Селянин - Altupi

Пересёк дорогу, обогнул вишник возле дома Рахмановых и подошёл к воротам. Свет горел в материной спаленке, остальные комнаты были тёмными. Мотоцикл был загнан во двор, Кирилл видел его через щель в досках. У калитки лежала свежая коровья лепёшка, над ней роились мухи — ага, пришли с луга.

Кирилл усмехнулся, какой он теперь следопыт, и, перешагнув лепёшку, вторгся в чужие владения.

— Егор! — Кирилл осмотрел окна с дворовой стороны, повертел головой от веранды к сараям. Собачонка высунула голову из конуры и лениво тявкнула. — Егор! Ты здесь?

Он продвигался в сторону хлева, ведь сейчас был час дойки. В этом Калякин тоже стал разбираться, как заправский селянин. В груди томилось предвкушение встречи. Пальцы сжимали шоколадку, самую дорогую, какая нашлась в супермаркете, не слишком сильно, чтобы не растаяла от тепла рук.

За калиткой во внутренний двор послышались шаги — тяжелые резиновые сапоги по бетону. Егор распахнул дверь сам. На нём действительно были сапоги и старая рабочая одежда. Волосы он стянул в хвост. А ещё от него пахло не навозом, как ночью нашёптывал внутренний голос, а молоком.

— Привет, — улыбнулся Калякин и утонул в карих глазах. Правда, взгляд их был обречённым, как у человека, который осознал свой неопасный, но неизлечимый и противный диагноз типа псориаза. Егор осознал, что никогда не избавится от приставучего, навязчивого человека. Конечно, он ничего не ответил на приветствие и не пожал протянутую руку. Просто повертел правой кистью, показывая, что ладонь влажная.

Кирилл и не ожидал, что будет легко. Но он хотел этого парня. Всего. Только для себя.

— Я не уехал. Мой самолёт сейчас взлетает. Я выбрал тебя.

— Мне теперь всегда дверь запирать? — холодно спросил Егор. Этот короткий вопрос недвусмысленно выражал всё его отношение к визитёру. Кирилл в досаде куснул губы, взмахнул рукой с шоколадкой… да, с шоколадкой.

— Я просто шоколадку принёс, — он показал плитку. — Твоей маме. Ей можно шоколад?

— Можно, но я не возьму.

В сарае протяжно мычала оставленная без внимания корова.

— Почему? Я же искренне! Ты сам говорил, что я ей не грубил. Мы поговорили и поладили. Она мне понравилась, вот я хочу сделать ей подарок. Не тебе, а ей. Хотя, она считает нас друзьями.

— Кирилл… уходи. Пожалуйста.

Ничем нельзя было прошибить этого железного парня, стойко принимавшего каждую обрушивающуюся на него напасть. На его плечах лежал чёртов Эверест, а он не сгибался! И очередным камушком к этой горе забот прибавился воспылавший любовью гомофоб. Как не хотел Кирилл не расставаться с обожаемым парнем, совесть попросила не отягощать ему существование.

— Уйду, если возьмёшь шоколадку, — поставил он ультиматум.

Егор заколебался с ответом. Корова мычала.

— Положи на мотоцикл, я передам маме.

— Хорошо, — скупо улыбнулся Кирилл и, клоунски развернувшись, махнув шоколадкой, пошёл на выход. Чувствовал себя уязвлённым, задетым за живое, болело так, что хотелось рвать на себе кожу. Оставил шоколадку на широком сиденье «Юпитера» и ушёл.

Он долго сидел на порожках веранды, курил, смотрел в звёздное небо, отыскивал созвездия и ждал падающую звезду. Но звездопада не было, месяц светил ярко, ночь становилась прохладной. Птицы угомонились, даже летучие мыши перестали носиться над дорогой, даже лягушки заснули. Интернета не было, звонить никому было нельзя — по легенде он в воздухе.

Устав отбиваться от комарья, Кирилл пошёл в дом, зажёг свет, задёрнул шторы, включил телевизор на первый канал. Изображение рябило, фильм показывали дерьмовый. Спать не хотелось, есть тоже — сердце снедала тоска. Не по Кипру — про него Кирилл забыл, — по Егору.

Громкий стук в выходившее на улицу окно его ужасно напугал. Кирилл вздрогнул всем телом, вспоминая про призраков у развалин церкви. В первую секунду подумал забиться в угол, потом вернулось рациональное мышление, и стук повторился настойчивее. Калякин подошёл к окну, отдёрнул штору и чуть опять не наложил в штаны: в темноте белело лицо! В следующий момент пришло понимание, что это лицо Егора.

Что Егор забыл здесь? Пришёл сам? Ночью?

Кирилл задёрнул штору и побежал во двор. В спешке смял задники кроссовок.

Егор уже открыл калитку. В жёлтом свете лампочки от веранды он выглядел тем самым бледным призраком. Одет, кстати, был не в домашнее разношенное, а в приличные чёрные джинсы и достаточно новую футболку с глубоким вырезом, на ногах легкие кроссовки. В руках держал портмоне. Всё это встревожило Калякина.

— Кирилл, у меня просьба, — сразу заговорил Рахманов. — Можешь отвезти меня в соседний райцентр, восемьдесят километров? Я заплачу, сколько надо.

— А что случилось?

— Брат сломал руку в лагере, сейчас в больнице.

— Он же должен был скоро вернуться? Он там долго.

— Два дня до конца смены. Отвезёшь? Извини, что обращаюсь. Такси из города долго ждать. Если вообще поедут ночью туда по плохой дороге.

— А Лариса уехала…

Егор пропустил замечание мимо ушей, открыл портмоне. Там лежали несколько бумажек. Возможно, последние сбережения.

— Сколько? Мне срочно надо.

Кирилл смотрел на него, на такого желанного. Он готов был сам заплатить, чтобы отвезти его, побыть с ним рядом несколько часов, наедине. Но сейчас был единственный, наверно, шанс повернуть обстоятельства в свою пользу, загнать любимого селянина в угол. Да, это подло, но…

— Я отвезу, куда скажешь, но не за деньги.

— А за что? — на автомате спросил Егор, в волнении за младшего брата он был более многословен.

— За секс. Обещай мне секс, и мы едем сию же минуту.

Загнанный в ловушку Егор опустил глаза, обдумывая соразмерность цены. Кирилл чувствовал себя гадко, но в душе ликовал. От ответа зависела его жизнь.

Плата

Кирилл не умел хорошо читать по лицам, но сейчас видел, как услышавший цену Егор теряет настрой, как опускаются у него руки, как бегают его глаза, продумывая иной вариант решения проблемы. Видел, что иных вариантов у Егора и не было.

— Нет, — Егор замотал головой и повернулся к калитке, — я лучше на мотоцикле. Или такси дождусь.

Сознавая свою подлую натуру, Кирилл схватил его за руку, обогнул его.

— Всего один раз.

Егор затравленно смотрел ему в глаза, прикусывал губу.

— Один раз, большего я не прошу, — повторил Кирилл, понимая, что ещё может взять верх. — Куда ты на мотоцикле поедешь? Вдруг брата домой сейчас отпустят, растрясёшь его! А таксисты больных возить не любят. А я с комфортом доставлю, куда скажешь! У меня и климат-контроль, и сиденья удобные! Бензина полный бак! И