Мисс Сильвер приезжает погостить. Гостиница "Огненное колесо" - Патриция Вентворт

– Я не знаю.

– И я не знаю, Рэндал.

– Мисс Сильвер, дорогая, что вы пытаетесь доказать? – раздраженно спросил Марч. – Дело распутано, убийца совершила самоубийство. Все это так же верно, как дважды два – четыре. Чего еще вы хотите?

Она неодобрительно кашлянула.

– Ты говоришь, что дважды два – четыре. Мне жаль, но в данный момент мне кажется, что пять.

Постучав, мисс Сильвер вошла в кухню. Она обнаружила, что миссис Крук сидит у огня и слушает развлекательную программу ВВС.

– Пожалуйста, не беспокойтесь. Я отниму у вас всего минутку.

Миссис Крук протянула руку к радиоприемнику и убавила громкость.

– Благодарю вас, миссис Крук. Ваш радиоприемник очень точно передает звук, но немного мешает разговаривать. Я зашла спросить, не собираетесь ли вы случайно выходить из дома сегодня вечером.

– Ну, я думала заглянуть к миссис Гровер.

Мисс Сильвер кашлянула.

– Я подумала, что вы туда пойдете. Не будете ли вы так любезны передать от меня записку ее сыну?

– Он, наверное, в ужасном состоянии.

– Боюсь, что так и есть.

– Он души не чаял в миссис Уэлби. Не хочу ничего плохого говорить о мертвых, но ей не следовало так его поощрять – он ведь совсем мальчишка! Где была ее гордость?

– Полагаю, она и смотрела на него просто как на мальчика, миссис Крук.

Та вознегодовала.

– Но ведь у него тоже есть чувства, так? Она могла бы об этом подумать. И у моей племянницы Глэдис они тоже есть. Миссис Уэлби ведь и о ней не подумала! Разлучила два любящих сердца, вот что она сделала! Глэдис и Алан были вместе, можно сказать, с колыбели. Живая или мертвая – никуда ей от этого не деться, леди так не поступают!

Для миссис Крук это была очень длинная речь. Лицо ее потемнело, и она посмотрела на мисс Сильвер обвиняющим взглядом.

– Надо было ей оставить молодежь в покое, вот что я скажу. А она не могла. Еще только вчера утром она ездила в Лентон, в контору к мистеру Холдернессу. У Глэдис было свободное утро, и они оказались в одном автобусе, и она подумала: «Посмотрю, куда она пойдет». И далеко ей не пришлось ходить: миссис Уэлби пошла прямо в Монастырский переулок, в контору мистера Холдернесса! И ничто не заставит Глэдис поверить, что она пошла туда не ради Алана. Когда я на минутку увидела ее возле бакалейной лавки, она была совсем подавлена.

Записка мисс Сильвер была совсем короткой. В ней говорилось:

Передав записку через миссис Крук, она решила, что не пойдет с миссис Войси в церковь на вечернюю службу. Она была одна в доме, когда в парадную дверь неуверенно постучали. Она открыла ее и увидела ту же высокую темную фигуру, которая накануне сопровождала ее через луг.

Она провела его в приятное тепло гостиной и впервые смогла получить о нем какое-то представление, помимо того, что сложилось у нее от его голоса и роста. Он оказался красивым юношей, несмотря на то что глаза у него были красные и опухшие от слез. В нем было очарование юности, искренности и пылкости. Он сел в предложенное кресло, горестно посмотрел на мисс Сильвер и сказал:

– Я собирался к вам прийти.

– Правда, мистер Гровер?

– Да. А потом принесли вашу записку. Я все пытался принять решение, потому что понимаю, что это может меня погубить. Но меня это больше не волнует, только вот родителям будет тяжело.

– Я вас слушаю.

Он сидел, наклонившись вперед и свесив руки между коленей. Он смотрел то на нее, то в пол.

– Нельзя вечно молчать из-за того, что это может навлечь на тебя неприятности…

Мисс Сильвер спокойно вязала.

– Не всегда.

