Черная кровь ноября - Яна Витт

комья грязи, жуки и влажные черви. Она их не видит, только ощущает – ведь глаза залеплены какой-то вязкой смолой. Как и рот, поэтому позвать на помощь она не может.

Страха нет – есть ощущение густой безнадежной тоски, словно все правильно, она умерла, жизнь кончена и больше не будет ничего и никогда.

И вот в эту глухую муть проникает странный звук. Как дрожащая струна, как одна чистая нота флейты, как голос, звенящий где-то далеко-далеко.

Что-то внутри Кристины, давно забывшее, как это – радоваться и надеяться, вдруг встрепенулось и откликнулось – на эту ноту, на этот голос.

Кристина могла бы не запомнить сон или, наоборот, узнать, что там дальше, но все прервал громкий звук сирены.

Кристина подскочила в кровати, задыхаясь, будто и правда выбралась из-под земли. Заунывный вой, от которого заныли зубы, разносился по коридорам, отражался эхом в пустых холлах и навевал неизбывный ужас.

Она выскочила за дверь в чем была – и увидела сонных и встрепанных постояльцев санатория. Они зажимали пальцами уши, в панике косились на репродукторы под потолком и жестами спрашивали друг у друга, что случилось.

Никто не знал.

Сирена выключилась столь же внезапно, как и включилась.

– Успокойтесь, плановая проверка системы безопасности, успокойтесь! – Судя по виду дежурной медсестры, и для нее происшествие оказалось неожиданным. Однако она бежала по коридору в накинутом белом халате поверх пижамы и разворачивала всех вышедших обратно в палаты. – Все хорошо! Плановая проверка, никто не пострадал! – неубедительным голосом сказала женщина Кристине, заталкивая ее в комнату и закрывая дверь.

Но едва все умолкли, а хлопанье дверьми прекратилось, Кристина на цыпочках выскользнула в коридор и направилась в холл. В палате ей стало душно, словно она опять лежала в той яме-могиле. Воспоминание о сне тревожило – особенно нота, услышанная перед пробуждением.

Зимняя ночь за окнами мерцала отблесками фонарей на высоких белоснежных сугробах. Снежинки кружились, неторопливо падая с черных небес. Тишина была бесконечной, безбрежной, словно распахнутой во вселенную.

Что-то в мерцании и в самой тишине казалось Кристине знакомым и влекущим. Важным, спасительным, свежим – как та нота, как то яблоко, как…

На мгновение снежинки за окном взвихрились, складываясь в стройный мужской силуэт. Но раньше, чем Кристина успела ахнуть, – рассыпались, будто ничего и не было.

51. Кристина

В зимнем саду оказалось пусто – как обычно. Здесь не любили бывать пациенты санатория, а персонал вообще норовил закрыть дверь поплотнее.

Однажды Кристина застала завхоза, который возился с замком, и в отчаянии от того, что у нее отнимут еще кусочек свободы, сказала резче, чем намеревалась:

– Зачем вы это делаете? Кто приказал?

Он обернулся с недовольным лицом, но при виде Кристины вздрогнул и забормотал:

– Да никто, никто, просто ради порядка, подумал, все равно никто не ходит, а тут плесень…

– Я хожу!

– А что я? Ничего, гуляйте, если хотите… Давайте я вам ключ дам, вдруг кто еще решит закрыть?

Кристине стало немного противно, когда до нее дошла причина поведения завхоза. Опять Алексей… Ну конечно, если ты жена человека, который держит всех в кулаке, наверняка кто-нибудь тебя будет бояться. На всякий случай.

Но ключ взяла.

В окружении зелени даже дышалось легче. Куда там сеансам кислородной терапии, на которые ее гоняли через день! Влажная тропическая атмосфера, плеск воды в пруду, шелест листьев дерева, растущего у вентиляционной решетки, – если закрыть глаза, можно представить, что сейчас лето, июль, жаркий вечер после долгого дня.

И нет ничего, что приключилось с Кристиной со дня ее рождения. Ни странных существ, ни двух богов, раздирающих мир пополам, ни странной беременности и пугающего будущего, о котором она старалась не думать.

Но о беременности размышлять приходилось. Размеренные дни, наполненные скукой, позволили Кристине выдохнуть и наконец осознать две самые главные перемены в ее жизни.

То, что Кристина считала божественной любовью, – оказалось магией, причем настолько древней, что во времена ее расцвета не существовало Бога, в которого сейчас верили.

А еще внутри Кристины теперь живет новый человек. Девочка, у которой нет отца. Вот и хорошо. Только ее дочка.

Низ живота постоянно ныл от бесконечных осмотров и процедур, но малышка отчаянно цеплялась за свою крошечную жизнь.

Кристина дошла до скамейки около пруда, где любила сидеть. У воды ей нравилось больше всего – за разлапистой пальмой возле стены прятались фитолампы, которые бросали причудливые разноцветные отблески на листья, и казалось, что в глубине расцвели огромные тропические цветы. И здесь не было видно дверей, стен и технических коробов, сбивавших настроение.

Кристина села, подобрала под себя ноги и задумалась.

– Наверное, я должна с тобой разговаривать, да? – спросила она у живота. – В кино постоянно показывают, как мамы общаются с будущими детьми. И включают им музыку. А с музыкой в санатории не очень…

Впрочем…

Ей почудилось…

Хотя – нет, не почудилось.

В шелесте листьев угадывалась тихая мелодия.

Где-то есть колонки? Ах да, те самые, через которые включали сирену ночью.

Скрипка? Или свирель? Нет, похоже, кто-то поет.

Хорошо поет, только тихо. Надо вслушиваться. И чем внимательнее, тем больше различаешь оттенков. Как будто мир раздвигается – и уже не только вентиляция шевелит листочки на деревьях, а вроде бы и птицы щебечут. И свистит ветер, который проносится по густой траве на лугу. И появляется ощущение, как в настоящем диком лесу, где куча мелких тварюшек в траве, кустах и земле занимается своими делами. Попискивают, копаются, жуют, что нашли съедобного.

Такой… большой мир.

Кристина завертела головой в поисках колонок. Если подойти поближе, станет лучше слышно?

Что-то дотронулось до ее руки.

Она вздрогнула и чуть не отмахнулась, но вовремя заметила, что это всего лишь бабочка. Бледная капустница с полупрозрачными крылышками, словно не сумела отрастить достаточно чешуек, чтобы обрести настоящий цвет.

– Откуда здесь бабочка? – вслух удивилась Кристина.

Крылышки капустницы затрепетали – будто в такт музыке, ставшей громче.

– Какая ты маленькая…

Бабочка согласно махнула крыльями.

Кристина улыбнулась и осторожно поднесла к ней палец. Та, словно в раздумьях, переступила лапками – и перебралась на палец.

– Давай найдем тебе цветок? – предложила Кристина. – Тебе ведь нужно что-то есть. Капустницы питаются крестоцветными, но я сомневаюсь, что они растут в зимнем саду. Но вдруг?..

Она где-то видела цветы, может, за прудом…

Кристина встала со скамейки, стараясь не потревожить бабочку, сделала шаг… и отпрянула: из ближайших кустов на нее налетела целая стая бабочек! Среди них были простые лимонницы, крапивницы, павлиний глаз, ее любимые голубянки и совсем