и начинает закладываться так рано, что невозможно проследить все связи. Или почти невозможно. Именно эти связи, культурные связи чужого мира, стали для Анны непреодолимой преградой. Она не понимала очень многого, слишком многого; для понимания этих вещей нужно было узнать то, что мероканцы и кортиане начинали узнавать, лёжа в колыбели — или где они там лежали в младенчестве. Анна чувствовала, что сама не смогла бы рассказать гипотетическому любопытному инопланетянину и половины того, что он захотел бы узнать. Попыталась, но тут же увязла в подробностях и запуталась в таких дебрях… Легко было представить, как запутается тот же Ивайр, если она попросит его объяснить хоть что-то. К тому же он четыреста лет существовал вне этого мира, и хоть знал о нём неизмеримо больше, чем она, всё-таки, наверное, недостаточно. Она не видела смешного там, где оно должно было быть, не улавливала иронию там, где любой житель этого мира усмехнулся бы; понимала это, но что делать, не знала. Ей трудно было представить, как она будет жить среди них — может, опять поселится в лесу? Хотя об этом, наверное, задумываться было преждевременно. Они снова обсуждали, как действовать дальше, и снова не могли прийти ни к какому мнению. Как ни абсурдна была мысль о том, что Л: вар знал о предстоящем похищении Грита и сам потакал ему, она казалась слишком реальной, чтобы однозначно отказаться от неё. Но если она была правильной, эта мысль, как следовало реагировать на неё? Этого они решить не могли. Пришли, в конце концов, только к одному решению: воспользоваться остановкой в неизвестном Лиге и Союзу месте, наладить связь, передохнуть, и попытаться «прослушать» Вселенную: переговоры кинтаниан, терминалов, новости с Кинтаны и Корты, всё, что можно. Даже Ивайр не мог точно сказать, что это даст, но это было хоть что-то. Всё равно другого им не приходило в голову ничего — обоим. Анна наотрез отказывалась от изначально предложенного ей варианта: бежать в Союз на линейном корабле и просить о помощи и защите мероканскую Общину. Она по-прежнему не желала лететь туда без всего: без Грита, без какого-то умения, которое сделает её ценной, без знаний; пусть мероканка и Высокой Касты, но только генетически, а на самом деле — никто и звать никак. Против этого восставали и гордость её, и здравый смысл: если она прибудет туда, как рождественский сиротка, то и условия ей будут диктовать тоже те, кто возьмёт её под свою опеку. Сама она шагу ступить по своей воле не сможет, и превратится в инструмент либо кинтаниан, либо Общины, которые используют её по своему усмотрению. Ивайр возражал, что она плохо представляет себе, что такое мероканская Община, но не очень активно; он колебался: всё-таки, он не общался со своими соплеменниками уже очень давно. Он не мог сказать, насколько мероканцы находятся под влиянием кинтаниан, и смогут ли они защитить Анну от них, если те потребуют её. «Дом бы смог. — Сказал он однажды, — но Дома Мессейс не существует». Дом, как поняла уже Анна, в жизни мероканца играл основополагающую роль. Настолько важную, что именно этим и объяснялось отсутствие правовой системы: обычаи Дома вполне успешно справлялись с её функциями сами. Например, имущественные вопросы решались просто: вся собственность принадлежала Дому, всем членам Дома наследовал Дом. Если Силы Дома — тех, кто носил его имя, — не оставалось в живых, имущество делилось поровну между Кровью: тех, кто в результате брака стал Силой других Домов, но остался Кровью этого. У мероканцев не принято было наделять кого-то в ущерб другим, хотя своим личным имуществом, драгоценностями (кроме фамильных), транспортом, незначительной недвижимостью, предметами искусства (опять же, кроме тех, что были собственностью Дома в течение поколений) и тому подобным мероканец мог распорядиться по своему усмотрению, подарить, завещать кому-то вне Дома, и т. д. Сложнее было с животными, но как раз это Анне очень понравилось, настолько, что она признала, что готова полюбить Союз только за одно это.
Дни шли. Грит приближался к очередной намеченной планете, где они собирались провести какое-то время. Ивайр говорил, что ни один навигатор не проложит курс к неизвестной планете; на это потребуется время, довольно продолжительное, после того, как их вообще смогут отыскать, а значит, им дарована передышка. Корабль был намерен восстановить огромные затраты энергии, Ивайр хотел наладить связь, а Анна втайне мечтала о том, что уболтает Ивайра посетить несколько планет этой неизвестной системы — её опять начал угнетать космос. Кажется, он об этом догадывался, но пока молчал. Хотелось бы ей знать, что он думает! Насколько глупой или невежественной — что не одно и то же, вообще-то, — она ему кажется, что он думает о ней, как о человеке, и как о женщине тоже. Ей он кажется привлекательным — а она ему? Как выглядит красивая мероканка, что у них считается самым красивым, может, синие волосы? Она не видела светловолосых мероканцев среди лиц, что мелькали в учебных роликах Лиги. Может, будет белой вороной? Но спросить она стеснялась, а сам он никогда об этом не говорил. Хотя говорили они о многом, наверное, обо всём на свете. Анне хотелось знать, а ему — рассказать, хоть сначала он и думал иначе. Он рассказывал, как светит звезда, как она рождается, как стареет и умирает; показывал звёзды из крипта. Удивительные это были рассказы; Грит увеличивал для неё любое изображение, тонируя свет звезды, чтобы он не резал глаза. Это было так интересно и странно. Анна думала иногда, что земные астрономы многое отдали бы за такие уроки: за возможность посмотреть вот так на звезду, которая не миллионы лет назад светила в космос, а живёт сейчас, сию секунду.
— А какой шанс на то, что мы найдём обитаемый мир в той системе? — Спросила Анна за двое суток до того, как они прибыли на место.
— На самом деле он всегда есть — и его почти никогда нет. Половина на половину, такая же, как при бросании кости. Но с твоим везением, полагаю, шансы гораздо больше.
Он сказал это с улыбкой, и Анна рассмеялась тоже, но уже через два дня сказанное в шутку обернулось правдой: едва выйдя из гиперпространства, Грит начал сканировать космос и сообщил в первые же минуты:
— Я вижу искусственный аппарат, движущийся в сторону последней планеты системы.
— Это аппарат Лиги? — Встревожилась Анна.
— Мне не известна его принадлежность; для известных мне технологий он слишком примитивен. Передаю изображение.
— Ивайр! — Воскликнула Анна, увидев изображение. — Это похоже
