Властелин Колец. Две крепости - Джон Рональд Руэл Толкин

Пиппин долго лежал молча. Мысль о шаре не давала ему покоя.Он словно чувствовал в руках его тяжесть, видел в глубине таинственный красныйогонь и тщетно пытался заставить себя думать о чем-нибудь другом. Наконец, не всилах больше бороться с собой, он тихонько встал и огляделся. Было холодно.Ярко светила луна, тени были черными как уголь. Кругом все спали; дозорных не быловидно: либо они ушли на ту сторону холма, либо затаились среди кустов. Пиппиносторожно подошел к спящему Гэндальфу и пригляделся. Маг лежал спокойно, ноПиппин уловил блеск его глаз из-под неплотно сомкнутых ресниц и поспешноотступил. Гэндальф не шевелился, и хоббит медленно, словно против воли, сноваподкрался к нему. Маг лежал на боку, укрывшись плащом, и одной рукой обнималчто-то круглое, завернутое в черную ткань. Другая рука, казалось, только чтососкользнула с этого свертка.

Чуть дыша, Пиппин подкрался еще ближе, потом, став наколени, протянул руку, дотронулся до свертка и поднял его. Сверток оказался нетаким тяжелым, как он ожидал. «Наверное, это что-то другое», - подумал он состранным чувством облегчения, но обратно сверток не положил. Оглядевшись, онзаметил поблизости круглый булыжник, с трудом дотянулся до него и поднял.

Быстро и осторожно он стянул со свертка темную ткань,завернул в нее булыжник и положил подле спящего. Теперь наконец он могвзглянуть на свою добычу. Вот он, этот шар, тусклый и гладкий, лежал у него наколенях. Пиппин торопливо завернул его в плащ и уже хотел вернуться к своемуместу, но тут Гэндальф зашевелился во сне, пробормотал что-то, нащупал каменьрядом с собой и, вздохнув, успокоился снова.

– Ох, и дурак же ты, Пиппин, - шепотом обругал себя хоббит.- Тебе что, неприятностей мало? Положи шар обратно! - ноги у него тряслись, ион чувствовал, что не посмеет больше приблизиться к спящему. - Не смогу яположить это обратно и не разбудить его. И что плохого, если я загляну в шар?Только не здесь, - он отполз в сторону и присел на кочку.

Положив шар на колени, хоббит склонился над ним, как ребенокнад унесенным в свой уголок лакомством. Потом осторожно приоткрыл полу плаща ивзглянул. Сначала шар был черным как смоль, только блики лунного светаскользили по его поверхности. Потом внутри что-то засветилось и сталодвигаться. Пиппин уже не мог оторваться. Вскоре вся внутренность шара запылала,в нем перемещались какие-то огни. Потом они разом погасли. Пиппин отчаяннопытался отвести взгляд, но вдруг ахнул и начал клониться все ниже и ниже и,наконец, оцепенел. Губы у него беззвучно шевелились. Так прошло несколькоминут. Неожиданно хоббит пронзительно вскрикнул и замертво упал на землю. Накрик выбежали часовые, спящие проснулись, и всю стоянку охватило смятение.

– Так вот кто оказался вором! - воскликнул Гэндальф,поспешно закрывая шар плащом. - Это плохо!

Пиппин лежал навзничь, оцепенев, глядя в небо невидящимиглазами.

– Хотел бы я знать, какая беда с ним приключилась и тольколи с ним?

Гэндальф был встревожен не на шутку. Он взял руку Пиппина,прислушался к его дыханию, потом приложил ладонь ко лбу. Хоббит затрепетал изакрыл глаза. Потом всхлипнул и сел, заслоняясь от чего-то руками.

– Это не для тебя, Саруман! - закричал он странным голосом,сдавленным и пронзительным, и рванулся прочь от склонившегося над нимГэндальфа. - Я пошлю за ним сейчас же. Ты понял? Скажи только это! - онзабился, пытаясь вскочить, но Гэндальф крепко и осторожно держал его.

