Принцесса Екатерина Валуа. Откровения кормилицы - Джоанна Хиксон

– Такие же ключи есть у распорядителя замка! – воскликнула я.

– А где вы держите сундук для ценностей? – сурово продолжал бургундец. С каждым вопросом угроза в его голосе звучала все отчетливее.

– В гардеробной, рядом со спальней принцессы…

И тут меня осенило. В ночь после визита королевы в опочивальню Екатерины пробрался вор, открыл сундук в гардеробной, забрал кубок и защелкнул замок – а затем быстро и бесшумно вышел. Меня разбудил лязг металла.

– Распорядитель замка поговорит с тобой после того, как королевские стражники обыщут твою спальню, – усмехнулся бургундец. – Тебе придется подождать.

Он кивнул двум стражникам у двери, которые многозначительно взялись за рукояти кинжалов и приблизились к нам. Меня подтолкнули к винтовой лестнице в углу кабинета. С гулко бьющимся сердцем я поднялась по ступеням и оказалась в крохотной комнатушке с лавкой и деревянной бадьей. Один из стражников грубо впихнул меня внутрь, дверь захлопнулась, и снаружи задвинули засов.

Мне не дали возможности оправдаться, хотя сказать мне было нечего, кроме того, что я стала жертвой коварного подлога, устроенного по приказу герцога Бургундского. Именно поэтому сердце у меня колотилось от страха.

Впрочем, времени на раздумья у меня было предостаточно. Света не принесли, и с наступлением ночи в комнатке стало темно, только через крошечное отверстие в стене проникало слабое мерцание звезд да тусклый луч светильника на лестнице просачивался через дверную щель. Зазвонил колокол к повечерию. Когда звон утих, я постучала в дверь, но быстро поняла, что в этом нет никакого смысла. В деревянной бадье стоял кувшин с водой. Я сообразила, что мое заключение тщательно подготовили. Мне оставили воду, чтобы утолить жажду, и ведро, чтобы справить нужду, а значит, мне предстояло провести здесь всю ночь, а может, и больше.

В отчаянии я повалилась на лавку и решила обдумать все как следует. Рыжебородый бургундец сказал, что мою спальню обыскивают. Стражникам быстро станет ясно, что своей комнаты у меня нет. Я спала в покоях Екатерины, а мои вещи хранились в небольшом деревянном сундуке в гардеробной принцессы. К этому сундуку имелся только один ключ, который висел у меня на поясе. Разумеется, сундук взломают, обнаружат в нем «пропавший» кубок, после чего обвинят меня в краже. Того, кто ограбил королевскую семью, ожидало одно: петля палача.

Несмотря на теплую ночь, меня охватил озноб. Напрасно я ломала голову, пытаясь найти неопровержимые доказательства того, что кубка я не брала. Конечно, Екатерина поручится за мою честность, но в нынешних условиях она так же бессильна повлиять на разбирательство, как и я. Герцогу Бургундскому зачем-то понадобилось убрать меня с дороги. Обвинить меня в краже для него проще, чем отправиться на охоту. Он отдал приказ – и его исполнили.

Больше всего меня волновала участь Алисии и Люка. Узнают ли они, где я, пойдут ли меня искать? Я надеялась, что нет, потому что не хотела, чтобы их тоже коснулось чудовищное обвинение. Боже правый, а вдруг моим детям придется смотреть на казнь матери? Вдобавок их объявят воровским отродьем, они лишатся работы и будут отданы на произвол судьбы. К полуночи я навоображала самые ужасные последствия для них обоих и прикусила кулак, чтобы не разрыдаться в голос.

И все же меня не оставляли мысли о случившемся. Теперь я понимала, что именно произошло, как и по чьему повелению. Надо было уяснить, зачем это было сделано. Почему герцог Бургундский так со мной поступил? Возможно ли, что все эти годы он помнил няньку из королевской детской? Конечно, нет. С тех пор мы с ним не встречались, да он бы меня и не узнал. С какой стати великий вельможа, правящий жизнями тысяч людей, помнил бы какую-то няньку, обезображенную ударом его латной перчатки четырнадцать лет назад? В мыслях герцога это происшествие не оставило следа. Нет, он решил устранить меня для исполнения своих коварных замыслов. Но каких?

