Мисс Сильвер приезжает погостить. Гостиница "Огненное колесо" - Патриция Вентворт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Они выпили чаю, двадцать минут пролетели незаметно. Миссис Феллоу застегнула пальто со словами: «Не знаю, чего я тут рассиживаюсь, когда дома полно дел, и нужно еще готовить воскресный обед». Она шустро зашагала по аллее, однако замедлила ход, проходя мимо Гейт-Хауса: к ее изумлению, бутылка с молоком все еще стояла на крыльце, и не было и следа дыма из каминной трубы. Одно дело чуть подольше поваляться в постели воскресным утром, и совсем другое – не встать, когда дело идет к десяти часам, это уже перебор. Миссис Феллоу прошла между столбами, но что-то заставило ее вернуться. За все годы, что она знала миссис Уэлби, она никогда не видела, чтобы та спала допоздна. Есть в деревне такие любители поспать, которых она назвала бы без труда, но миссис Уэлби всегда была ранней пташкой.
Она прошла по мощеной дорожке к крыльцу и остановилась, глядя на бутылку с молоком. Молоко принесли самое большее два часа назад. Ей это не понравилось. С другой стороны, миссис Уэлби была не из тех, в чьи дела стоило совать нос. Не будь она одной из самых любопытных женщин на свете, миссис Феллоу повернулась бы и ушла прочь. Но она не могла заставить себя это сделать. Она обошла вокруг дома и увидела, что все шторы плотно задернуты, а окна закрыты. Это было совершенно неестественно. Миссис Уэлби всегда спала с открытыми окнами: одно сбоку, одно на фасаде; а когда была уже на ногах, то проветривала комнаты. Рассказывая об этом позже, миссис Феллоу говорила, что у нее холодок пробежал по спине, и ей пришло в голову, что дом во всех отношениях выглядит так, словно там лежит покойник.
Она обошла дом со всех сторон. Нигде не было открытых окон и отдернутых занавесок. Она вернулась на крыльцо и нажала кнопку электрического звонка. Никто не отозвался и не подошел к двери. Миссис Феллоу достала из кармана носовой платок и начала вытирать им руки. Утро было ясное и холодное, но руки у нее были липкие от пота. Казалось, тишина сочится из дома, словно… Она не знала, с чем сравнить это ощущение, но оно ее пугало. Она звонила в дверь снова и снова, а потом стала колотить в нее так громко, что, по ее словам, и мертвый бы проснулся. Никто не проснулся и не подошел к двери. Она бегом припустила к Белому коттеджу.
Когда Риетта открыла дверь, то увидела до смерти напуганную миссис Феллоу, которая тут же расплакалась и стала говорить, что, кажется, с миссис Уэлби случилась беда и что им теперь с этим делать. Риетта предложила позвонить туда по телефону, но и на телефонный звонок никто не ответил, так что все они помчались в Гейт-Хаус: Риетта, Фэнси, Карр и миссис Феллоу.
Фэнси попробовала открыть дверь и обнаружила, что она не заперта. С внутренней стороны в замке торчал ключ, но дверь не запирали. Они прошли в гостиную и увидели, что шторы в ней задернуты и горит настольная лампа. В ее свете были видны золотые локоны Кэтрин на диванной подушке пастельного цвета. Она лежала на диване в голубом домашнем платье и, казалось, спала. Но она была мертва.
Машина начальника полиции подъехала к парадной двери дома миссис Войси. Он позвонил в дверь, спросил мисс Сильвер и был проведен в гостиную, где она и миссис Войси сидели у камина. Сесилия Войси продемонстрировала похвальную тактичность: с сияющим гостеприимным видом она пожала начальнику полиции руку и перебралась в столовую вместе с романом, который читала. Когда дверь за ней закрылась, Рэндал Марч повернулся к мисс Сильвер и спросил:
– Ну, вы, наверное, уже слышали новость?
На коленях у нее лежало вязание. Две полочки и спинка жакета для Джозефин были готовы и соединены вместе, и теперь она была занята левым рукавом. Спицы ее быстро защелкали, и мисс Сильвер ответила:
– О да. Это просто ужасно.