– Я весь день прокручиваю это в голове, с того момента, как узнал, что она умерла. Было бы несправедливо рассказать об этом моим родителям, потому что, понимаете, это может меня погубить, и это было бы все равно что попросить их в этом поучаствовать. И после они тоже бы так думали, а это несправедливо. Тогда я подумал о вас. Вы позволили мне поговорить с вами о Сириле. Я решил, что вы поймете – есть в вас что-то такое… – Он вскинул на нее взгляд. – Вы ведь не сочтете меня грубияном? Я не хотел грубить.

Мисс Сильвер ответила ему улыбкой, которая завоевала доверие многих людей.

– Я в этом совершенно уверена. Вы можете рассказать мне все, что пожелаете. Я убеждена, что лучше всего рассказать правду. Утаивание истины никому не приносит пользы – оно ведет к новым преступлениям.

– К новым? – испуганно пробормотал он. – Их было более чем достаточно, разве нет?

– Да, Алан.

Тишина нарастала, пока он не прервал ее тяжким вздохом, больше походившем на рыдание.

– Я не имел права любить ее, но я ее любил! Я же не могу молча позволить им говорить о ней плохо?! – Не дожидаясь ответа, он продолжил: – Она приходила в контору в субботу утром – то есть вчера. Кажется, что прошло гораздо больше времени. Я был в комнате. Она открыла дверь и вошла. Я отвел ее в кабинет мистера Холдернесса. Потом я вернулся к себе, но не мог успокоиться. Понимаете, ходило много разговоров: говорили о том, что вернулся мистер Лесситер; о том, помирится ли он с мисс Крэй; позволит ли он миссис Уэлби и дальше жить в Гейт-Хаусе и оставить себе вещи, которые ей отдала миссис Лесситер. Я беспокоился, что ее выселят или что мистер Лесситер отберет у нее все. Я не знал, как обстоят дела, и спать не мог, все думал об этом. Я не мог пойти к ней, потому что о нас ходили разговоры – в деревне все сплетничают, и она велела мне держаться подальше. Это меня с ума сводило.

Он поднял на мисс Сильвер глаза, снова уставился в пол и опять со всхлипом вздохнул.

– Когда она пришла в контору, я понял, зачем: поговорить с мистером Холдернессом и попросить совета. Я отчаянно хотел узнать, как обстоят дела, и я… в общем, я подслушивал.

Он резко вскинул голову и встретил спокойный, бесстрастный взгляд мисс Сильвер. Лицо его дергалось, когда он с вызовом и гордостью сказал:

– Я не имел на это права… Нечего мне было подслушивать, я знаю. Но я ничего не мог с собой поделать.

Мисс Сильвер мягко сказала:

– Конечно, это достойно порицания, но я понимаю ваши чувства. Вы говорите, что подслушивали. Могу я спросить, как вам это удалось?

Она говорила добрым и совершенно прозаичным голосом. Это его успокоило, и он ответил гораздо менее эмоционально:

– Нам очень не хватает работников. Мистер Джексон, старший клерк, заболел и слег. Партнер, мистер Стенвей – инвалид. Он приходит в контору только изредка, но у него есть свой кабинет рядом с кабинетом мистера Холдернесса. Когда я поступил на работу в контору, там был клерк по фамилии Худ. Он как-то шутливо сказал мне, что мистер Стенвей хранит бутылку бренди за стенной панелью в кабинете. Не знаю, как он об этом узнал, но однажды, когда мы думали, что рядом никого нет, он завел меня туда и показал мне это место. Это был настоящий потайной шкаф с пружинным замком. Нужно сдвинуть в сторону кусочек резьбы на панели, и дверца откроется. Он показал мне этот шкаф, и там действительно стояла бутылка бренди. И пока мы стояли и смотрели на нее, мы вдруг страшно испугались, потому что услышали, как заговорил мистер Холдернесс – так четко, словно он был в комнате. На минуту мы так и подумали и здорово струхнули. Не помню, что именно он сказал, что-то вроде «да куда же я подевал эти документы?» – это он сам с собой разговаривал. Худ посмотрел на меня, протянул руку и очень осторожно закрыл проем в панели, а потом мы поскорее убрались из кабинета. Нам вообще нечего было там делать, но мы-то думали, что мистер Холдернесс ушел.