Селянин - Altupi

Вот любопытна карга! Привыкла совать нос не в свои дела! Кирилл вдохнул, выдохнул: ему не с руки было ссориться с жителями деревни.

— Выпустили. Мы ничего не нарушили, баб Лип, это Лариска ваша неправильно поняла.

— Неужто? — глаза Олимпиады жадно загорелись, она покачала головой. — У-уу, а Лариска-то грамотная… Сейчас вот в Москву уехала на неделю учиться да погулять… Она говорила, наркотики, коноплю собираете. Она грамотная девка… умная, в мать…

— Так конопля-то техническая! — сказал Кирилл таким тоном, будто это с самого начала знал. — Мы ее на сено косили. Кроликам. Кроликов завести хотели. На мех.

Бабуля захихикала тихим скрипучим старушечьим смехом, после которого обычно начинаются поучения глупой молодёжи. Поскребла клюкой по пыли.

— Кто ж кролов коноплёй кормит? Им клевер лучше всего или молочник. А коноплю там теперь пожгли всю. Милиция приезжала жечь. Завод тут раньше сеял, да обанкротился. Все заводы позакрывались. После войны строили, а сейчас закрывают. Из Китая…

Кирилл перестал слушать давно набившее оскомину нытьё всех пенсионеров. Солнце жарило ему макушку, хотелось ссать. Думал про то, что банкирша умотала из деревни, а значит, целую неделю Егор не будет обслуживать её в постели. На целую неделю Егор свободен от её опеки.

— Баб Лип, — перебил Кирилл, — а когда Лариска уехала?

— Когда? Так третий день сегодня.

Значит, осталось пять дней. Тем более, пора действовать.

— Спасибо, баб Лип. Пойду я. Вам из города ничего не привезти?

— Так я Егору прянцев заказала и вермишели…

— Ну ладно. Тогда я пойду…

Калякин заспешил. Не только помочиться у сарайки. Он решил, что поедет домой, упакует чемоданы, заберёт путёвку и вернётся в деревню — отвлечёт внимание родителей. Полтора часа туда, полтора часа обратно, полтора часа там — итого за четыре-пять часов успеет обернуться, возможно, даже опередит Егора, если тот задержится с продажей молока и покупкой вермишели.

30

Время пока удавалось сэкономить. Гнал, как сумасшедший, потратив на дорогу час двадцать минут. В квартире за пятнадцать минут запихал одежду в сумку, выбирал, конечно, с учётом сельской местности, а никак не пляжа, всякие полезные штуки тоже запихал, презервативы и все до копейки наличные. Переоделся в летнее и шалопайское, нацепил солнцезащитные очки, кинул сумарь в машину и погнал на самую ответственную миссию — в офис к отцу.

Отцовский бизнес строился на торговле пиломатериалами, плюс на территории базы сдавались в аренду помещения под магазины, от которых на счета тоже капали не маленькие суммы. База располагалась в дальней части города, дорога туда отняла еще двадцать минут.

Кирилл заехал на огороженную бетонным забором территорию, нашёл место на маленькой парковке и рысью кинулся к одноэтажному административному зданию. Преодолел коридор с одним окном и вошёл в приёмную. Секретарша Маша, женщина тридцати лет, приходившаяся ему седьмой водой на киселе, подняла на него глаза.

— Отец у себя? — спросил Кирилл, напуская на себя позитивный вид.

— Да, — Маша, про которую родители иногда сплетничали, кивнула. — Заходи.

Кирилл толкнул дверь, вошёл. С радостной миной и улыбкой до ушей.

— Привет, пап. Где моя путёвка? Денег на карту бросил?

— И даже не спросишь, как у нас с мамой дела? — упрекнул отец, оторвавшись от чего-то в компьютере. Оглядел сына с головы до ног.

— Я же вас только вчера видел, — Кирилл принял «вид лихой, придурковатый», сел на стул. — И как у вас дела?

— Нормально, — буркнул отец и полез в ящик. Сын пожирал его руки глазами, мечтал побыстрее схватить путёвку, билеты и умчаться в деревню, пока Егор не заметил отсутствия автомобиля. Внутри всё бушевало от нетерпения и медлительности отца. Блять, быстрее!

— Денег перевёл, а вот тут твоя путёвка, — сказал отец, подавая конверт. — Тут всё. Давай покажу, какой отель… — он собрался вынуть, но Кирилл выхватил конверт.

— Я разберусь, па, не в первый раз. Спасибо. Я побегу? Вещи ещё не собрал. Маме «привет».

Кирилл проговорил скороговоркой на пути к двери.

— Позвони, как долетишь, — только и успел сказать отец. Потом дверь закрылась.

Вернувшись в машину, Кирилл суетливо повернул ключ в замке зажигания. Но конверт жёг пальцы.

Кирилл поддался соблазну и заглянул внутрь: несколько цветных бумажек. Бумажек, обещавших сказочные следующие две недели. Беззаботные, яркие, насыщенные две недели. Недели отдыха, выпивки и секса.

Кирилл отложил конверт на пассажирское сиденье и закурил, выставив левую ногу на землю. Что стоит оттянуться немного и вернуться? Егор ведь никуда из своей деревни не денется. И внутренний голос убеждал в этом всю дорогу сюда, не затыкался ни на секунду. Выбор был труден, словно на тонущем «Титанике» между жизнью своей и чужой. Быть эгоистом так привычно, а начать быть добродеем никогда не поздно, двумя неделями раньше, двумя позже… А Егор поживёт без него эти две недели спокойно, не будет бояться. А потом вернётся, докажет ему…

Что докажет? Что Кипр дороже любимого? Егор не поймёт, он ради больной матери бросил универ, перспективы и приковал себя к каторжному труду без намёков на отдых.

Кирилл сунул сигарету в рот, взял конверт и разорвал его. Трещащий звук рвущейся плотной бумаги ласкал слух. Линия обрыва вышла кривая. Кирилл сложил обрывки вместе и разорвал ещё раз. Потом дошёл до урны у порога здания и выкинул обрывки туда, следом полетел затушенный окурок. Рядом сновали люди, несли покупки, запихивали их в багажники.

Калякин сел в машину и взял курс на деревню. На душе, несмотря на осознанность выбора, было тяжело: внутренний голос то ругался, то скулил.

Надо было ещё купить продуктов.

31

Как только за задним бампером остался знак с названием деревни, сердце сразу успокоилось. Наступило такое умиротворение, что Кирилл уснул. Не сразу, конечно, не за рулём, а когда выгрузил вещи, прошёлся по улице, убедился, что мотоцикл на месте, и плотно пообедал. На сытый желудок его потянуло в сон. Он лёг перед барахлящим телевизором, сначала смотрел в экран, потом перешёл на эротические фантазии о Егоре, не заметил, как повернулся на бок, положил ладонь под голову и закрыл глаза.

Когда снова открыл их, на часах было двадцать минут девятого. То есть он сейчас должен был проходить регистрацию на рейс. Счастливого пути, самолёт! Лети на хуй отсюда!

Кирилл вспомнил о планах. Поэтому быстро встал, хотя уставшее за день и предыдущую ночь тело разморило, оно хотело покоя. Сходил в кустики под забор, умылся, переоделся в водолазку и джинсы, закрывающие тело от комаров, взял шоколадку. И направился к Рахмановым.

Сумеречная деревня… Кирилл хмыкнул: словосочетание звучало, как в кино про вампиров. Деревня в сумерки больше не страшила его, не