Черная кровь ноября - Яна Витт

потому, что Ирн отказал ей в чуде. И не потому, что она не станет заменой волшебной возлюбленной.

А потому, что Ирн уже отдалился, хоть и был рядом, и тепло безусловной любви, исходящее от его сердца, касалось ее лишь краешком. Может, если она прижмется к нему всем телом, пустота внутри, которую прежде заполняла вера в Бога, чуть-чуть уменьшится?

Кристине даже захотелось скинуть футболку, чтобы – кожа к коже. И стянуть футболку с Ирна. И наверное, надо было еще в гостинице хватать сердце из шкатулки и бежать – от всех.

– Он считает, что в тебе есть магия, которая позволит управлять мной.

– А ты?

– Тебя любит мое сердце.

Кристина захлебнулась ответом, словно соленой водой всех океанов мира, не смогла противиться, потянулась к груди Ирна, откуда ее звала любовь…

…и проснулась.

Пропало прозрачное небо, летнее солнце, запах нагретой на солнце травы.

Вокруг был темный, подсвеченный лиловым светом фитоламп зимний сад санатория.

И безнадежное ощущение тюрьмы, из которой не сбежать.

Но…

Ее ладонь лежала на прохладной груди Ирна, а в нее из-под кожи суматошно толкалось сердце, будто стремясь проломить ребра, прорвать кожу и очутиться в руках Кристины.

Он был обнажен. Она – в сиротском халатике в цветочек.

– Ты настоящий? – Кристина испугалась задать вопрос вслух. Она просто подумала, но Ирн услышал.

И ответил:

– Нет, но какая разница? – И приподнялся, касаясь прохладными губами ее губ.

55. Кристина

В столовой при виде Кристины обитатели санатория разом притихли, а потом, когда она двинулась вдоль столов к окошку раздачи, зашептались за ее спиной. Взгляды она чувствовала всем телом.

Каким-то загадочным образом информация о том, что Кристина страдает сомнамбулизмом и бродит по ночам, да еще захаживает так далеко, что невесть как очутилась в запертом зимнем саду, разлетелась еще до завтрака. Говорили, что вызволил ее из плена завхоз, который шел за инсектицидом: очень уж достали его невесть откуда взявшиеся в это время года комары.

Будь Кристина постарше или завхоз помоложе, сплетни были бы горячее, но разница в возрасте оказалась слишком вопиющей, поэтому судачили лишь про странную болезнь.

Кристина поторопилась забрать кашу с вишневым джемом и забыла на раздаче ложку. Спрятавшись в дальний угол, отгородилась стульями от остальных – и вдруг поняла, что есть ей нечем. Разве что лакать прямо из тарелки. От перспективы снова тащиться через весь зал на глазах у шепчущихся людей стало неуютно.

– Псс! На!

Кристина едва не вскрикнула в голос, почувствовав, что ее ноги коснулось что-то лохматое.

Маленький человечек с шоколадного цвета волосами и в лиловом костюме высовывался из-под стола и протягивал ей ложку. Глаза у него были золотые и как будто вращались.

– Спасибо! – сказала Кристина.

И уже не удивилась, когда листья развесистой бегонии на подоконнике раздвинулись и фея с седыми кудряшками и в переднике осторожно, двумя руками, протянула ей фарфоровую чашечку с чаем. На краю блюдца лежало круглое имбирное печенье.

– Спасибо! – снова поблагодарила Кристина и с удовольствием отпила ароматного чаю вместо той заваренной «тряпки», которой потчевали в санатории.

Уборщица потом долго качала головой, глядя на чудную тонкостенную чашечку костяного фарфора: ничего подобного она никогда раньше не видела. И не сумела избежать искушения, сунув вещицу в карман халата.

Правда, позже, уже в своей комнате, она обнаружила в кармане не чашку, а скорлупки грецких орехов.

Кристина вернулась в палату, чтобы успеть застелить постель и убраться до санитарного обхода, но это и не понадобилось. За время ее отсутствия кто-то вымел пыль, натянул покрывало идеально, как в армии, поставил уголком подушку и даже водрузил на подоконник вазочку с одинокой ромашкой. В туалете пахло лимоном – и было оттерто до блеска потускневшее зеркало.

Кристина аккуратно закрыла за собой дверь и услышала приглушенное хихиканье.

После завтрака у нее, как всегда, намечался прием у врача: привычный опрос, осмотр, а затем встреча с очередным узкопрофильным специалистом. Сегодня в листе назначения был офтальмолог, вчера – эндокринолог, на завтра планировался уролог. Ее будто в космос готовились отправлять.

Кабинеты врачей располагались на нижних этажах, но Кристина не любила ждать лифт и всегда спускалась по лестнице.

– Тшш… – прошептал кто-то за ее спиной, когда она замешкалась на одной из площадок, где не горели светильники.

Полутьма обернулась синеватым сумраком, а из-за угла появился Ирн собственной персоной, сложив себя из резкого отблеска флуоресцентной лампы и пересечения теней от перил и перекладин.

– Я на секундочку, – сказал он, ловя Кристину за талию. – Всего на секундочку…

Касание его губ на вкус было как первый глоток воды из родника в чаще леса, к которому выходишь после долгой дороги по солнцепеку.

А уже через мгновение весь свет на лестнице зажегся как ни в чем не бывало, и Кристина отступила от совершенно пустого угла. Только на губах таяло ощущение прохлады.

Врач долго ворчал на нее за опоздание – ох, не так уж коротка оказалась та секундочка.

Выйдя из кабинета, Кристина опустилась на банкетку возле двери – отдышаться. Понять, подумать. Но и в рисунке линолеума, в который она уперлась взглядом, завитушки и листья двигались, словно живые. Дразнили изменчивостью – в спирали папоротника появился и подмигнул хитрый глаз, по краю мелькнул чей-то хвост.

«Сумасшествие какое-то», – подумала Кристина и на всякий случай направилась к лифту.

Поцелуи короля фейри на лестнице – это уже чересчур!

Но едва закрыла за собой тяжелую железную дверь и допотопный механизм, не торопясь, пошкандыбал вверх, как в зеркале за спиной появился он – высокий и со светлыми волосами. На плечи Кристины легли бледные руки, губы коснулись чувствительного местечка на шее. И оттуда по всему телу растеклось сверкающее сладкое удовольствие.

– Ах… – Кристина чуть не выпала из лифта прямо в руки суровому дядечке-физиотерапевту. – Ногу подвернула, – пояснила она на недоуменный взгляд. – Отпустите, пожалуйста. – Вывернулась из его рук и поспешила в зал для йоги, где уже начинались занятия.

Почему-то ей казалось – Ирну бы не понравилось, что ее лапает кто-то другой.

Йогой пришлось заняться, поскольку зимний сад теперь заперли. Фильмы без начала и конца, которые крутили в холле, не привлекали Кристину, библиотека и вовсе состояла из книг школьной программы и справочников по цветоводству и домашнему ремонту.

К тому же пока она бродила между старыми, пахнущими пыльной бумагой и прогорклым лаком для дерева стеллажами, мелкие пакостные феечки то и дело дергали ее за волосы, высовываясь между книг. А когда притопнула ногой и возмутилась, библиотекарша отчитала Кристину за шум.