Я редко взываю к защите Всевышнего, однако тогда я упала на колени и начала молить Господа, Пресвятую Богородицу и всех святых, ибо внезапно поняла, чем помешала дьяволу-герцогу. Я умоляла их о чуде, хотя знала, что моя догадка верна. То, чего я так боялась, наверняка свершилось, и я не в силах была этому помешать.

На рассвете ухмыляющийся стражник вытолкнул меня на лестницу и вывел из кабинета распорядителя замка.

– Почему меня освободили? – спросила я, спеша покинуть привратную башню.

– Откуда я знаю! – буркнул он. – Лучше не спрашивай, а возблагодари Господа за то, что на твоей шее не затянули петлю.

Я вошла в покои принцессы. Алисия, скорчившаяся в углу коридора, тут же вскочила и бросилась ко мне, рыдая от облегчения.

– Ах, матушка, я думала, ты умерла! – всхлипывала она. – Стражники отвели меня в караульную и не выпускали. Они сказали, что утром тебя повесят за воровство, а меня вышвырнут за ворота замка. Что случилось? Тебя обвинили в краже?

– Да, но почему-то освободили, – ответила я. – Ты видела Люка?

– Нет. А разве он здесь?

– Вчера вечером привезли собак, готовятся к охоте, – пояснила я. – Ох, хорошо, что он не приходил. Похоже, никто не знает, что он в Понтуазе. Сбегай-ка на псарню и поговори с ним украдкой, без лишних глаз. Передай ему, что попозже я сама зайду его навестить, и возвращайся побыстрее. А сейчас мне нужно к принцессе.

Я застала Екатерину в одиночестве, но не в постели, а на моем тюфяке. Она завернулась в одну из своих простыней, будто в саван. Я тихонько окликнула ее. Екатерина бросилась ко мне и обняла меня так крепко, что я едва не задохнулась.

– Ах, Метта, ты здесь – и свободна! Он сказал, что не причинит тебе вреда, если я подчинюсь. Господи, я так боялась, что он передумает!

Лицо Екатерины опухло от слез. Я гладила ее спутанные волосы, шептала ласковые слова, не спрашивая, что случилось, зная, что она расскажет мне, когда сможет, – но сердцем уже все понимала.

Когда Катрин успокоилась, я усадила ее в кресло.

– Оставайтесь здесь, ваше высочество. Я скажу, что вы нездоровы, и приготовлю вам ванну. Искупаетесь – и вам сразу станет легче.

Она долго смотрела на меня потускневшими сапфировыми глазами.

– Ты все поняла? Да, Метта? Ты знаешь, что он сделал? Он велел мне никому не рассказывать, но я боюсь, он поймет, что ты знаешь.

Я поднесла палец к губам и покачала головой.

– Не будем пока об этом. Сейчас самое главное – ванна. Ваше высочество, я вас ненадолго оставлю и схожу за водой, ладно?

От Екатерины Французской

Карлу, дофину Вьеннскому

Ах, мой возлюбленный брат!

Выводя на бумаге свое и ваше имя, я не в силах удержаться от слез, думая о том, как обесчещены мы оба действиями одного человека – служителя зла, Иоанна Бургундского, зовущего себя Бесстрашным. Мы с вами – дети Франции, сын и дочь короля, отпрыски рода Валуа, как и сам он, и все же он смотрит на нас, будто на червей, пресмыкающихся по земле. Он сделал вас бастардом, а меня – шлюхой. Он – сын Вельзевула, неподвластный даже адскому огню. Против всех христианских заветов, внушающих нам благословить врага своего, я заявляю, что ненавижу и презираю Иоанна Бургундского сильнее, чем ненавижу и презираю тех, кто распял Господа нашего Иисуса Христа.