Юрий Никулин. Война. Арена. Кино. 100 лет Великому Артисту - Михаил Александрович Захарчук

Владимировича. Иорданов стал лучшей работой Никулина. Ни в одной из последующих картин с его участием не наблюдается столь точного попадания в образ.

Из воспоминаний Юрия Никулина: «Первый съемочный день проходил в новом мебельном магазине на Ленинском проспекте. Администрация картины договорилась, чтобы в этот день магазин не работал. Меня загримировали, переодели и привезли на съемку. Вышел я из машины, смотрю, в дверях стоит человек, как потом я узнал, директор магазина. Неподалеку от него Кулиджанов и оператор картины Гинзбург. Я спокойно направляюсь к дверям, а директор меня останавливает:

– Куда?

– В магазин, – говорю я.

Директор оглядел меня с ног до головы и решительно сказал:

– А ну-ка, давай отсюда! Здесь съемки будут, не мешай.

– Да я артист, снимаюсь.

– Знаем мы вас, артистов. Я тебя здесь уже пятый день вижу.

Я начал доказывать, что он ошибается. Директор магазина засомневался и спросил у режиссера и оператора:

– Товарищи, это ваш человек?

Они удивленно посмотрели на меня и, не сговариваясь, заявили, что видят меня первый раз в жизни. Тут директор уже на меня рявкнул:

– А ну давай, мотай отсюда! Сейчас старшину позову!

И в самом деле стал звать милицию. Вокруг начали собираться люди. Только тогда Кулиджанов и Гинзбург, смеясь, его успокоили:

– Это наш человек, наш. Главную роль играет. Пропустите.

Директор от неожиданности ахнул, а потом долго-долго извинялся. А я тому случаю, наоборот, порадовался. Значит, подумал, я определенно похож на людей, подобных Кузьме Иорданову».

Великолепная троица

«Космический» 1961 год стал для Ю.В. Никулина и самым плодотворным во всей его творческой биографии. Сорокалетний актер-клоун вместе с партнерами подготовил для арены такие забойные номера, как «Бревнышко», «Табурет», «Насос», «Лошадки» и другие. А на экране с его участием одна за другой появилось аж шесть кинокартин! Первая – «Друг мой, Колька!». Никулин выступил в роли шофера автобазы Василия. Далее последовали: «Когда деревья были большими» – Иорданов; «Укрощение строптивой» – руководитель церковного хора мальчиков; «Человек ниоткуда» – милиционер (в титрах не указан). Наконец все в том же 1961 году на экранах страны впервые появляется великолепная троица: Вицин – Никулин – Моргунов. Первая короткометражка получила название «Самогонщики». Вторая – «Пес Барбос и необычный кросс». Отечественный кинематограф пополнило трио комических антигероев, мелких правонарушителей. Подобной коллективной экранной маски не существовало ни в какой иной киноиндустрии мира: Трус, Балбес и Бывалый (иногда ВиНиМор, по начальным буквам фамилий актеров).

Георгий Вицин всегда демонстрировал нервного, сентиментального, трусливого и слабовольного ипохондрика. Он зимой кутается в теплые вещи, а летний его гардероб – интеллигентская шляпа и светлый пиджак. Разговаривает пискливым голосом. Исключение – диалог со сторожем в «Операции «Ы» и других приключениях Шурика».

Юрий Никулин олицетворял оптимистичного, жизнерадостного алкоголика, не обделенного «соображалкой» и парадоксальностью мышления. Не зря же ему принадлежат коронные фразы из «Операции «Ы» (кстати, и само название); из той же «Кавказской пленницы», из других фильмов Гайдая с его участием: «Короче, Склифосовский!», «Бамбарбия киргуду», «А в соседнем ауле жених украл члена партии» – эти кинофразы навсегда ушли в народ. А в знаменитый шлягер про султана, рассуждающего на тему женитьбы, наоборот, не вошли-таки строки, спетые Никулиным: «Если все три жены / Мне нальют по сто, / Итого триста грамм – / Это кое-что! / Но когда на бровях / Я вернусь домой, / Мне скандал предстоит / С каждою женой». Они под Балбеса и были написаны, но руководство не оценило всей полноты звучания образа.

