Охотник - Эндрю Мэйн

Я двигаюсь дальше, все еще в поисках – сам не знаю чего. Случай с Элизабет произошел больше тридцати лет назад. Даже если здесь побывал Человек-Пума, я не знаю, что именно искать. Нет, если быть честным, прекрасно знаю – кучу костей пропавших туристов. Но в пещере только грязь и ветки. Еще десять метров – и проход упирается в тупик. Для очистки совести я провожу лучом фонаря там, где стены соединяются с полом – вдруг найду проходы в другие камеры?

Нет, ничего.

Странный запах никуда не делся, но разлагающаяся плоть смердит по-другому. У меня на карте отмечены и другие потенциальные места, где Человек-Пума теоретически мог прятаться, но сомневаюсь, что они окажутся такими же удобными, как это. Я поворачиваю назад и бреду обратно. После поворота я выключаю фонарик: выход из пещеры виден и без него. Но за полсекунды, ушедшие на нажатие кнопки, успеваю увидеть нечто, заставляющее снова его включить.

Упади луч на полметра правее или левее – и я проглядел бы главное. Я подхожу и вглядываюсь в мельчайшие детали. На стене передо мной четыре длинные борозды – такие могли оставить железные когти. Торопиться с утверждениями еще не время, но иного объяснения я представить не могу. Похоже, Чудовище Кугар-Крик точило здесь когти, прежде чем отправиться на охоту.

Я делаю фотографии, выковыриваю из борозды металлическую стружку, проверяю другие стены и тороплюсь к Джиллиан.

– Нашел! – кричу я ей.

– Что нашли?

– Он был здесь! Следы когтей – четырех.

– Откуда вы знаете, что это не пума?

– Когда пумы чешут когти, они не оставляют крошек металла.

При всем своем воодушевлении я не могу не заметить в глазах Джиллиан тревогу. Внезапно убийца из Кугар-Крик стал для нее реальным. Она полезла со мной на гору, чтобы проверить старую легенду. Теперь я сделал легенду настоящей.

– Только следы, больше ничего? – спрашивает она.

– Ничего, только это. Тщательно исследовать пол – задача полиции.

– Думаете, они станут этим заниматься?

– Не знаю. Теперь, когда появились доказательства, у мужа Элизабет может проснуться интерес.

– Борозды на стене?..

До меня доходит, о чем она думает. Мне эти следы говорят о многом, но больше никому ничего не скажут, тем более в ситуации, когда полиция по-прежнему уверена, что речь идет о звере.

– Ну да… Но для меня это все равно очень важно.

– Лучше уж так… – говорит она, радуясь, должно быть, что найденная мной пещера не набита трупами. – Может быть, рассказы о других пропавших туристах – выдумки?

– Может быть.

– Они не могут быть зарыты там, наверху?

– Нет, там скала. – Я разглядываю остальную котловину. – Вроде бы здесь больше негде прятать трупы.

– А зарытое в земле тело вы бы нашли?

– Так, как те, предыдущие, – нет. Прошло слишком много времени.

– Может, здесь нет никаких тел?

Я смотрю на поднимающийся из источника и рассеиваемый ветерком пар.

– Может и нет…

– Тео? Тео!

Я встряхиваюсь.

– А?..

– Что с вами?

Я не могу оторвать взгляд от горячего источника, не могу побороть охватившее меня чувство тревоги.

– Он их не зарывал.

Джиллиан наблюдает, как я обхожу озерцо. С одного края цвет у воды желтый – это сера, середина – темный омут, из его глубины иногда поднимаются на поверхность газовые пузыри. Первые метра три от берега мелко, дальше резко начинается глубина. Я проверяю рукой температуру воды в разных точках. Там, где темно и глубоко, она гораздо теплее. Не кипяток, но как в теплой ванне.

– О чем вы думаете?

– Между прочим, в горячих источниках Йеллоустона были обнаружены микробы, выживающие при гораздо более высоких температурах, чем считалось возможным раньше. Таких называют экстремофилами – за их способность жить и размножаться в экстремальных условиях окружающей среды. Благодаря им мы поверили в жизнь на других планетах.

Она смотрит на меня с подозрением.

– Час от часу не легче! Намекаете на инопланетян?

– Секундочку!

Я ищу в кустах подходящую большую палку и возвращаюсь с корягой, смахивающей на средневековый посох.

– Собираетесь выловить очередное тело?

Я прощупываю посохом дно и убеждаюсь, что спуск такой же крутой, как я и предполагал.

– Здесь купались сотни людей… – размышляю я вслух.

– Если бы здесь что-то было, они это давно нашли бы, – Джилилан пытается говорить уверенно.

– Не нашли бы, если… – Меня посещает новая мысль, и я умолкаю не договорив.

Нет, этого никак не избежать – нужно обследовать дно.

Я стягиваю футболку и кладу ее на пень. Не сводя взгляда с воды, я расшнуровываю ботинки.

– Тео… Вы туда не полезете.

Я оглядываюсь на нее.

– Извините, если я вас смущаю, но если что – я ношу белье.

– Ну и идиот!

Я снимаю штаны и вхожу в воду. Ногам становится тепло. Я погружаюсь по грудь. Чем ближе темная зона, тем теплее становится вода.

– Ну, как там? – кричит мне Джиллиан.

– Приятно! А вот внизу… Хороший вопрос.

– Обещайте не нырять! Там, наверное, кипяток.

При этих ее словах возле моего лица лопается здоровенный пузырь.

– Технически – да. Но меня пугает не вода.

– Ваши экстремофилы?

– Если я не вынырну на счет десять, бегите за подмогой.

– Лучше я вообще сбегу и забуду, что с вами встретилась.

Я набираю в легкие воздух и ныряю. Чем глубже я опускаюсь, тем горячее становится вода. Я чувствую это макушкой и затылком. Я вытягиваю перед собой руки, каждое нервное окончание ощущает горячий укол. Погружаюсь в глубину – передо мной стена еще более горячей воды. Когда руки начинает жечь, я решаю вынырнуть.

Когда я выныриваю на поверхность, холодный воздух бьет меня по лицу.

– Боже! – говорит Джиллиан, сидящая на пеньке. – У вас лицо красное, как свекла!

– Там тепло…

– Теперь вы довольны?

Я по-собачьи подплываю к берегу.

– Да, доволен: убежден, что ни один здравомыслящий человек туда не полезет.

– Замечательно! Все, вылезаете?

– Нет. Это только подтверждает мои подозрения. Подайте мою палку.

– Чтоб вы могли искать на дне мертвецов? – спрашивает она, не шевелясь.