Крещение огнем - Анджей Сапковский

Геральт вздохнул, беззвучно выругался и уже собирался былоснова погрузиться в мысли о Йеннифэр, когда медальон на его шее сильно дрогнул,а в ноздри ударил запах полыни, базилика, кореандра, шалфея, аниса и дьяволзнает чего еще.

– Регис? – недоверчиво шепнул он, напрасно пытаясьоторвать голову от стружек.

– Регис, – прошептал Лютик, зашуршав опилками. – Толькоодин он так смердит. Где ты? Я тебя не вижу...

– Тише.

Медальон перестал дрожать. Геральт услышал облегченный вздохпоэта и тут же скрип лезвия, перепиливающего веревку. Через минуту Лютик ужестонал от боли, вызванной восстанавливающимся кровообращением, но при этомсдерживал стоны, засунув в рот кулак.

– Геральт. – Размытая колеблющаяся тень цирюльникавозникла перед ним. – Через лагерные посты пойдете сами. Направляйтесь навосток, на самую яркую звезду Семи Коз. Прямо к Ине. Там вас ожидает Мильва слошадьми.

– Помоги мне встать.

Освобожденный Регисом ведьмак постоял сначала на одной, потомна другой ноге, кусая кулак. Кровообращение Лютика уже пришло в норму. Черезминуту ведьмак тоже был в порядке.

– Как нам выйти? – вдруг спросил поэт. – Стражники удверей храпят, но могут...

– Не могут, – шепотом прервал Регис. – Будьтеосторожны. Полная луна, на майдане светло от костров. Несмотря на ночную пору,в лагере движение, но это даже к лучшему. Дозорным надоело окрикивать всехподряд. Ну – успеха! Выходите.

– А ты?

– Обо мне не беспокойтесь. Не ждите меня и неоглядывайтесь.

– Но...

– Лютик, – прошипел ведьмак. – О нем не беспокойся.Слышал?

– Выходите, – повторил Регис. – Успеха. До встречи,Геральт.

Ведьмак обернулся.

– Благодарю тебя за спасение, – сказал он. – Но лучше бнам никогда не встречаться. Ты меня понимаешь?

– Полностью. Не теряйте времени. Охранники спали вживописных позах, похрапывая и посапывая. Ни один не дрогнул, когда Геральт сЛютиком проскальзывали в приотворенную дверь. Ни один не пошевелился, когдаведьмак бесцеремонно стаскивал с двоих толстые домотканые плащи.

– Это не обычный сон, – шепнул Лютик.

– Конечно, – шепнул Геральт, незаметный в темноте устены сарая.

– Понимаю, – вздохнул поэт. – Регис – чародей?

– Нет. Не чародей.

– Он вытащил из огня подкову. Усыпил стражников...

– Перестань болтать и сосредоточься. Мы еще не насвободе. Завернись в плащ и идем через майдан. Если кто-нибудь остановит,прикинемся солдатами.

– Хорошо. В случае чего скажу...

– Мы прикинемся глупыми солдатами! Пошли. Они пересеклиплощадь, держась подальше от солдат, собравшихся вокруг горящих мазниц ибивуачных костров. По майдану во всех направлениях сновали люди, двое лишних небросались в глаза. Они не вызывали подозрений, никто их не окликал и незадерживал. Быстро и без помех вышли за поломанную изгородь.

Все шло гладко, даже чересчур гладко. Геральт почувствовалбеспокойство, поскольку инстинктивно ощущал опасность. И это ощущение, вместотого чтобы уменьшаться, усиливалось по мере удаления от центра лагеря. Онповторял себе, что тут нет ничего странного – в центре шумного даже ночьюсборища они не обращали на себя внимания, в крайнем случае могла начатьсясуета, если кто-то обнаружит усыпленных у дверей дровяного сарая охранников.Теперь же они приближались к внешнему кольцу охраны, где посты, естественно,должны были быть бдительнее. То, что они шли со стороны лагеря, не могло импомочь, совеем наоборот! Ведьмак помнил о ширящемся в корпусе Виссегердадезертирстве и был уверен, что часовые получили приказ тщательно следить завсеми, кто намеревался покинуть лагерь.

Луна давала достаточно света, чтобы Лютик мог идти не наощупь. Ведьмак же при таком освещении видел не хуже, чем днем, и это помогло имобойти два пикета и переждать в кустах, пока проедет конный патруль. Впереди,почти сразу за постами, лежал темный ольховник. Все шло гладко. Даже чересчургладко.

Погубило их незнание воинских порядков.

Низкая и мрачная ольховая роща манила, обещала укрытие. Носколько существует мир, бывалые вояки, когда им доводится выходить на охрану,устраивались в кустах, откуда бодрствующие могли наблюдать и за возможнымнеприятелем, и за собственными, чересчур ретивыми офицерами, которым вдругприспичило бы явиться с неожиданной проверкой.

Едва Геральт и Лютик подошли к рощице, как перед нимивыросли люди. И острия копий.

– Пароль!

– Цинтра! – не раздумывая, выпалил Лютик. Солдатыдружно расхохотались.

– Эх, люди, люди, – сказал один. – Ну ни на шелонгфантазии. Ну хоть бы один что-нибудь новенького придумал. Так нет же,"Цинтра" – и вся недолга. По печке затосковали, а? Порядочек. Ставкатакая же, что и вчера.

Лютик громко скрежетнул зубами. Геральт оценил ситуацию ншансы. Оценка получалась явно не в их пользу.

– Ну, чего умолкли? – подгонял солдат. – Хотите пройти,гоните пошлину, а мы прикроем глаза. Да пошибчей, того и гляди обходящийявится.

– Щас. – Поэт сменил стиль разговора и акцент. –Присесть надыть, да сапог стянуть, потому как тама у меня...

Больше он сказать не успел. Четверо солдат повалили его наземлю, двое, зажав его ноги своими, стянули сапоги. Тот, что спрашивал опароле, отодрал с внутренней стороны голенища подкладку. Что-то со звономпосыпалось.

– Золото! – рявкнул старший. – А ну, разуйте энтоговторого! Да кликните проверяющего!

Однако разувать и вызвать было некому, потому что частьпатрульных кинулась на колени в поисках рассыпавшихся меж листьев дублонов,остальные же яростно дрались за овладение вторым сапогом Лютика. "Теперьили никогда", – подумал Геральт и тут же саданул старшего в челюсть, апока тот падал, хватил его по голове. "Золотоискатели" этого даже незаметили. Лютик, не ожидая приглашения, вскочил и помчался сквозь кусты, за нимна ветру, словно вымпелы, развевались онучи. Геральт бежал следом.

– Хватай! Хватай! – вопил поваленный старшой, тут жеподдержанный товарищами. – Разводящий!

– Мерзавцы! – взвизгнул на бегу Лютик. – Стервецы!Деньги отобрали!

– Береги дыхание, дурень! Лес видишь? Ну, бегом,быстрей!