Он опустился в кресло, которое освободила миссис Войси.
– Вы, разумеется, оказались совершенно правы. Не знаю, как вы это делаете. Должен признаться, я отнесся к вашим словам скептически, но мы взяли показания у девушки по фамилии Люкер. Она действительно слушала разговоры вечером в среду, и вот что она говорит.
Он вынул несколько сложенных машинописных листов и прочел вслух:
«Я дежурила в среду, с семи часов вечера. Вечер был спокойный, звонков было немного. Без четверти восемь позвонил мистер Лесситер из Меллинг-Хауса и спросил, не дам ли я ему личный телефон мистера Холдернесса. Я нашла его в справочнике и соединила их. Я бы не стала подслушивать, просто я кое о чем беспокоилась и решила, что это поможет мне отвлечься. Но поступил другой звонок, так что все, что я услышала, – это как мистер Лесситер сказал: «Добрый вечер, мистер Холдернесс. Я нашел записи моей матери». Звонок был совсем короткий, и я больше не слушала. Чуть позже восьми мистер Лесситер позвонил снова. Он дал номер миссис Уэлби, и я его соединила. В Меллинге много разговоров о мистере Лесситере. Я обычно не слушаю, но в этот раз мне стало интересно, как он будет говорить с кем-то вроде миссис Уэлби».
Он поднял глаза от бумаг и сказал:
– Знаете, мы ведь не сразу все это из нее вытянули. Она была сильно расстроена. Казалось, что за этим подслушиванием что-то кроется – какая-то неприязнь к миссис Уэлби. Вы не знаете, что могло бы это объяснить?
Мисс Сильвер, не отрываясь от вязания, спокойно ответила:
– Знаю. Глэдис Люкер раньше дружила с сыном миссис Гровер, которая держит бакалейную лавку. Это тот молодой человек из конторы мистера Холдернесса, о котором я вам рассказывала. Он не скрывает своего довольно безрассудного увлечения миссис Уэлби.
Марч едва не расхохотался.
– Как вам удается узнавать такие подробности?
Она тихонько сухо кашлянула.
– Экономка моей подруги – тетя Глэдис Люкер. Пожалуйста, продолжай.
– Да, теперь мы добрались до самого важного… На чем я остановился? А, вот: «…мне стало интересно, как он будет говорить с кем-то вроде миссис Уэлби. Он начал так же, как и в разговоре с мистером Холдернессом: «Что ж, Кэтрин, я нашел записи, оставленные мне матерью. Я решил, что ты будешь рада об этом узнать. Ты ведь рада?» Мне стало интересно, о чем разговор, потому что звучало это так, словно он говорит что-то плохое. И было совсем не похоже, что миссис Уэлби обрадовалась. Она спросила: «О чем ты?», а он ответил: «Ты прекрасно знаешь, о чем я. Там все записано черным по белому. Моя мать никогда тебе ничего не дарила. Она давала тебе эти вещи во временное пользование, и теперь это моя собственность. Если ты продала что-нибудь из этих вещей, я подам на тебя в суд». Миссис Уэлби сказала: «Ты этого не сделаешь!», а он ответил: «Не советую тебе на это рассчитывать, моя дорогая Кэтрин. У меня к тебе давний счет, а я свои счета всегда свожу. Я только что звонил старому Холдернессу». Больше я ничего не услышала, потому что поступил другой звонок. В двадцать минут девятого миссис Уэлби позвонила мисс Крэй. Я не помню всего, что она говорила, но все было про то, что мистер Лесситер нашел эти записи и сказал, что мебель и другие вещи были ей даны во временное пользование. Она хотела, чтоб мисс Крэй сказала мистеру Лесситеру, что у его матери была плохая память и она не понимала, что делает, но мисс Крэй отказалась. Миссис Уэлби ее уговаривала, но та не соглашалась. Миссис Уэлби вышла из себя и в самом конце разговора сказала: «Тогда, если что-то случится, это будет твоя вина. Я в отчаянии!» И она повесила трубку».
