Мэтт Грэнвилл, Везучий Неудачник - Лилия Ильюшина

Патрульные сурикаты сбивались с ног, пытаясь организовать хоть какой-то порядок. Иносущности появлялись отовсюду: из стен, воздуха, из стакана с лимонадом у одной туристки. Но та не растерялась и помахала увесистым амулетом. Иносущность понурилась и унеслась искать жертву попроще. Не зря магистр Натакар распинался о личной ответственности. Надеюсь, отец тоже о ней помнит и не оставит сироту сиротой! Вот правда, мало что делает человека таким счастливым, как возможность безнаказанно обмануть власти!

Неподалеку на сторожевую башню приземлился Страж, и выяснять отношения на улице мне резко перехотелось. Хорошо хоть задумчивый папа без лишних слов согласился идти обратно. Но всю дорогу я нервничал и вздрагивал, чтобы его не проверили. Повезло еще, что в нашем тупике не было ни души, и мы без лишних проблем вернулись домой.

И уже через полчаса я об этом пожалел: отец твердо решил, что мне нужно выиграть конкурс, поэтому засадил за подготовку. Бесполезно было объяснять, что задание еще не объявили, он стоял на своем: к последнему туру нужно подойти во всеоружии. В какой-то момент я подумал, что начинаю понимать Ласло. Еще папа постоянно ворчал, что я без конца жую мамины пудинги, но что я могу с собой поделать? Говорят, что сытое брюхо к учению глухо, а у моего, наверное, абсолютный слух.

Только под вечер он оставил меня в покое. Я тут же побежал искать шкатулку-пандорку. Очень надеюсь, что Бусинка до нее не добралась. Но карточки там не было. А заодно не хватало искорки Света Школы. Бусинка раскапризничалась, что я на нее наговариваю, Джеймс вступился за сестру, мама за меня, и в итоге все разругались. Мало что так угнетающе действует на семейные отношения, как вынужденное отсутствие у членов семьи других отношений. Сверху свесился папа и объявил временное перемирие.

Мятая-перемятая, карточка отыскалась в кармане брюк с прилепившейся жвачкой, которые я запихал под матрас. Мудрость подсказала мне, что не стоит сейчас лезть к родственникам с известием о находке. Надо беречь хрупкий мир в семье. Вместо этого я подозвал Ворону: на прилипшей жвачке красовалась эмблема Ордена. Точно такая же, как на полу в Башне Гаданий. Только вверх тормашками.

– Пророчица, ты специалист: это похоже на какой-нибудь тайный знак?

– Нет, Мэтт, это похоже на налипшую жвачку, – пропыхтела птица, пытаясь не уронить новые мотки пряжи, которые ей только что доставили.

– Ладно, – ответил я. – Просто спросил. На всякий случай.

За всеми радостями и успехами черной тенью проскальзывала одна проблема: что делать с долгом? Даже если я признаюсь родителям, деньги от этого с неба не упадут. Значит, нужно выпутываться самому. И как можно скорее, остался всего один тур, а после него долг уже точно не скроешь от родителей. Вариант с сотворением чудес я отмел сразу: одно уже сидело рядом на матрасе и тупо таращилось в стену. Остается зацепка с Финнром и владелицей «Толстосума», Забеин. Если я что-то раскопаю, можно будет добиться от ресторана погашения платежа. Я старательно не думал о том, что мои планы могут оказаться пшиком.

Интуиция подсказывала, что начинать нужно с Финнра. Не потому, что это самая лучшая идея, а потому, что он мне не нравился. Человек может встречаться с кем угодно, но зачем это отрицать? Согласитесь, очень подозрительно. Оставалось придумать, как выйти на старика. Все, что нас связывало, – неприятные воспоминания и ветка травы. Негусто, но можно попробовать. Я взял в руки травинку и попытался уловить хотя бы слабый след Финнра: где он ее добыл, какой дорогой шел. Вот чуяла моя душа: траве лучше не доверять. Накатил такой жуткий, страшный голод, что я сгрыз все, что нашел, до последней корки.

