Иллюзия закона. Истории про то, как незнание своих прав делает нас уязвимыми - Тайный адвокат

со стороны общественности усугубляется тем, что большинство таких решений принимаются судьями по иммиграционным делам, которые заседают в судах первой инстанции, и их постановления обычно не выкладываются в общий доступ. Решения обычно публикуются, только когда дела обжалуются в суде второй (палата по иммиграции и предоставлению убежища) или более высокой инстанции. Как бы то ни было, в опубликованных делах мы видим, что в тех случаях, когда доводы по восьмой статье Конвенции оказываются успешными, суды подробно объясняют, как именно было произведено сравнение противоречащих интересов и как именно эти дела отвечают требованию о наличии «исключительных» обстоятельств. Никогда не бывает так, чтобы суд, как об этом глубокомысленно заявил своим читателям мистер Парсонс, одобрил аргументацию по восьмой статье только потому, что «иностранный преступник обрюхатил какую-то местную шлюху» (70).

ЧАСТО В ОСНОВЕ РЕШЕНИЯ ЛЕЖИТ НЕ ПРАВО ИНОСТРАННОГО ГРАЖДАНИНА, А ПРАВО ЕГО ДЕТЕЙ, ИНТЕРЕСЫ КОТОРЫХ, КАК ВЫ ПОМНИТЕ, ИГРАЮТ ПЕРВОСТЕПЕННУЮ РОЛЬ В ПРИНЯТИИ СУДЕБНЫХ РЕШЕНИЙ.

Люди, совершившие ужасные поступки, могут быть заботливыми и любящими родителями, без внимания и поддержки которых семья может распасться. Если человек, не являющийся гражданином Великобритании, прожил здесь много лет, имеет британского партнера и маленьких британских детей, которые ничего не знают о жизни за пределами этой страны, угроза высылки родителя ставит перед семьей ужасную, неразрешимую дилемму. Оторвать ли детей от школы, от друзей и родных и отправить за тысячи километров в страну, в которой они никогда не бывали, языка которой они могут даже не знать, ради сохранения целостности семьи? Или же семья попытается воспитывать детей дистанционно – поддерживать отношения на расстоянии, раз в год встречаясь вживую и периодически созваниваясь по Skype? В некоторых случаях избежать подобного бремени для детей оказывается попросту невозможно. Но иногда такая возможность имеется, и ее нужно использовать.

Один очень спорный случай, с которым читатели могут быть знакомы, – это дело Мохаммеда Ибрагима (71). В 2010 году премьер-министр заявил стране: «У нас есть просящий убежища иракец, который убил ребенка, и его никак нельзя выслать обратно» (72). Мистер Ибрагим – гражданин Ирака, незаконно проникший в Великобританию в 2001 году. Его ходатайство о предоставлении убежища было отклонено, однако никаких действий по его высылке предпринято не было. 24 ноября 2003 года он стал участником дорожно-транспортного происшествия с участием двенадцатилетней девочки. Ибрагим скрылся с места происшествия, оставив ребенка умирать под колесами своего автомобиля. На тот момент он был лишен водительских прав, и у него отсутствовала страховка. Он был осужден и заключен в тюрьму, но когда Министерство внутренних дел попыталось депортировать его, Ибрагим успешно подал апелляцию на основании восьмой статьи. По понятным причинам газеты месяцами трубили об этом деле. Вместе с тем бо́льшая часть важнейших пояснительных деталей были опущены.

Прежде всего, хотя Ибрагим и был назван «просящим убежища водителем, совершившим смертельную аварию» (73), он так и не был привлечен к ответственности за причинение смерти девочке. Вместо этого он был осужден за управление автомобилем без действующих прав, отсутствие страховки и покидание места аварии, что влечет за собой максимальное наказание в виде шести месяцев лишения свободы (он был приговорен к четырем). Хотя он и не должен был садиться за руль, а его бегство с места происшествия было достойным осуждения трусливым поступком, Королевская прокурорская служба, по-видимому, пришла к выводу об отсутствии доказательств того, что манера вождения или поведение Ибрагима привели к трагическому смертельному исходу. Тем не менее, учитывая, что у него не было законных оснований для нахождения в Великобритании и он находился под стражей государства как заключенный, Министерство внутренних дел могло бы легко предпринять шаги по его высылке в 2003 году. Но оно этого не сделало. Вместо этого оно ждало до 2009 года. В этот промежуток времени Ибрагим обзавелся семьей. У него родилось двое детей, и он стал новым отцом для детей своей партнерши от предыдущих отношений, которые «с восторгом отзывались об Ибрагиме как об отце» (74). Иммиграционный суд заслушал показания его партнерши и детей и постановил, что это «крепкая семья, которая на протяжении лет сталкивалась с огромными трудностями и выдержала их» (75). Все дети были британскими гражданами и провели всю свою жизнь в Великобритании.

СУДЬЯ ПОСТАНОВИЛ, ЧТО, УЧИТЫВАЯ НАИЛУЧШИЕ ИНТЕРЕСЫ ДЕТЕЙ, ВМЕШАТЕЛЬСТВО В ИХ СЕМЕЙНУЮ ЖИЗНЬ НЕ МОЖЕТ БЫТЬ ОПРАВДАНО НЕОБХОДИМОСТЬЮ ВЫСЫЛКИ ИХ ОТЦА ИЗ СТРАНЫ.

Вы можете не согласиться с этим решением. Как отметил суд второй инстанции, когда Министерство внутренних дел подало апелляцию в 2010 году, общее поведение Ибрагима было предосудительным, а его постоянные преступные наклонности «вызывают глубокий и понятный гнев не только со стороны скорбящих родителей, но и общественности в целом. Его присутствие в стране продолжает причинять боль семье [девочки]» (76). Вы можете сказать, что права четырех ни в чем не виноватых детей преобладают над общественным интересом в депортации человека, не имеющего законного права на въезд в страну, который в дальнейшем совершил преступления, за которые полагается тюремное заключение. Тем не менее было бы в корне неверно утверждать, будто этот случай – или любой другой – демонстрирует, что восьмая статья предоставляет автоматическое право на пребывание в стране. Суд каждой инстанции был вынужден принимать непростое решение о том, что важнее – права заинтересованных лиц (истца и его детей) или общественный интерес в его депортации. Были заслушаны показания, проведены перекрестные допросы свидетелей, и в итоге вынесено полностью обоснованное судебное решение, которое впоследствии было пересмотрено и оставлено без изменения в ходе апелляции.

Лучше бы гнев общественности был направлен на Министерство внутренних дел, которое не предприняло никаких действий для высылки Ибрагима в 2003 году, когда для этого были все возможности. Как заключил суд: «Причина, по которой он получил право [остаться по восьмой статье], – это задержка министра внутренних дел в принятии законного решения о его высылке из страны» (77).

Разумеется, я не утверждаю, что в каждом иске по восьмой статье суд принимает верное решение. Несомненно, возможны случаи, в которых общественность будет права и где политики будут чувствовать обоснованное недовольство тем, что нежелательным персонажам было разрешено остаться. Тем не менее слова Парсонса о том, что восьмая статься «лучше британского паспорта» и что простым решением в каждом подобном случае будет просто «гнать их в шею», противоречат реальности и принципам гуманности. Подобные дела никогда не бывают простыми. Право на семейную жизнь, хотя и не является абсолютным, тем не менее чрезвычайно важно и инстинктивно понятно каждому из нас, если мы задумаемся о своей