Иллюзия закона. Истории про то, как незнание своих прав делает нас уязвимыми - Тайный адвокат

Скандал Windrush[89] 2018 года стал яркой, жестокой демонстрацией того, что происходит, когда надлежащий судебный процесс и права человека поддаются прессингу популистских призывов «гнать в шею». Приказ президента Дональда Трампа в 2017 году о принудительном разделении 2000 детей и их родителей, ищущих убежища, на южной границе был в конечном итоге отменен судьей из Сан-Диего более года спустя. Однако, как сказал американской аудитории лорд Уилсон из Верховного суда Великобритании, благодаря восьмой статье «наши суды смогли бы гораздо быстрее остановить это беззаконие» (78).

Подобные судебные решения ломают людям жизни. Безусловно, суды должны очень тщательно их обдумывать.

Согласно статистике, успешных апелляций по восьмой статье меньшинство, однако СМИ не торопятся рассказывать ни о тысячах успешно депортированных иностранных преступников, ни о большинстве дел, в которых истцам не удалось апеллировать к восьмой статье. Вместо этого, ухватившись лишь за «исключительные» случаи, желающие успешно представляют их как норму, намеренно вводя в заблуждение общественность.

А ведь именно в делах, которые не предаются огласке, ценность прав человека зачастую ощущается наиболее остро. Поэтому мы должны закончить тем же, с чего начали эту главу: с историй про права человека, о которых мы не слышим постоянно.

Что вообще хорошего принесли нам права человека?

Если бы я был современным Регом из фильма «Житие Брайана по Монти Пайтон», требующим, чтобы мои собратья по Народному фронту Иудеи присоединились к напыщенному осуждению посягнувших на права человека владык, разговор в двадцать первом веке, вероятно, пошел бы по тому же сценарию.

На самом деле именно эта идея была использована в одном скетче 2016 года (79), где главную роль сыграл Патрик Стюарт, и, хотя справедливо будет сказать, что это не самая острая пародия, она стала полезным напоминанием о том, что права человека сделали для нас.

Мы уже рассматривали успешные иски, поданные жертвами Джона Уорбойса, но на счету Закона о правах человека множество других громких побед жертв допущенной государством несправедливости.

И эти четыре слова имеют решающее значение, поскольку они лежат в основе не только теории прав человека, но и мотивации тех, кто стремится их уничтожить. Проигравшей стороной почти в каждой пугающей истории о правах человека, растиражированной в прессе, является государство.

ПРАВА ЧЕЛОВЕКА СЛУЖАТ ТОРМОЗОМ ДЛЯ ПРЕДСТАВИТЕЛЕЙ ГОСУДАРСТВА, В ЧАСТНОСТИ ПОЛИТИКОВ, КОТОРЫЕ ДЕЛАЮТ ВСЕ, ЧТО ИМ ЗАБЛАГОРАССУДИТСЯ.

Они гарантируют, что, каким бы бедным или непопулярным ты ни был, ты не можешь быть просто растоптан ногами поддакивающего государству большинства без учета того, что делает тебя человеком. Соблюдение и защита прав может доставлять неудобства, требовать больших затрат или мешать выполнению самых популярных предвыборных обещаний, однако в этом и заключается весь смысл. Почти каждый случай нарушения прав человека скрывает в себе гражданина, пытающегося отстоять свои права, и государственного чиновника, который пытается облегчить себе жизнь. Если те люди, про дела которых брызжут желчью газеты, по понятным причинам и не вызывают особого сочувствия, то те, о которых пойдет речь дальше, его заслуживают сполна.

Дознание в Хиллсборо, в ходе которого семьи девяноста шести погибших в катастрофе на стадионе в 1989 году[90] наконец-то получили ответы на вопросы об обстоятельствах того рокового дня, стало возможным только благодаря второй статье Конвенции о праве на жизнь, которая требует от государства проведения полного расследования обстоятельств смерти. Таким образом, узкий вердикт «случайная смерть», вынесенный в результате первоначального расследования в 1991 году, подлежал пересмотру с проведением нового расследования[91], затрагивающего более широкий круг вопросов, включая эффективность реагирования на чрезвычайные ситуации, безопасность на стадионе, историю потенциально опасных происшествий без последствий и планирование. В результате присяжные, участвовавшие в расследовании в 2014–2016 годах, смогли заслушать гораздо более полные доказательства и вынести подробный вердикт. Дав ответы на поставленные перед ними четырнадцать вопросов, они заявили о наличии значительных недостатков в планировании, эксплуатации, обслуживании и реагировании на чрезвычайные ситуации, которые привели к смерти девяноста шести человек пятнадцатого апреля 1989 года (80).

Также вторая статья Конвенции обеспечила правосудие для семей тридцати семи солдат, погибших в Ираке и Афганистане из-за не соответствующих стандартам качества бронеавтомобилей Snatch Land Rover – прозванных «гробами на колесах», – которые были предоставлены Министерством обороны. Министерство обороны потратило 750 тысяч фунтов стерлингов из денег налогоплательщиков, пытаясь оспорить заявление о том, что обязанность по защите жизни, налагаемая второй статьей Конвенции, распространяется и на Министерство обороны в отношении солдат, воюющих за рубежом, чтобы избежать ответственности за поставку своим солдатам некачественного снаряжения (81). Когда в 2013 году Верховный суд постановил, что эта обязанность действительно распространяется и на них (82), Министерство обороны принесло запоздалые извинения и выплатило компенсации семьям погибших (83).

Публичное расследование скандала в больнице Мид Стаффордшир («Мид Стаффс»), где «ужасающие условия ухода» в период с 2005 по 2008 год привели к многочисленным случаям смерти и ненадлежащего лечения пациентов, стало возможно только благодаря претензии, поданной в соответствии с ЗПЧ. Сообщалось, что Алан Джонсон, будучи министром здравоохранения, а также его преемник Энди Бернхэм на двоих отклонили 81 запрос (84) на проведение публичного расследования в связи с сообщениями о том, что пациентам неправильно назначали лекарства, что их лечили администраторы, что их заставляли лежать на грязном белье и пить воду из цветочных ваз (85). Только когда возникла угроза подачи иска в соответствии с Законом о правах человека, со ссылкой на вторую и третью статьи об обязанности расследовать случаи гибели людей и унижающего достоинство обращения, в 2010 году новый министр здравоохранения Эндрю Лэнсли согласился на проведение полного публичного расследования.

В 2012 году Тереза Мэй, обычно придерживающаяся взгляда, что Закон о правах человека «ничего не добавил» (86) к нашему законодательству, тем не менее опиралась на третью статью ЕКПЧ, когда вмешалась после широкого давления СМИ в дело об экстрадиции в США предполагаемого хакера Гэри Маккиннона. На тот момент предусмотренная законом процедура экстрадиции не учитывала того риска, который представляла высылка для его здоровья, – имелись веские основания полагать, что Маккиннон, у которого был диагностирован синдром Аспергера, покончит с собой в американской тюрьме. Как сказал сам Гэри Маккиннон в своей авторской статье в газете The Guardian: «Там, где подвело законодательство об экстрадиции, справился Закон о правах человека» (87).

Возраст согласия на секс между мужчинами был уравнен только в 2001 году после подачи претензии в комиссию ЕСПЧ на основании четырнадцатой статьи (запрет дискриминации) (88). В 2014 году даже газета The Sun, через четыре дня после своего очередного заголовка, призывающего к