342–1345 гг., когда были отменены ежегодные наборы нового состава и чиновники Парламента получили статус корпорации. Тем самым верховная власть признала, что для вступления в Парламент необходимо обладать строго определенным набором качеств профессионального порядка, прежде всего образованием и опытом работы. В корпорацию Парижского Парламента входили собственно судьи — президенты и советники трех палат, а также генеральный прокурор короля и два адвоката короля, три секретаря — гражданский, уголовный и по представлениям, четыре нотариуса и двенадцать судебных исполнителей[19].

Оформление парламентских чиновников в корпорацию отразило не только сущностную черту средневекового общества, где корпоративность была главной формой социальной организации, но и присущие чиновничеству независимо от вида правления и эпохи общие черты, а среди них непременно корпоративность и корпоративный дух, т. е. определенную замкнутость, внутренние связи, некую «круговую оборону» против остальных, секретность обсуждений, совместное пользование благами, ревностное отношение к внешним знакам уважения.

Однако деятельность Парламента обеспечивалась более широким кругом чиновников и практиков суда, составлявших парламентскую среду, в их числе прокуроры, адвокаты и их помощники. Парламентская среда была основой корпорации, источником пополнения кадров, несла на себе печать этики и культуры института. В заключение несколько слов о термине, вынесенном в заглавие книги. Русское слово «чиновник» имеет общеславянские корни и образовано от употребляемого во всех славянских языках слова «чинъ», т. е. порядок, правило, степень, чин, должность, собрание[20]. Таким образом, чиновник — тот, кто имеет чин или должность. Во французском языке также употребляется аналогичное слово, восходящее к общеевропейской языковой основе — латыни. От латинского слова officium — должность, служба — во французском языке тот, кто действовал от имени короля и осуществлял часть его функций, именовался officier. Помня о принадлежности этого слова, введенного в русский язык Петром I (1701)[21], к армии, все же представляю правомерным вынести в заглавие такой перевод слова officier применительно к чиновникам Парламента. И дело не только в том, что это французская история и специальные термины должны быть максимально приближены к оригиналу, разумеется, без явного ущерба для русского языка, и не только в том, что и русское слово «чин» было также употребительно в прошлом в отношении званий военных. Само слово «офицер» выражает сущностную черту этого социального слоя, отношение к своему делу как к службе почти военной по дисциплине, строгости внутреннего уклада, следованию клятве и субординации.

«Офицеры власти» — это название, на мой взгляд, наиболее точно передает тот образ профессиональных служителей короля, который создавали и отстаивали в обществе чиновники Парижского Парламента.

§ 7. Парижский Парламент к началу XV в достижения и трудности

Парижский Парламент, как и все институты высшего государственного управления централизованной монархии, был генетически связан с прежними сеньориальными структурами королевской власти, и прежде всего с Королевской курией. Именно из этого, когда-то единого органа управления королевством вышли три основных института центрального аппарата: законодательный (Королевский совет), судебный (Парламент) и финансовый (Палата счетов).

Поэтому всю историю Парижского Парламента в XIII–XV вв. можно представить в виде пути от сеньориальной курии к государственному институту. Сложность этого пути, многообразие его дорог не поддаются краткому изложению, а наличие в отечественной литературе фундаментального труда Н.А. Хачатурян о политическом строе французской сословной монархии, где показано положение Парижского Парламента в структуре государственности, освобождает от необходимости подобного экскурса[22].

Датой рождения Парижского Парламента, его отделения от Королевской курии и начала самостоятельного развития принято считать серию ордонансов конца XIII в.[23] К началу XV в. Парламент был уже вполне сложившимся институтом с определившейся структурой, отлаженным механизмом работы, фиксированным персоналом и широкой компетенцией.

Парламент состоял из трех палат: Верховной, называемой, как правило, собственно Парламентом, которая выносила решения и приговоры, а для наиболее важных дел собирала чиновников всех трех палат; Следственной палаты, ведущей расследования дел и дающей по ним предварительное заключение; Палаты прошений, принимающей жалобы и апелляции от всех