Мэтт Грэнвилл, Везучий Неудачник - Лилия Ильюшина

– Мэтью, это ты? Где ты был? – сонно спросила из спальни мама, стоило мне скрипнуть дверью.

– Все в порядке, мама. Просто заигрался, – честно ответил я.

Есть вещи, над которыми можно посмеяться, но с которыми лучше не шутить. Я понял это еще два часа назад, но маму было не остановить. Меня выдернули из сладкого утреннего сна и потащили на семейный совет. Все, кроме мамы, были еще в пижамах и откровенно зевали. Случилось страшное: она получила утренние новости, из которых узнала, что двое участников конкурса вынуждены были сняться с соревнований по неуказанным причинам. Но главное – что Мэтью Грэнвилл, Везучий Неудачник, подозревается в посещении Подполья, а также участии в нелегальных азартных играх.

– Мэтью, нельзя вести себя настолько безответственно! Что с тобой творится? Бродишь не пойми где, делаешь всякие глупости! Ты хоть понимаешь, насколько рисковал? А если бы с тобой что-нибудь случилось? Ты о нас подумал?

Неважно, устраиваешь ты проблемы или пытаешься их решить, все равно ты безответственный и думаешь только о себе. Я привалился спиной к дереву-в-дереве и старался не обращать внимания на ухмыляющуюся физиономию Джеймса. Кора царапала спину, а сверху безостановочно сыпались блеклые листья. Уже выше колена нападало. И ни одного беличьего хвоста не видно, как провалились все.

– А этот вампир? Мэтью, я отказываюсь верить, что у тебя такие знакомства! Твое подражание Чарли Пранку переходит все границы! В твоем возрасте стоит найти лучшего кумира!

Мама завелась не на шутку, но тут в холл вернулся папа, и она сразу осеклась и продолжила уже спокойнее:

– К тому же, Мэтью, я опасаюсь за твое здоровье. Ходят слухи, что несчастные случаи с этими бедными детьми подстроены. Ставки слишком высоки, и кто-то мог погнаться за деньгами. А ты настолько беспечен, что… – снова перескочила на любимую тему мама.

– Его надо изолировать до следующего тура, – серьезно сказал Джеймс. – Никуда не выпускать, пусть сидит дома и готовится.

Я хотел пожать плечами, но помешала футболка, прилипшая к стволу. Брат, умудренный опытом, на всякий случай спрятался за отца.

– Мам, пап, ну правда. Посмотрите, он же шагу не может ступить, чтобы во что-нибудь не вляпаться! А если кто-нибудь отшибет ему мозги, нам с Бусинкой что, всю жизнь потом за ним ухаживать, когда вы умрете?

Джеймс у нас очень умный, но порой дурак дураком. Родители сначала онемели, потом папа довольно неуверенно добавил:

– Если отбросить форму выражения, Джеймс в чем-то прав. Но все-таки держать Мэтью взаперти – это слишком.

– Ничего не слишком! Он и дома что-нибудь устроит, я уверен. Мне кажется, что те цифры на столе – это его рук дело, вот закончу свою модель, обязательно проверю. И еще Бусинка жаловалась, что ежи всю ночь топали – это он их гонял, точно! С утра проверял – ни одного не нашел, и белок тоже!

– Да меня дома не было всю ночь, – все-таки пожал я плечами. – Вы уж определитесь, за что ругать, за игры с вампирами или за ежей с белками.

Пока папа с Джеймсом препирались, а мама раздумывала, я освободился от дерева-в-дереве и отковырял кусочек коры. Сверху она сделалась липкая, все пальцы перемазал. Если счистить этот клейкий верхний слой, то можно сделать кораблик.

– Думаю, если Мэтью даст честное слово, что он будет очень осторожен, то нужды запирать его дома не будет. И пойдемте уже завтракать, – решительно заявил папа.

