Мэтт Грэнвилл, Везучий Неудачник - Лилия Ильюшина

– А что с мальчиком, Аманда? Правда, что он получил в Башне Гаданий некий знак?

– Вы поднимитесь сами по этой лестнице, Глория, и у вас будет полно таких же знаков.

– Как знать. Странная история с магией, слухи о том, что он пережил Ночь Одиноких душ… И вы видели его магограф? – рокотал мой голос, эхом отражаясь от барьера.

– Среди них действительно есть очень сильный маг, раз он сумел переделать Карту участника под себя.

– И кто же он?

– Не в наших правилах это выяснять, если жизни других участников напрямую ничего не угрожает. Мы принимаем не того, кто самый сильный маг, а того, кто выиграет конкурс.

– Хватит. Мы что, совершали ритуал для того, чтобы послушать о конкурсе? Мне, между прочим, пришлось потрудиться, чтобы найти подходящий знак! И я прошу, нет, требую, чтобы мне, наконец, объяснили, что у нас творится! – Я повторил удар кулаком по столу и потер ушибленную руку.

– Никто не может понять, что происходит с ковром. Чем вызваны эти тряски и повороты.

– Потерять управление! Неужели даже в этом случае Цех Ткачей и Гильдия Вышивальщиц не могут договориться? Сотпакан, мы обязаны вмешаться! А если узнают в Столице?

– Не забывайте, что в Ордене все равны, он как раз для того и существует, чтобы уравнивать все влияния. И давайте признаемся, что мы о ковре знаем слишком мало! Как соблюдать баланс магии, как не допустить обычных вращений и переворотов, как заменять испорченные нити, и те не все. Но почему он летает? И почему последние годы постоянно снижается? – Быть Глорией Карбоначчи тяжело, горло саднит уже.

– Да, а последнюю неделю снова пошел вверх. И мы так и не поняли, почему.

– У меня есть версия, – веско проронил я – Торстен Хельм. – Это вернулся Чарли Пранк.

Из меня вырвались недоуменные и возмущенные звуки. Переждав шум, я продолжил:

– Судите сами: последние серьезные колебания ковра были как раз в годы его учебы. И после того как он исчез, ковер начал снижаться. Сейчас все повторяется. Аманда, вы можете проверить, жив ли он?

– Я в этом абсолютно уверена. Не забывайте, мы вместе учились.

Натакар-я вскочил и заявил:

– Глупее ничего не слышал! Мне известно, где сейчас Чарли Пранк. Он – это…

Как назло, магическое действие знака закончилось в самый неподходящий момент. После того как я, вскочив, оторвался от знака на полу, образы и лица ускользали. Через мгновение пропали и эти смутные видения. Я отчаянно шлепнулся на пол и попытался установить связь заново, но все усилия были напрасны.

– Что теперь делать? Ворона, ты слышала?

Ворона с задумчивым видом смотрела на меня.

– Нет, не верю! Это какой-то балаган, а не актерская игра! У Торстена Хельма голос намного ниже, и кто так заламывает руки, я тебя спрашиваю? Странное пророчество тебе подсунули. Шутом будешь, что ли… Хотя чего хорошего ждать, если на таком-то месте. Ладно, какое есть.

Пророчица взмахнула крыльями, снимая барьер, и потопала к себе в изголовье. А я тихонько пробрался мимо спящего Джеймса и нашел пластырь в маминой аптечке. Заклеил знак. Не нравится мне это пророчество. Ни капельки.

Полночи промаялся мыслями о том, что только что узнал, – об Ордене, пророчестве, Чарли Пранке. Без конца ощупывая пластырь, я уснул на рассвете. Сон, к сожалению, не принес ни малейшего облегчения: в голове была какая-то каша из вопросов, ответов и догадок. Я мучился целый день. Мне срочно нужен был человек, способный распутать этот клубок. С кем можно посоветоваться.

– Мам, пап, я пойду погуляю, – крикнул я, спустившись в холл.