Я не знал, где Финнр живет, а снова расспрашивать в «Сироте» не хотелось. И тут меня осенило! Вампир! Вот кто мне поможет! Через несколько часов, окостенев от ночного холода, я в сотый раз прогуливался по площади напротив трактира «У Янусины». Сомневаюсь, что я бы его нашел, если бы Джеймс не починил Карту. Но ни за что ему в этом не признаюсь. Нельзя же брататься с врагом, правда?

Если долго ждать на берегу площади, рано или поздно по ней пройдет нужный вам человек. Из трактира показался сам Финнр и спокойно направился вверх по улице. Я слегка растерялся: в мои планы совсем не входила слежка. И все же такой шанс нельзя было упускать. Делая вид, что просто наслаждаюсь прогулкой, я пристроился за стариком. Тот что-то бормотал себе под нос и всячески мешал: постоянно оглядывался и перебегал с одной стороны улицы на другую. Может, потому, что Жаба икала как заведенная. А потом он исчез. Словно и не было.

Но Мэтью Грэнвилла не проведешь! Финнр не был иносущностью, значит, в воздухе раствориться не мог. Поиски в кустах пустодревника показали, что и там его нет. Я присел рядом с Жабой на кочку вышитой травы и задумался, что теперь делать. Мысль была такой глубокой, что я провалился в нее весь, вместе с ботинками.

Все-таки не зря Жаба таскалась за мной как приклеенная: если б она не плюхнулась мне на лицо, я б долго гадал, где у меня руки, где ноги. Выбраться обратно было невозможно, поэтому в благодарность я подхватил спасительницу на руки, зажал ей пасть и стал тихонько красться по туннелю. В полной тьме я сделал несколько шагов, ожидая услышать окрик, но не было ни души. Тоже мне подполье! Проходной двор. Хоть бы охрану выставили, что ли. Путь преградила занавеска. Я откинул ее и сделал шаг вперед.

Теперь понятно, почему охрана была не нужна. Под ногами была пропасть. Бахромчатый край трепыхался на ветру, далеко внизу мигали огни далеких поселков. Очень-очень далеко. Только сейчас я увидел, что ковер был толстым-претолстым, но с изнанки довольно потрепанным. Большинство прорех было аккуратно зашито, однако кое-где штопка шла только по верху, со стороны Карпетауна. А в глубине оставались здоровенные дыры. Вот в такую я как раз и угодил. Попытки вскарабкаться, цепляясь за толстые нити, провалились: они были смазаны скользкой гадостью. Осмотревшись, я заметил, что возле самого обрыва тянется длинная, толстая веревка. Цепляясь за нее и ловя ногами раскачивающуюся бахрому, можно было добраться до входа на другой стороне. Я снял сюртук и соорудил из него мешок, в который запихал Жабу. Кажется, Мэтью, это дно. Надо выбираться.

Когда глаза привыкли к темноте, я стал замечать небольшие ниши в глубине ковра, в некоторых болтались разноцветные гамаки. Нити тут прилегали друг к другу не так плотно, как на поверхности, и между ними можно было пролезть. Я прошел еще немного и цепко схватился за толстую нить: жуть как высоко. Но впереди, на другой стороне прорехи, виднелись сполохи света. И по шажочку, преодолевая внезапную тягу к земле, я перешел пропасть и одним прыжком перескочил в безопасную нишу. Очень надеюсь, что выход отсюда будет не там же, где вход.

Здесь кипела жизнь. Пещерки были плотно забиты народом: и людьми, и иносущностями. В Подполье процветали азартные игры. Плюсом было то, что в тусклом свете никто не обращал на меня ни малейшего внимания. Минусом – что в такой толчее и темноте найти Финнра было абсолютно нереально. Тут самого себя потеряешь. Заметив в одной толпе веселых молодых людей, освобождающих зевак от тяжести денег, я надежнее переложил все ценное, что с собой было: амулет Визла повесил на шею и спрятал под рубашкой, Карту участника и пропуск засунул в кошелек. Пойду наугад. Раз интуиция меня сюда привела, пусть сама дальше и выпутывается.