Джеймс недовольно скривился, но спорить не стал, мама тоже. Тот редкий случай, когда голод пробуждает в людях солидарность, а не соперничество. Дождавшись, когда они зайдут в кухню, я скорчил братцу рожу: нечего разжигать внутрисемейную рознь! И тут раздался треск. Сначала тихий. Потом громче. Семейство дружно обернулось.

– Это не я, честное слово! – и для убедительности постучал кулаком по дереву-в-дереве.

И только я это сделал, как вдоль всего ствола побежали трещины, кора лопнула и разлетелась в стороны. Нас накрыло облаком пыли и опилок. Когда я осторожно приоткрыл глаза, выяснилось, что на стенах красуются большущие куски коры, а вверху ветки дерева-в-дереве аккуратненько вошли в наружное дерево, как рука в перчатку. А само дерево-в-дереве исчезло. Вообще. И я тоже как будто лопнул. Словно воздушный шарик.

– Это не я, честное слово…

Конечно, если только что вы одним стуком уничтожили уникальную ботаническую единицу и пару комнат заодно, кто ж вам поверит!

– Мэтт, что ты натворил?

– Мои вещи! Мои модели!

– Что происходит? Никто не пострадал?

– Вот, я же вам говорил! Его даже на минуту нельзя оставлять без надзора!

Они бросились туда, где только что было дерево-в-дереве. Но ничего, кроме старых узловатых корней, не обнаружили. Ни одного ореха. Горы разноцветных листьев, пыль и клочки шерсти. Мир праху его. И главное, никто же не поверит, что оно само. Снова скажут, что во всем виноват Мэтт. Еще и белок на меня навесят. Судя по тому, что раскопки проходили в гробовой тишине, шансы оправдаться уже похоронены.

Короче, экстренный семейный совет принял безжалостное решение: Мэтью Грэнвилл безвылазно сидит дома под присмотром одного надежного члена семьи. Взбешенный Джеймс кричал, что я буду под круглосуточным надзором двух пар глаз, потому что они с папой никуда выйти не могут – их вещи бесследно сгинули, пропали в запечатанных ветвями комнатах. В качестве меры возмездия за утрату своих драгоценных моделей он упрашивал родителей выбросить все мои комиксы с Чарли Пранком. Возмущенная мама обдумывала этот вариант, но на мою защиту встал папа. Они даже не заметили, что я не сопротивляюсь, как обычно.

Итак, Мэтт Грэнвилл – изгой в собственном доме. Меня отправили в одну из комнат наверху, благо нашлась уцелевшая. А Джеймсу пришлось переехать на мой матрас, он еще возмущался, что у нас в семье какая-то неправильная система: заключенные содержатся в лучших условиях, чем честные люди. Сначала мне было немного обидно: никто не поверил, что я могу говорить правду. Даже папа! Когда я свесился вниз, то подслушал, как он почти с гордостью говорил маме, что это шуточка в духе Чарли Пранка, у меня особенный возраст, надо просто переждать. И я тут же решил специально говорить, будто это и правда мой розыгрыш. А что, дерево не вернешь, а так – готовая история для комикса. Не зря говорят, что из любой плохой ситуации можно извлечь пользу!

Это было единственным светлым пятном в царстве мрака. В прямом смысле: теперь, когда дерево-в-дереве исчезло, светить-то было некому, и я сидел впотьмах. Но моих родных это, кажется, совершенно не заботило. И вообще. Приехали, командуют, наводят свои порядки. Нет, я что, их звал? Сами виноваты. Они еще будут упрашивать меня спуститься! Хотя мне и тут неплохо. И я вообще не собирался никуда идти.

Я растянулся на пушистом мху и уставился в окно. Может, и к лучшему. Ничего не хочется. Потянулся было за журналом, но передумал. И как это Чарли Пранк умудрялся постоянно придумывать что-нибудь новое? Великий человек. За окном мелькнул рыжий хвост. Так и думал. Сбежали наружу. Ко мне заглянул папа: