Иллюзия закона. Истории про то, как незнание своих прав делает нас уязвимыми - Тайный адвокат

дискуссии, он мог бы вместо этого сообщить своим коллегам по парламенту, что в 2016 году расходы Англии и Уэльса на всю систему правосудия (включая тюрьмы и общественные работы) (46) составили 1,6 процента от общих государственных расходов, что намного ниже медианного значения. В 2018 году ситуация повторилась (47).

Если необработанные статистические данные и говорят нам о чем-то, так это о том, что мы никогда не тратили на наши суды, юридическую помощь и судебное преследование, вместе взятые, больше, чем в среднем по Европе, а после начала сокращений стали тратить намного меньше медианного уровня. То, что правительство продолжает выделять цифры по юридической помощи как доказательство чрезмерной «щедрости», является попросту наглым обманом.

Истории, которые нам рассказывают

Каждая хорошая история ужасов про юридическую помощь начинается с впечатляющей суммы. Возьмем, к примеру, Телфордскую банду педофилов, которой, как сообщает Mirror, «выделили почти 2,5 миллиона фунтов стерлингов на юридическую помощь» для проведения уголовных процессов (48). В несколько более скромных, но все же значительных масштабах убийцы бристольского подростка Бекки Уоттс «получили 400 тысяч фунтов на юридическую помощь», сообщает BBC (49). The Guardian не удержалась и сообщила своим читателям, что «убийцы Ли Ригби получили более 200 тысяч фунтов стерлингов в качестве юридической помощи» (50).

Крис Грейлинг заявил Daily Mail в 2014 году, что «гонорары по одному судебному процессу могут доходить до 10 миллионов фунтов стерлингов». В той же статье приводится информация о том, что одна адвокатская контора получила за год 15 миллионов фунтов стерлингов за оказание юридической помощи по гражданским делам, а другая – 8,27 миллиона фунтов за юридическую помощь по уголовным делам (51). Барристеры по уголовным делам зарабатывают в среднем 84 тысячи фунтов стерлингов в год, сообщило Министерство юстиции в 2014 году (52). Если сопоставить эти данные с израсходованными 2,2 миллиарда фунтов в 2010 году, то желаемое впечатление становится очевидным.

В этой части дискурса используется множество уловок. Во-первых, часто встречается откровенная ложь.

ОБЫЧНАЯ УЛОВКА, КОГДА ЧЕЛОВЕК ПРИЗНАЕТСЯ ИМЕЮЩИМ ПРАВО НА ПОЛУЧЕНИЕ ЮРИДИЧЕСКОЙ ПОМОЩИ ПО РАЗНЫМ ДЕЛАМ, ЗАКЛЮЧАЕТСЯ В ТОМ, ЧТОБЫ СУММИРОВАТЬ ВСЕ ВЫПЛАТЫ И ПРИПИСАТЬ ИХ САМОМУ НЕПРИВЛЕКАТЕЛЬНОМУ ИЗ ВСЕХ ДЕЛ.

Так, в 2017 году газета The Telegraph сообщила, что «человек, которого называют «образцовым террористом Аль-Каиды», получил 250 тысяч фунтов стерлингов в качестве юридической помощи для борьбы с депортацией» (53). Но это была ложь. Тех, кто дочитал статью до конца, ждал скромный комментарий о том, что бо́льшая часть из них – 210 000 фунтов – были потрачены на юридическую помощь по его уголовному делу. Борьба против депортации была оплачена частью из «почти 40 тысяч фунтов», которые были предоставлены на «другие дела, включая иск против депортации». Не подумайте, 40 тысяч фунтов – это все еще большая сумма денег. Только вот она составляет менее одной шестой части суммы, заявленной в начале статьи.

