Смерть заберет с собой осень - Эмма Рид Джонсон

смягчил моё нелепое падение. Впрочем, я не помнил, чтобы он до этого там был. Мимолётом подумал о том, что это, вероятно, Юки-кун мог его создать, когда заметил, что я теряю равновесие, но долго об этом размышлять не мог – был занят тем, что прикрывал голову руками. Неосознанно боялся, что эта снежная махина прихлопнет меня, хотя умом и понимал, что Юки-кун ни в коем случае не навредит мне.

На улице и без того было уже темно, и весь парк освещало всего несколько скудных желтоватых фонарей. Их свет приятно дребезжал на заснеженном асфальте, но вскоре меня накрыло абсолютной темнотой и тишиной. Все звуки будто бы остались где-то далеко, и я отчётливо слышал неровное биение своего сердца и то, как тяжело я дышал.

Оторвав от лица руки, я огляделся: Юки-кун построил вокруг меня самую настоящую снежную крепость. Хотя скорее то была темница – я не увидел ни дверей, ни окон, только снежные стены, устремлённые ввысь, и ночное небо, усыпанное множеством блёклых звёзд.

Шумно выдохнув и на миг окутав всё перед глазами облачком пара, я завалился на спину. Неуютно поёрзал в сугробе, стараясь примять неровные части, и задумчиво уставился на небо в ожидании, когда Юки-кун решит выпустить меня.

Я был счастлив и одновременно с тем – нет.

Меня вновь накрыло сковывающей тоской, которая плавно перерастала во что-то эфемерное и ненастоящее. В сон. В галлюцинацию. В то, где всё происходящее не имеет ничего общего с реальностью: фальшивый снег, фальшивое небо, фальшивые звёзды, фальшивый холод, и даже я ничем от них не отличался.

Эти мысли сковывали и пугали. Я немного напрягся, стискивая пальцы. Притих. Прислушивался. Где-то взрывали фейерверки, где-то проезжали машины – пускай никто не сигналил, но скрип колёс я слышал до того отчётливо, словно они были совсем рядом.

– Эй, ты чего там развалился? – Откуда-то сверху показалась голова Юки-куна. Он взирал на меня с озорной улыбкой. – Холодно, ты ведь заболеешь.

Я какое-то время смотрел на него, ничего не отвечая. Заболеть казалось уже таким незначительным, потому что каждый вечер я начинал ощущать как последний.

– Ты чего? – Улыбка сошла с его лица и сменилась лёгким беспокойством. – Эй-й, Акира…

В одной из стен крепости появился небольшой разъём, в который он пролез. Как я мог заметить, сразу после снег вновь залатал дыру, и мы остались заперты в снежной башне. Юки-кун плюхнулся рядом и, обхватив руками колени, с интересом смотрел на меня.

– Что-то случилось? – Его вопрос звучал как попытка нащупать почву, и этот ответ он искал на моём лице. – Я…

– Нет, всё нормально. – Я резко сел, чем заставил его от неожиданности дёрнуться. – Просто мне стало кое-что очень интересно, и я задумался.

– Стало интересно? Что же?

– Да. – Мои мысли были где-то далеко. – Что ты будешь делать, когда я умру?

Мог поспорить, что мои слова сделали ему очень больно, из-за чего мне стало неловко. Я говорил об этом уже довольно спокойно, скорее даже буднично, словно речь шла не о моей скорой кончине, а про поход в зал с игровыми автоматами.

Юки-кун долго всматривался в моё лицо, будто ожидал прочитать на нём что-то конкретное, а потом просто отодвинулся и покачал головой:

– А что ты хочешь, чтобы я сделал?

– Э-э-э?.. – протянул я, пальцем расковыривая в сугробе ямку. – Не знаю. Ничего, наверное. – Подумав ещё какое-то время, я всё же начал утвердительно кивать в такт своим словам: – Если бы я знал, то не спрашивал, а сказал бы прямо.

– Ты? Сказать прямо? – прыснул Юки-кун, и уголок его губ пополз вверх. – Ну да-а.

Он приподнял руки, словно признавая поражение, когда я подхватил очередную горсть снега и чуть обиженно бросил в него. Правда, снег растаял до того, как коснулся его лица.

– Да шучу я, – пробормотал он. – Ну, если честно, то я и сам не знаю. Могу умереть вместе с тобой, если хочешь.

От услышанного я забыл, как дышать и уж тем более шевелиться. Он сказал это до того спокойно и просто, будто умереть для него – дело трёх секунд; словно у него не было ничего, ради чего стоило бы жить.

– Разве ёкаи могут умереть? – скинув с себя пелену растерянности, пробормотал я. – Вы же типа как бы не люди.

– В нашем мире даже ками могут умереть, что уж говорить про каких-то там ёкаев. – Он пожал плечами, равнодушно всматриваясь в стену за мной. – Ну так что, хочешь, чтобы я умер с тобой?

Я не торопился отвечать.

Разумеется, я не был настолько большим эгоистом, чтобы просить его о подобном, но меня поражала эта открытость и лёгкость, с которой он говорил о своей возможной смерти: неужели пытался спародировать меня? Но я всё-таки говорил о таком скорее от безысходности, чем от большого желания поскорее лечь в могилу. Пускай жизнь и сложна, но я всегда любил сложные вызовы и загадки, и если бы мне дали шанс пожить чуть дольше, то я бы им воспользовался.

Наверное.

Все жё операцию я этим шансом не считал по вполне понятным причинам, скорее тормозом и тем, что заберёт у меня драгоценные месяцы, недели, дни, часы, минуты и секунды. Растратит моё оставшееся время на очередную боль и проблемы.

– Нет, – мотнул головой и сморщил нос я. – Конечно же нет. Ещё чего удумал!

– А что не так? – продолжил он. – Что толку от такого существования: что есть я, что нет меня?

– Ты… – Я схватил его за плечо и посмотрел Юки прямо в глаза. – Ты дурак. Идиот. Тупица. Тугодум.

– Ага, да. Ещё как обзовёшь?

– Ещё тысячу раз повторю, что ты – идиот! – не выдержал я. – Перед тобой целая бесконечная жизнь, а ты не можешь найти себе место… ты… – У меня не хватало слов, и я возмущённо переводил дыхание и собирался с мыслями: – Мне даже сказать нечего – до того я поражён твоей халатностью по отношению к самому себе!

Он выгнул одну бровь и смотрел на меня с полуулыбкой, но несмотря на всё его старание, я смог уловить едва различимое сожаление, что промелькнуло в его глазах.

– Я хочу, чтобы после моей смерти ты нашёл себя. – Я потёр подбородок и энергично закивал. Если у меня не осталось времени на жизнь, то нужно устроить её для Юки. Так хотя бы не две души падут в небытие, а только моя. – Вот Кицуко-сан нашла себя в искусстве, ты тоже можешь попытать удачу в этом или… Или поступить на китайскую