Краткая история Японии - Джон Г. Кайгер

Примерно с середины XVII века самураям пришлось задуматься об обходительности и учтивости — теперь им предписывалось иметь хорошие манеры. Никакой реальной военной роли у этого сословия не осталось. Самураи могли служить в охране или церемониальной страже, но не более того. Вряд ли можно было ожидать, чтобы потомственные военные, оставшиеся без внешних и внутренних врагов, из поколения в поколения продолжали сохранять полную боевую мощь. Таким образом, хотя самураи не забывали о подвигах предков и следовали кодексу воинских добродетелей — храбрость, верность, умеренность и выносливость, — подавляющее большинство из них потеряло интерес к войне.

Власти сёгуната и княжеств, стремившиеся к мирному управлению мирной страной, вероятно, были рады такому развитию событий. С середины XVII века они предпринимали усилия, чтобы бывшие бойцы приняли идеи конфуцианского невоенного управления и обучились их методам. Власти также всемерно способствовали «размыванию» военной базы, позволив старшим вассалам отказаться от лошадей (они были необходимы при ведении военных действий в прежние времена, но их содержание в городах оказалось сложным и дорогостоящим), а также разрешив им распустить отряды личных вассалов, которых те должны были обеспечивать за свой счет и в чрезвычайных ситуациях призывать под свои знамена. Младшие вассалы составляли основную боевую силу княжеств и бакуфу, но их содержание ложилось тяжелым бременем на тех, кому они служили, и после того, как в стране воцарился мир, их существование оказалось ничем не оправдано. Разумеется, полностью младшие вассалы не исчезли, однако тенденция прослеживалась, и это вкупе с рядом других упоминавшихся выше факторов привело к ситуации, точно описанной Тотманом: «Сила правительства Эдо заключалась не в умении сражаться, а в способности не допустить сражения»[124].

Налогообложение и финансовые проблемы

Если самураю пришлось отказаться от мысли о воинской славе, он мог, во всяком случае, надеяться преуспеть в роли бухгалтера. Счетная доска (соробан) стала одним из предметов, заменивших меч в качестве средства достижения богатства и влияния. В годы мирного, упорядоченного правления большинство стратегически важных вопросов сместилось в сферу налогообложения, валюты и финансов, и в XVIII веке правящий класс прикладывал немало усилий для поддержания платежеспособности правительства, чего бы это ни касалось.

Об одной трудности мы уже упоминали: бакуфу взимало налоги только с территорий тэнрё. Как следствие, выполняя функции общенационального правительства, оно могло получать доходы лишь с одной четверти всех государственных ресурсов. Даже если оставить это ограничение за скобками, традиционная система налогообложения оставляла желать лучшего. Ортодоксальное конфуцианство считало землю единственным достойным источником личных средств к существованию и государственных доходов и в общественной иерархии ставило крестьян сразу после самураев. Такие взгляды были хороши в теории, но на практике они привели к тому, что сословие аграриев несло несправедливо тяжелую налоговую ношу. И тем не менее при фактической уплате налогов у крестьян оставалось много лазеек. Правительственные процедуры оценки и сбора налогов рассматривали как базовую налогооблагаемую единицу всю деревню (мура), а не отдельного крестьянина, и налоги взимались ежегодно в форме согласованного процента от деревенского урожая риса, при этом в годы, когда он был плохим, деревни имели право попросить о сокращении налога. На землях тэнрё обычно взимали около 30–40 % урожая. В других княжествах налоговая ставка, возможно, была несколько выше.

Система опиралась на подробную кадастровую перепись, начатую при Хидэёси и продолжавшуюся какое-то время в XVII веке. Затем переписи проводить перестали. Определенную роль в этом, несомненно, сыграли бюрократическая инерция и сокращение прямых связей самураев с деревней, но существует также предположение, что бакуфу и власти княжеств опасались, что регулярное переоценивание спровоцирует серьезные протесты крестьян. Как бы то ни было, недальновидность властей в том, что касалось составления переписей, привела к ситуации, когда крестьянам, поля которых были зарегистрированы, приходилось полностью соблюдать налоговые обязательства, а владельцам неучтенных земель удавалось заплатить меньше, чем полагалось по справедливости. Более того, поскольку производительность сельского хозяйства значительно повысилась, даже с зарегистрированной земли правительство со временем начало получать меньше, чем предусматривало оговоренное право.

Между тем растущее и процветающее за пределами сельскохозяйственного сектора коммерческое сообщество городов облагалось сравнительно небольшими налогами. И вот после долгих колебаний, по идеологическим соображениям, бакуфу и правители княжеств начали медленно двигаться в сторону политики лицензирования гильдий, члены которых ежегодно платили сбор, или «благодарственные деньги», власти. Несколько меньше раздумий вызвали принудительные займы у исключительно богатых торговцев, а также, в конце эпохи Токугава, у отдельных, наиболее подходящих для этого представителей возникающего класса крестьян-предпринимателей, что можно расценивать как грубую разновидность подоходного налога. А еще власти княжества могли резко сократить жалованье самураев в текущем году. И тем не менее, несмотря на все сдвиги и изменения, налогообложение в стране в целом оставалось связано с сельским хозяйством и земледельцами.