Ленин. Человек, который изменил всё - Вячеслав Никонов

Большой скандал затеял Троцкий, который в по-прежнему издававшейся венской «Правде» обвинил большевиков в беспардонном присвоении названия его газеты и стал заваливать «Правду» петербургскую возмущенными письмами с требованием сменить название. При этом он клеймил «ленинский кружок, воплощение фракционный реакции и раскольнического своеволия… интересы которого противоречат потребностям развития партии (и который) только смутой и хаосом может жить и питаться»624. Редакция в своих отношениях с Троцким руководствовалась прямым указанием Ленина: «Гнусная кампания Троцкого против “Правды” есть сплошная ложь и кляуза». А письма Троцкого в редакцию «Правды» они сберегли – в 1920-е годы те сильно пригодятся.

Внутрипартийная драка шла непримиримая, причем теперь уже на уровне легальных СМИ и в самой России, и за рубежом. Горький, которому слали свои издания и те и другие, был в сильном недоумении, чего не скрывал от Ленина. Тот был резок: «…Нехорошую Вы манеру взяли, обывательскую, буржуазную – отмахиваться: “все вы склокисты”… О “склоке” у с.-д. любят кричать буржуа, либералы, эсеры, которые к “больным вопросам” относятся несерьезно, плетутся за другими, дипломатничают, пробавляются эклектизмом. Разница социал-демократов от всех них та, что у с.-д. склокой облечена борьба групп с глубокими и ясными идейными корнями, а у них склока внешне приглажена, внутренне пуста, мелочна, мизерна»625.

Окрестности Кракова «стали настоящей ставкой нашей армии. Сюда постоянно съезжались полководцы отдельных наших частей»626. Было это несложно. Багоцкий «научил нас, как пользоваться полупасками (так назывались проходные свидетельства, по которым ездили жители приграничной полосы и с русской, и с галицийской стороны). Полупаски стоили гроши, а самое главное – они до чрезвычайности облегчали переезд через границу нашей нелегальной публике… Очень быстро налажен был и нелегальный переход через границу. С русской стороны были налажены явки через т. Крыленко, который жил в это время недалеко от границы – в Люблине. Таким путем можно было переправлять и нелегальную литературу»627.

Одним из посетителей был Николай Иванович Бухарин. Сын московского учителя, он рано занялся революционной деятельностью, вступил в РСДРП в 1906 году, не закончил экономическое отделение в Московском университете, арестовывался, ссылался, бежал из ссылки. С 1911 года он находился за границей, жил в Ганновере, Вене, Лозанне, Стокгольме, Копенгагене. Невысокого роста, подвижный, рыжеволосый, с редкой бородкой на мальчишеском лице и серо-голубыми глазами под высоким лбом, почти всегда в высоких русских сапогах и кепке. «Он имел внешность скорее святого, чем бунтаря и мыслителя»628, – замечала знакомая эмигрантка. Ленин его ценил. «К числу многочисленных ценнейших качеств тов. Бухарина, – считал он, – принадлежит его теоретическая способность и интерес к тому, чтобы доискиваться теоретических корней во всяком вопросе»629. Тогда же Бухарин искал Ленина. «На маленькой грязной улице Кракова нужно было найти квартиру Ульяновых. Иду, шарю глазами по окнам. И вдруг вижу купол огромного черепа, необыкновенную голову. Ну, конечно, это Старик!»630.

Меж тем приближались выборы в Четвертую Думу, и основное внимание Ленина переключилось на выборы депутатов по рабочей курии. Для организации этой деятельности был восстановлен Петербургский комитет (ПК) большевиков, который, по свидетельству спецслужб, «широко развил выборную кампанию»631. Ленин писал 2 августа в редакцию ЦО: «Избирательная кампания в Питере начата успешно – гегемония завоевана “Звездой” и “Правдой” – надо не выпускать ее из рук и довести дело до конца»632. «Правда» к началу избирательной кампании выходит 40-тысячным тиражом. Троцкий писал: «Ленин был едва ли не единственным марксистом, который великолепно изучил все силки и петли столыпинского избирательного закона. Политически вдохновляя избирательную кампанию, он и технически руководил ею изо дня в день. На помощь Петербургу он посылал из-за границы статьи, инструкции и тщательно подготовленных эмиссаров…»633.

В Петербурге выборы уполномоченных по рабочей курии были назначены на 16 сентября. 12 сентября в Питер прибыл в очередной раз бежавший из ссылки Сталин. Успел написать предвыборный «Наказ Петербургских рабочих». 14 сентября была арестована Инесса.

Ленина больше волнуют выборы. В начале октября он сообщал Горькому: «Мы теперь сидим по уши в выборах… От исхода выборов зависит очень многое для строительства партии». Выборы по рабочей курии в столице и в других крупных промышленных центрах социал-демократы выиграли. В ноябре Ленин отправил в Международное социалистическое бюро свой анализ прошедшей кампании: «В результате мы имеем еще более “черную”, еще более правую Думу, но побежденными на сегодняшний день оказываются октябристы»634. Это он писал о Думе, которая в большинстве своем перейдет в оппозицию Николаю II и примет деятельное участие в его свержении. Социал-демократов насчитывалось 13, трудовиков, среди которых восходила звезда Керенского, – 11 из 442 избиравшихся депутатов.

Ленина волнует не столько мощь социал-демократической фракции (или отсутствие такой мощи), а исключительно преобладание в ней его сторонников. Не вышло: во фракции оказалось семь меньшевиков и шесть большевиков. Ленин утешал себя тем, что если меньшевиков опять представляли выходцы в основном из Закавказья и Северного Кавказа, то ленинцев – рабочие из столиц и ряда крупных промышленных центров. Однако его категорически не устраивало, что депутаты социал-демократы готовы были работать как единая фракция. Шли также переговоры о слиянии «Правды» и меньшевистского «Луча» в «нефракционную рабочую газету». В результате мнением Ленина пренебрегли: «сама “шестерка” ставит единство с объявленными “вне партии” ликвидаторами выше собственной политической независимости»635.

Было заявлено о вхождении всех семи депутатов-меньшевиков в состав сотрудников «Правды», а большевиков Бадаева, Петровского, Самойлова и Шагова – в редакцию «Луча». 7 (20) декабря на заседании Государственной думы была оглашена совместная программная декларация социал-демократической фракции. Ленин назвал оглашение декларации «публичным позорищем», обвинил меньшевиков в «жульничестве» и заверил Сталина и других членов ЦК, что «ни во что общее мы не войдем».

Ленин хочет лично работать с каждым из депутатов. 16 декабря он наставлял Сталина: «Устройте при себе свидание всех шести, не дав им разбежаться». И настаивал на их коллективном визите к нему на дом – в Краков. «Крайне важно одновременное участие всех, ибо иначе будут опять не решения, не организованность, а только обещания, только разговоры». Депутаты и партактив потянулись в Краков. 26 декабря (8 января) Ленин сообщал Каменеву: «Публика здесь уже почти вся… Первое впечатление (sous toutes reserves [4]) – самое благоприятное. Нет ни тени “ужимок”. Начинаем сегодня совещание и надеемся на большие успехи… Пришло приглашение на объединительную конференцию: ЦК + ОК + Плеханов + думская фракция + P.S.D [5]. Пошлем к черту».