– Перегрин! - властно и мягко позвал он. - Вернись,Перегрин!

Хоббит обмяк и, падая, вцепился в руку мага. Потом открылглаза. Взгляд у него был измученный и жалкий.

– Гэндальф! - вскрикнул он. - Гэндальф, прости меня!

– Простить? - переспросил маг. - Скажи-ка сначала, что тынаделал?

– Я… я взял шар… и смотрел в него, - жалобно залепеталПиппин, - там было так страшно! Я хотел уйти, но не мог. А потом пришел Он, иОн спрашивал, и смотрел на меня, и… я больше ничего не помню…

– Этого мало, - сурово произнес Гэндальф. - Что ты видел,что ты сказал Ему?

Пиппин закрыл глаза и не отвечал. Все смотрели на него,только Мерри отвернулся. Лицо Гэндальфа заострилось, стало суровым и властным.

– Говори! - потребовал он.

Пиппин заговорил снова, тихим, дрожащим голосом, нопостепенно его речь делалась все яснее и тверже.

– Сначала я видел темное небо и высокие башни, звезды… онибыли далеко. Потом звезды начали исчезать и появляться, их заслоняло что-тобольшое, крылатое. Мне показалось, что вокруг башни вьются летучие мыши.Кажется, их было девять. Одна полетела прямо ко мне. Это был ужасный… нет! Я немогу сказать! Я боялся, что оно вылетит, и хотел все бросить, но оно закрыловесь шар, а потом вдруг исчезло, и появился Он. Он не говорил со мною, толькосмотрел, а я понимал все. Он спрашивал: «Почему ты не сообщал о себе такдолго?» Я промолчал, и тогда Он опять спросил: «Кто ты?» Я опять не ответил, номне стало очень больно, а Он все спрашивал, и тогда я ответил: «Я - хоббит».Тут он словно увидел меня и засмеялся. О-о! Это был такой страшный смех, словнотебя режут на части. Я хотел вырваться. Но Он сказал: «Погоди. Мы с тобою скороувидимся. Передай Саруману, что этот орешек не по нему. Я сейчас же пошлю затобой. Ты понял? Скажи только это!» - он так и впился в меня взглядом. Ячувствовал, что разваливаюсь на части… Нет, нет! Я не скажу больше ничего!Ничего больше не помню!

– Посмотри на меня! - приказал Гэндальф.

Пиппин взглянул ему прямо в глаза. Некоторое время Гэндальфмолча пронизывал его взглядом. Потом лицо мага смягчилось, и в глазах появиласьтень улыбки. Он ласково потрепал Пиппина по голове.

– Хорошо! С тобой все в порядке. Ты не врешь, а это главное.Он, к счастью, недолго говорил с тобой. Ты дурачок, Перегрин. Будь ты поумнее,все могло бы кончиться куда хуже. Запомни теперь: твоя жизнь и жизнь твоихдрузей спасена только благодаря счастливому случаю. Второй раз так неполучится. Если бы Он допрашивал тебя подольше, ты выложил бы ему все, чтознаешь, на погибель всем нам. Он поторопился. Он решил, что ты в рукахСарумана, и собрался, не торопясь, побеседовать с тобою в Черной Крепости.Нечего вздрагивать! Коли ты ввязался в дела мудрых, привыкай. Ну, хватит. Япрощаю тебя. Успокойся! Все обошлось не так уж плохо. Могло бы быть хуже.

Он осторожно поднял Пиппина и отнес его на ложе. Мерриподошел и сел рядом. Гэндальф постоял над ними, улыбаясь, но когда заговорил,голос у него был серьезным.

– Если у тебя опять станут чесаться руки, ты уж скажи мнесразу. От этого можно вылечить. Только никогда больше не суй мне булыжники подбок. Ну, отдыхайте теперь, если сможете.