Заголовок The Sun в 2019 году – «Банда педофилов из Рочдейла получила миллион фунтов стерлингов в качестве юридической помощи для борьбы с депортацией» – был, по словам репортера, основан на информации, полученной в результате запроса на основании Закона о свободе информации (54). Впоследствии мной была получена та же информация из Министерства юстиции. Вот только по состоянию на март 2019 года общая сумма расходов на юридическую помощь в связи с депортацией равнялась нулю. История The Sun была абсолютной ложью; они просто взяли общую сумму, потраченную на затяжные судебные разбирательства по делам «банды», и сделали вид, что она была связана с иммиграционными процедурами.

Вторая уловка заключается в использовании (в некоторых случаях вполне заслуженно) карикатурного образа богатого, сытого юриста в полосатом костюме, специализирующегося на коммерческом праве, который смешивается с его тощим бедным «родственником» в области финансируемых государством юридических услуг. В среднем юристы действительно живут весьма припеваючи. Если вы когда-либо платили частным образом солиситору или барристеру – скажем, за составление коммерческих документов или бракоразводный процесс, – вам будет трудно поверить в заявления о нищете, которые вы можете услышать от юристов, оказывающих субсидируемую государством юридическую помощь. Между тем различие между частным и государственным является абсолютно критическим. Это сродни разнице зарплат футболистов Премьер-лиги и их коллег из Второй лиги.

Солиситоры и барристеры по коммерческому праву, работающие в лондонском Сити над многомиллионными судебными процессами крупных компаний, могут назначать почасовую ставку, которая обычно колеблется от сотен до тысяч фунтов. И хотя, как я слышал от коллег, практиковавших в 1980-х годах, возможно, в ушедшие годы в юридической помощи присутствовали отголоски подобного подхода, в XXI веке как в уголовном, так и в гражданском праве все совершенно иначе. Начнем с того, что гонорары, которые барристеры, занимающиеся юридической помощью, как нас пытаются убедить, берут из воздуха, выписывая по завершении судебного разбирательства налогоплательщикам шестизначный счет, на самом деле устанавливаются Агентством юридической помощи, причем по ставкам, которые вы можете найти на удивление низкими. Работа по многим делам, особенно в сфере уголовного права, теперь оплачивается солиситорам и/или барристерам по фиксированной ставке, а это означает, что вне зависимости от того, сколько на самом деле у вас уйдет времени на подготовку дела, гонорар будет один и тот же. Для тех видов дел, в которых применяется почасовая оплата, она оказывается гораздо более щедрой, чем фиксированный гонорар (который может привести к почасовой оплате ниже минимальной заработной платы), однако почасовая оплата все еще колеблется вокруг отметки 50–70 фунтов стерлингов в гражданском судопроизводстве (55) и 39 фунтов в уголовном судопроизводстве (56). Хотя такая ставка и может показаться привлекательной, важно понимать, что это валовой доход, а не прибыль. Солиситорским фирмам нужно еще покрывать все накладные расходы – выплачивать зарплату основному и вспомогательному персоналу, оплачивать аренду офиса, коммунальные услуги, профессиональную страховку, IT-оборудование, профессиональную подписку, обучение и все сопутствующие расходы, не говоря уже, разумеется, о налогах. Для барристеров, большинство из которых являются самозанятыми, ситуация схожая. Из моего валового дохода оплачиваются расходы на содержание адвокатской конторы (например, зарплата моих секретарей и вспомогательного персонала), аренда конторы, проезд, страховка, сертификат практикующего адвоката (я плачу несколько сотен фунтов в год за привилегию выполнять свою работу), юридические учебники, текущее обучение, парик, мантию, подписку, а также налоги.

ЧТОБЫ ВЫ ПОНИМАЛИ, МНЕ В РУКИ ПОПАДАЕТ ЧУТЬ МЕНЕЕ 38 ПРОЦЕНТОВ ОТ МОЕГО ВАЛОВОГО ДОХОДА.

Утверждение Министерства юстиции о том, что барристеры по уголовным делам «зарабатывают в среднем 84 тысячи фунтов стерлингов в год», было ложным, и Статистическое управление Великобритании надавало по рукам