Внизу было так пусто и голо, ни шума листьев, ни визга белок. Нехорошо все-таки получилось с деревом-в-дереве. По этому поводу тоже надо посоветоваться с Визлом.

Карпетаун встретил меня соленым морским воздухом. Надрывно кричали чайки, пахло солью, рыбой и водорослями. Было темнее, чем обычно. Зевая, я глянул вверх – может, иносущности устроили не только северное сияние, но и полярную ночь? Но дело было не в солнце. Просто всюду, сколько хватало глаз, была вода. Она медленно проплывала мимо Карпетауна, и сильный ветер бросал брызги прямо мне в лицо. Ни одна книга или даже кристалл памяти не мог передать величие нашей Столицы.

Столица Всех Миров, или Эйхилл, – это пять Великих островов, связанных мостами: Судьбы, Созерцания, Свободы, Счастья, Совершенства. Острова покоятся на водах извечного океана, чьи воды перетекают из Будущего в Прошлое, чтобы на краю вечности водопадом низвергнуться в бесконечные глубины забытья и взметнуться с другой стороны мощными гейзерами обновления и перерождения. Вода переливается и поднимается снова, и этот круговорот бессмертного океана двигает Столицу по всему Окружью, хотя она не принадлежит ни одному из миров. С сотворения времен за Эйхиллом гонится Великий Кормщик Хелонэс, движение весел которого направляет воды океана в нужную сторону. Но Хелонэсу этого мало: он хочет управлять Столицей, а через нее – всеми мирами. Великий Кормщик наступает Эйхиллу на пятки, но никогда его не догонит, потому что никто не может управлять свободой и счастьем.

Если бы мне сказали, что я простоял, глядя на воду, год, я бы не удивился. Но когда твоя душа полна благоговения, обязательно найдется кто-то, кто самым грубым образом вернет тебя к реальности. Что-то твердое и острое упало мне на голову, и перед носом мелькнул рыжий хвост. Я оглянулся. Вокруг моего дома творилось какое-то безобразие. Под ним все сплошь было усыпано кусочками коры и прочим подобным мусором. Я поднял голову: в ветвях суетились белки, они старательно отдирали лапками старую кору, под которой была свежая, серебристая. Надеюсь, они знают, что делают, и дом не лопнет, как дерево-в-дереве. Помахав белкам, я направился в город, искать «Сироту». Где-то рядом раздавался мощный топот, который заглушал даже плеск воды. Кажется, я знаю, чьи ботинки так грохочут.

Прямо передо мной по улице шла нарядная Глория Карбоначчи. Она засмотрелась на высокого кудрявого человека в белоснежном костюме и с гитарным футляром в руках, который присел отдохнуть под молоденькой липкой.

– Мистер Чивогерб, обратите внимание, эта липа сейчас обдерет вас подчистую!

На самом деле, пока белокостюмный с улыбкой на лице озирался по сторонам, тоненькие веточки липки ласково гладили его по плечам и рукавам. Мне показалось, что в листве что-то блеснуло. Глория Карбоначчи прогрохотала к дереву и строго изрекла:

– Если немедленно все не будет возвращено, я лично проконтролирую, чтобы садовника вызвали прямо сейчас!

Дерево в ужасе всплеснуло ветками. Присмотревшись, я увидел, что его стригли неоднократно: на толстых обрубках ветвей отрастали свежие тоненькие прутики. Оно возмущенно зашелестело, отчего вверх взмыл рой рассерженных пчел. Мне не понравилось, что они выстроились в боевую фалангу. Но Глава Цеха Ткачей явно и не таких на катушку наматывала.

Пальцами она сделала в воздухе «чик-чик» и выразительно приподняла бровь. Вниз по веточке прямо в подставленную ладонь скатились часы и запонки. Вороватое дерево прикрылось ветками, подумало и вытащило из дупла горшочек, который торжественно вручило маленькой магине. Глория сунула палец в горшок, облизнула и поморщилась: