Robbie Williams. Откровение - Крис Хит

«Спасибо тебе, — говорит Роб. — Большое тебе спасибо».

Я спрашиваю Роба, соотнес ли он как-то с собой сценический опыт отца, почерпнул ли что-то для себя?

«Да, — отвечает он. — Я бы сказал, что каждая частичка меня, кроме агрессивных — это папа мой. Потому что папа агрессию не несет».

«Не несу, — соглашается Пит. — Нет».

«Но я бы сказал, что все движения… ну вот которые я сейчас исполнял — все мой папа», — говорит Роб.

«Помню, давным-давно ты позвонил мне, — рассказывает Пит, — и сказал: вчера весь вечер я был тобою, не мог перестать».

«Да уж, папка мой — это до фига всегда, — подтверждает Роб. — А на сцене даже еще больше. И это прям в генах явно, потому что я не говорю себе: ага, сейчас „включаю“ в себе папочку моего».

«Вечер сегодняшний меня расстроил, — говорит Пит. — Пробрало меня, я ж сколько раз его видал? Очень много, но сегодня вечером это реально… я вот прям осознал, что мой сын — это настоящая суперзвезда. Такая вот профессия. А он всегда будет сынок мой, и ныне, и присно, аминь. Но уровень его мастерства… я вот лично обожаю и Сэмми, и Фрэнка, и Барбру Стрейзанд, но и он теперь в этой лиге, господи, прости. Удивительно. Больше я, молодежь, ничего не могу добавить».

«Ну… — начинает Роб. — Чьей бы похвалы ни искал ты, но лучше отцовой не сыщешь».

«Ага, — говорит Пит. — Ведрами ее на тебя».

«Сейчас я могу откинуться в кресле и сказать: ага, я ей получил. А не „нет ее у меня“. — Роб встает. — И завтра я выйду на сцену и буду работать точно так же. А пока пойду заберу Айду и поедем обратно в отель».

«Давай, сынок. Люблю тебя очень».

* * *

«Лучше у тебя и не бывало, — говорит Джеймс Корден после сегодняшнего концерта, который шел в прямой трансляции по всему миру. Роб обнимает его и Гарри Стайлса. — Искренне». Роб разглядывает самопальную татуху Стайлса — тот ее сам описывает как «полное говно». «Я такую ж сделаю», — говорит Роб и отводит Стайлса в уголок для приватной беседы.

По возвращении к нему подходит комик Джек Уайтхолл со своим другом-актером. Другу надо кое-что показать Робу. Он снимает штаны. На правой ягодице у него тату «Я люблю Робби Уильямса».

«Вот когда я получу Оскара, а я ведь актер, — говорит этот друг, — то ты сделаешь себе „Я люблю Бена МакГрегора“».

«В любом случае сделаю», — хохочет Роб.

К тому моменту, когда мы сели в машину, Джек Уайтхолл запостил в твиттер фото Роба, разглядывающего голую ягодицу того друга. Роб пересказывает Айде историю, которую ему только что рассказали:

«Они, когда были студентами, решили как-то увековечить это свое студенчество — надписью на попе. Один захотел набить персонажа аркадной игры Pac-Man. А в то время на радио играла моя песня, и второй сказал, люблю Робби Уильямса, так у себя на жопе и напишу: Я люблю Робби Уильямса».

Проб смотрит на фото. «Хорошая картинка, — говорит он. — Жопа, правда, волосатая». И он объясняет Айде, в чем состоит «оскаровский вызов» МакГрегора.

Или, снижает пафос Айда, Роб может ее сделать просто для твита.

«Ты ж знаешь, что я для такого тупой слишком», — замечает Роб.

«Да уж, знаю, — вздыхает она. — И мне придется на нее глядеть до конца жизни».

На радио звучит «Love Changes Everything» Клими Фишер. Роб говорит, что помнит эту песню еще с подростковых времен. «Там строчка такая, — комментирует он, — „мне было только семнадцать… когда он украл мое сердце“. Мне было шестнадцать, и я такой: ну, мне еще год до того, как кто-то похитит мое сердце… И разве я…»

«Разве ж ты знал», — продолжает Айда.

Он кивает: «Что не один год, а почти двадцать».

* * *

Спустя десять дней после Королевского концерта он снова в Альберт-холле, но на сей раз визит его намного короче. На сей раз он не выезжает из дома до 9.30 вечера. Да и в это время он только что очнулся от краткого сна. Машина везет его через Гайд-парк, он подпевает радио — «God Only Knows». Сегодня вечером в Альберт-холле концерт Гари Барлоу, и Роб согласился быть у него гостем-сюрпризом в ответ на то, что Гари спел в одном из его концертов в O2.

Когда Роб заходит за кулисы, он слышит, как Гари поет «Everything Changes». Подпевает неслышно. И так же на «The Flood» реагирует. Затем выходит из коридора и встает, совершенно невидимый, за барабанную установку.

«А сейчас бы хотел поприветствовать, — объявляет Гари, — одного молодого человека… который в последние годы стал одним из моих лучших друзей… и я люблю его всем сердцем… встречайте — Робби Уильямс!»

Вместе они исполняют «Eight Letters» и «Candy», от чего публика просто на уши встает.

«Ух! — делится впечатлениями Роб, выходя со сцены. — Ух! Просто восторг полнейший. Полнейший восторг просто». Он просит передать Гари — они ведь встретились сегодня только на сцене — «Скажи ему, что я, блин, люблю его, и все было, сука, изумительно».

В машине он все еще приятно взведен.

«Господи боже мой, — говорит он в машине. — Да уж, это был блеск настоящий. Публике очень понравилось». Он рассуждает: «Очень приятно получать такую реакцию, потому что многие все еще верят в то, что рассказывается… А я думаю, что у нас — самое успешное воссоединение после очень плохого распада».

Кажется совершенно невероятным, что Роб приехал обратно домой всего 50 минут спустя после отъезда. Айда даже вниз не спускалась все это время. Он мог и проторчать внизу, а не получить восхитительную овацию за две песни в Королевском Альберт-холле.

* * *

Май 2016 года

Перед сегодняшней вечеринкой просмотра «Евровидения» Роб и Айда пригласили уилтширских соседей на глоток. Большинство соседей, похоже, работают в сфере финансов. После их ухода пора уже смотреть трансляцию, но телевизор все никак не хочет работать, и Роб, похоже, старается не показывать, как он расстроен из-за этого. Гай садится за пианино и говорит, что пока все ждут, он чего-нибудь споет. Он наигрывает нечто бодренькое.

«Вот только не это», — бурчит Роб.

Наконец телевизор включается, и мы смотрим «Евровидение». Первые несколько номеров, к сожалению, и не качественные-интересные, и не дико дурацкие, чем вообще-то «Евровидение» и славится.

В одном беспомощном комедийном номере между выступлениями кто-то на экране произносит фразу «сумасшествие — это новый черный».

«Вот мне нравится это „сумасшествие — новый черный“, — говорит Роб. — Гай? Песня в стиле свинг?»

В середине шоу свой новый сингл представляет Джастин Тимберлейк. Песня «Can’t Stop The Feeling» написана в соавторстве со знаменитым шведским автором песен Максом Мартином. «Не держит внимание мое, — говорит Роб на середине номера, — не знаю уж, почему». Когда песня заканчивается, Роб несколько смягчается: «Песня мне понравилась, но она немного ванильная какая-то». После этого он выходит на улицу покурить и поговорить с Гаем, причем разговор его несколько смутил.