Евгений Моргунов сыграл практически себя – сильного, толстого, наглого мужика. Каким, собственно, он и в жизни был.

Вне всякого сомнения, Гайдай придумал своих ВиНиМоров благодаря Никулину. Как уже говорилось, Леонид Иович дружил Юрием Владимировичем задолго до их совместной работы – их жены были одноклассницами. Не в последнюю очередь эти творческие люди симпатизировали друг другу и потому, что оба воевали. Леонид Иович учился в иркутской железнодорожной школе № 42. Через 2 дня после ее окончания пошел записываться добровольцем в армию, но его не взяли из-за возраста. Устроился рабочим сцены в Иркутский драматический театр, куда в это время прибыл в эвакуацию Московский театр сатиры. Смотрел все спектакли, ездил с актерами на гастроли. Призвали его поздней осенью 1941 года. Первоначально проходил службу в Монголии. Потом Гайдая направили на Калининский фронт в 1263-й стрелковый полк 381-й стрелковой дивизии. 14 декабря 1942 года в бою за деревню Енкино, Псковской области, забросал гранатами огневую точку противника, уничтожил троих немцев и одного захватил в плен. Награжден медалью «За боевые заслуги». В марте 1943 года сержант-разведчик Гайдай подорвался на противопехотной мине. С тяжелым ранением правой стопы отправлен в эвакогоспиталь № 1386 города Иваново, где его признали непригодным к дальнейшему несению военной службы.

Часто беседуя со старшим товарищем, наблюдая его работу в цирке, Гайдай задался мыслью, как бы перенести цирковую маску друга в кино. Не раз обсуждал эту тему со своим учителем Иваном Пырьевым. Тому идея очень понравилась. «Только один персонаж проблему не решит, – сказал Иван Александрович. – Маска должна быть каркасно жесткой и устойчивой. Нужна тройка, как у Васнецова с его тремя богатырями». И как раз в это время украинский поэт-юморист Степан Олейник опубликовал фельетон «Пес Барбос и необычный кросс». У него было три действующих персонажа, рыболова-браконьера: два Николы и Гаврила, а также собака по кличке Барбос. Та газетная публикация дала Гайдаю ключ для создания типажей Труса, Балбеса и Бывалого. Он писал сценарий, заведомо зная лишь то, что Балбесом будет Никулин. Двух других героев следовало еще найти. С Трусом режиссер тоже быстро определился. А вот на роль Бывалого планировались разные актеры: Сергей Филиппов, Алексей Смирнов, Борис Новиков, Иван Любезнов, Станислав Чекан. И даже артисты Малого театра Игорь Ильинский и Михаил Жаров. В конце концов остановились на Евгении Моргунове.

В философском плане для Гайдая определяющее, если так можно выразиться, центровое место и значение занимал все же Трус-Вицин. Он стал для творческих разработок режиссера тем самым «коромыслом», на котором обычно висели «ведра» Балбеса и Бывалого. Наверное, потому, что именно Вицин точнее других, емче и зримее олицетворял саму суть комедийно-трюковой, эксцентричной манеры творчества Гайдая: всегда юморной, никогда не агрессивной, не злой, но с непременной плутовской хитринкой. И всю эту богатую палитру мягко, но чрезвычайно талантливо воплощал именно Георгий Михайлович. Хотя нам, зрителям, кажется, что для режиссера все маски равны и он никого не выделяет. Как бы не так. Гайдай не зря ведь «для внутреннего пользования» называл свою троицу ВиНиМор. Или вспомните «Кавказскую пленницу» – ленту, где наиболее полно и обстоятельно прописаны и засняты