Перст судьбы - Марианна Владимировна Алферова

– Ты знаешь, что лурс до сих пор сидит в ловушке? – спрашиваю я.

– Знаю. – Лицо Арабеллы как-то подбирается. Как будто сжимается в кулачок. Можно сжать лицо в кулачок? Не знаю. Но что-то очень похожее происходит с ее лицом, особенно губы, на них как будто накинули сеточку из злобных морщин.

– Но он же умирает там с голоду.

– Мы ничего не можем сделать. А раз ничего не можем сделать, незачем об этом и говорить.

– Виолетта умирала так же.

– Во дворце в одной из ловушек всегда кто-нибудь умирает. Я на эту тему не разговариваю.

Арабелла уходит, шурша юбками.

В чем таком провинилась бедная Виолетта? Пила вино, гуляла с парнями. Ну да, и нагуляла ребеночка. То есть ребеночка ей не позволили родить, заставили выпить какой-то настой, и у бедняжки Ви случился выкидыш. Через два месяца ее решили выдать замуж. А она взяла и сбежала. Стража поймала ее, Ви даже не успела миновать городские ворота. И тогда бабушка самолично сбросила ее в ловушку. Не в «Колодец дьявола», а в «Колодец стонов». Там отверстия в стенах и можно слышать, что происходит в колодце, можно разговаривать с пленником. Говорят, бабушка днями сидела в кресле и смотрела, как незаконная дочь ее мужа медленно умирает за непробиваемым стеклом. Они разговаривали. Ви умоляла: «Спаси, открой дверь!» А бабушка отвечала: «Нет!»

Виолетта ковыряла пальцами стены, выдирая кусочки застывшего раствора из каменной кладки, и пробовала их жевать – ведь в раствор добавляли когда-то яйца для крепости кладки. Жевала, пока не сломала зубы с одной стороны.

Виолетта протягивала руки, умоляла: «Спасите». Но не плакала. Слез не было – голод лишил ее слез. Но за три или четыре дня до смерти она вдруг стала непрерывно плакать, и еще – постоянно мочиться. Бабушка говорила, что она раскаялась и потому грязная вода выходит из нее, но это случилось слишком поздно. А Гвидо пояснял нам шепотом: «Ерунда! Просто в теле вода не держится в последние дни перед смертью».

Неразбиваемое стекло – секрет лурсов. Что еще они оставили нам в наследство, в сомнительной покорности склоняя выи под ярмо королевской власти? Кроме холодных огней для фонариков, от которых никогда не занимается пожар, и слов, которые мы охотно используем в своем наречии, например, слово «ловушка»?

Сорок восьмой день.

К кому обратиться? Кто может помочь? Я молилась в часовне каждый вечер.

«Святой Иоанн, который сильнее всех древних богов, – умоляла, – спаси его. Я ведь не за себя прошу. Мне для себя ничего не надо. Спаси Витали! Он так страдает. Он обломал когти. Он разодрал пальцы до крови. Он не ел уже столько дней!»

Каждое утро я заглядываю в черную комнату рядом с библиотекой в тайной надежде: вдруг ловушка опустела? Вдруг произошло чудо, и лурс выбрался?

Но каждое утро я вижу, что он все еще там. И все еще жив. Волосы отросли и спутались, падают на лицо, запавшие щеки обросли кудрявой бородкой. Когда я вхожу в комнатку рядом с колодцем, пленник непременно поднимает голову. Он как-то чувствует мое присутствие. Или попросту слышит? Кто сказал, что непробиваемые стекла еще и звуконепроницаемы? Просто нам так удобно думать, и мы, сами того не замечая, внезапно глохнем.

К кому еще обратиться? Кто может помочь? Но ведь я уже пыталась! Я призывала всех! И всё без толку. В ответ на мои мольбы все качают головами и строго поджимают губы. Никто не хочет помочь. Никто не спасет.

Глава 5. Кольцо

В то самое первое утро, когда Витали угодил в ловушку, я отправилась к Франческо и стала умолять его обратиться к отцу. Его, наследника, король послушает, к его просьбе снизойдет.

У Франческо большая комната с огромной кроватью с балдахином и настоящими гобеленами на стенах. Я люблю рассматривать картины на этих гобеленах, никто не знает, что на них на самом деле изображено, и я всякий раз придумываю для них свои собственные сюжеты. Это даже интереснее, чем читать книги в библиотеке. Тогда мне было не до развлечений. Мне надо было как-то упросить брата помочь. Не получилось.

Франческо отмахнулся от меня, как от надоедливой мухи, и принялся рассказывать о своих приключениях на карнавале.

– В «Колодце дьявола» снова сидит пленник! Или ты забыл? – оборвала я веселый рассказ брата.

– Ну да, конечно, я знаю. Ловушки для того и созданы, чтобы в них кто-то попадался.

– Но так не должно быть! Освободи его! Отец тебя послушает…

– Ловушки для глупцов, – хмыкнул Франческо и выскользнул из комнаты.

Уже забравшись в Северную башню, я услышала, как его голос раздался во внутреннем дворе. Он смеялся. Они с Гвидо отправлялись на прогулку верхом. Коней оседлали и вывели во двор. Лаяли собаки. Народ обожает Франческо. Он приказывает, чтобы его коня подковывали так, чтобы одна или две подковы непременно оставались на мостовой. А подковы у его коня серебряные. Народ бежит за ним следом и за драгоценные подковы устраивает драки.

Ясное дело, что от Франческо помощи не дождешься. Тогда я набралась храбрости и отправилась к Мастеру ключей.

– Пленник в «Колодце дьявола»? – переспросил мастер Пьер, выслушав мой рассказ. – Лурс Витали? – Разумеется, он был об этом хорошо осведомлен, но сделал вид, что слышит впервые. У Пьера длинная окладистая борода и седые кудри до плеч, а говорит он нараспев солидным басом. Он похож на мудреца сказочника, что сидят по праздникам на Ратушной площади, а вокруг них собирается детвора. Поэтому кажется, что он по-доброму мудр. Мне так казалось до истории с Пиратом. Я была уверена, что сумею его упросить выпустить хвостатого пленника без выкупа. Но Пьер был непреклонен. Или просто жаден?

– Ну да, лурс Витали, – подтвердила я. Понимала, что просить глупо – если Пьер не спас несчастного кошака, то лурса уж точно не отпустит. Но почему-то надеялась на чудо. Или на его жадность? – Он же там умирает!

– Нет, его отпустить невозможно. Король уже дважды приходил смотреть на него. Вдруг явится снова? Что тогда? Что я скажу? Куда подевался пленник?

– Скажешь, умер.

– Как это, за сутки?

– Он взбирался по стене до самого лаза, мог упасть и разбиться.

– Ну да, мог. – Мастер ключей задумался, потом сказал: – Тысяча флоринов.

Я опешила.

– Ты-тысяча флоринов? – переспросила. Я вдруг опять начала дрожать, как во время карнавала, когда увидела на помосте человека, одетого в красное. – Но у меня столько нет! Где я возьму тысячу флоринов?

– Поищи. Ведь я очень-очень рискую, принцесса