Властелин Колец. Две крепости - Джон Рональд Руэл Толкин

– Этот колдун ставит все вверх тормашками, - проворчал он,положив руку на рукоять топора. - На языке Ортханка помощь - это гибель, аспасение - убийство. Но мы пришли сюда не как просители.

– Тихо! - оборвал его Саруман, в глазах у него мелькнулкрасный огонь.- Я не с тобой говорю, Гимли, сын Глоина. Ты нездешний, нечеготебе соваться в дела этой страны! - Голос его опять потеплел. - Но я не станукорить тебя за твои, разумеется, весьма доблестные деянья. Только прошу, даймне договорить с Королем, моим старым соседом и другом… когда-то.

Он снова обратился к Теодену со сладкой речью, предлагаясовет и помощь, обещая простить взаимные обиды и рука об руку идти в светлоебудущее.

– Скажи, Теоден, разве ты не хочешь мира между нами? -вопрошал он.

Старый правитель молчал. Видно было, как в нем боролись гневи сомнение. Вместо него заговорил Йомер.

– Послушайте меня, повелитель! - воскликнул он. - Вотопасность, против которой нас предостерегали. Неужели мы одержали победу лишьдля того, чтобы нас опутал своими чарами старый лжец, источающий мед змеинымязыком? Если бы собаки загнали волка, он именно так говорил бы с ними. О какойпомощи идет речь? Злодей стремится уйти от расплаты, вот и все! Но неужели вывступите в переговоры с этим предателем и убийцей? Неужели забудете Теодреда,свежий курган у Бродов, могилу Хамы в Хельмовой Пади?

– Если у кого и ядовитый язык, так это у тебя! - произнесСаруман с гневом, который услышали теперь все. - Каждому свое, Йомер, сынЙомунда! Твое дело - отвага в бою. Вот и убивай тех, кого велит твой господин,но не вмешивайся в дела, которые выше твоего разумения. Если когда-нибудь тебесуждено будет стать правителем, ты поймешь, что дружбой Сарумана и силойОртханка не пренебрегают из-за детских обид. Вы выиграли битву, но не войну, ивыиграли ее с помощью, на которую нельзя рассчитывать дважды. В следующий разТень Леса может появиться у твоей собственной двери: она капризна, лишенаразума и не любит людей.

Я снова обращаюсь к тебе, повелитель Рохана! Подумай, можноли назвать меня убийцей, если отважные воины гибнут в бою? Не я хотел войны.Это вы начали ее. И если я - убийца, то и правители из рода Йорла таковы, ибомного войн они вели и многих врагов побеждали. А потом заключали мир. Подумай,Теоден Могучий, будет ли между нами мир и дружба? Только ты можешь решать это.

– Мы хотим мира, - медленно и хрипло заговорил Теоден последолгого молчания. Всадники при этих словах радостно вскрикнули. - Да, у насбудет мир, - твердо повторил король, - когда не станет ни тебя, ни твоих дел,ни дел твоего Темного Владыки, которому ты хотел предать нас. Ты - лжец,Саруман, лжец и совратитель! Ты протягиваешь мне руку, а я вижу на ней холодныйи острый коготь Мордора. Будь ты хоть в десять раз мудрее, у тебя нет прававмешиваться в дела Рохана и зариться на его богатства. Ты ведь о них думаешьсейчас! Говоришь, ты не хотел войны? А кто сжигал деревни? Кто убивал детей?Кто глумился над трупами? Когда тебя вздернут на твоем балконе на радостьворонам, вот тогда я помирюсь с Ортханком! Не раньше. Я не так велик, как моипредки, но лизать руки никому не стану. Вот тебе мой ответ. Боюсь, твой голосутратил чары.

Всадники смотрели на Теодена, как люди, которых неожиданноразбудили. Грубым и резким карканьем старого ворона казался голос правителяпосле речей Сарумана. Но Саруман был вне себя от ярости; перегнувшись черезперила балкона, он пожирал Теодена глазами, горящими гневом. Он стал похож назмею, готовую ужалить.

– Виселица и вороны! - зашипел он. И все вздрогнули,услыхав, как внезапно изменился его голос. - Старый глупец! Твой дворец -притон разбойников и пьяниц! Слишком долго они избегали виселицы. Но петля ужеблизко, неотвратимая и безжалостная. Тебе придется в ней болтаться! - Тут оновладел собой, и голос его вновь переменился. - Не знаю, зачем я говорю стобой, лошадиный пастух! Мне не нужен ни ты, ни твои всадники, они толькоудирают проворно. Я предлагал тебе власть, которой ты не заслужил ни доблестью,ни разумом, а ты ответил мне бранью. Пусть будет так! Возвращайся в своюконюшню!

Но ты, Гэндальф! - Голос опять полился сладкой музыкой. - Тыменя огорчаешь. Мне стыдно видеть тебя в таком обществе. Ты так же горд, как имудр, ты почти всевидящий. Так неужели даже сейчас ты не последуешь моемусовету?

Гэндальф шевельнулся и взглянул вверх.

– Тебе есть что добавить к сказанному при нашем последнемсвидании? - спросил он. - А может, ты хочешь взять какие-нибудь слова обратно?

Саруман озадаченно помолчал.

– Взять обратно? - повторил он. - Я желал тебе блага, но тыне послушал меня. Да и что тебе чужие советы при твоей мудрости. Может, тынеправильно понял меня в прошлый раз? Может, я немного погорячился? Простименя, как я прощаю твоих дерзких и неразумных спутников. Мы оба с тобойпринадлежим к древнему Ордену, самому высокому в этом мире. Наша дружба намобоим пойдет только на пользу. Постараемся же понять друг друга и забудем навремя об остальных, низкородных. Пусть они подождут наших решений. Давайподумаем вместе о вещах важных для всех, в том числе и для них. Поднимись ко мне,обсудим все сообща, мы обязательно придем к разумному решению.

Такую силу вложил Саруман в этот последний призыв, что никтоиз слушателей не мог оставаться безучастным. Теперь впечатление было совершенноиное. Они слышали ласковый упрек кроткого короля, обращенный к заблуждающемуся,но любимому вассалу. Однако самих их при этом как бы выставили за дверь, итеперь они лишь подлушивали слова, для них не предназначенные. Словно дурновоспитанные дети или нерадивые слуги, слушали они непонятные речи старших и незнали, как эти слова скажутся на их собственной судьбе. Эти двое были совсем издругой породы - возвышенной и мудрой. Они непременно заключат союз между собой.Сейчас Гэндальф поднимется на башню, дабы обсуждать там дела, недоступные ихпониманию. Дверь закроется, и они останутся за порогом, ожидая решения великих.Даже у Теодена мелькнула мысль: «Он изменит нам, он пойдет туда, и тогда мыпогибли!»

Но Гэндальф рассмеялся, и морок развеялся без следа.